Серьезные проблемы долгое время были связаны с компенсацией морального вреда, причиненного незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.

Ответственность за причинение морального вреда незаконными действиями должностных лиц правоохранительных органов предусматривалась в Основах гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик. В УПК РСФСР 1960 г. лишь вскользь, в ст. 58.1, упоминалось об обязанности органа дознания, следователя, прокурора и суда по принятию мер к возмещению ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями должностных лиц.

Говоря о формировании российской правовой базы, нельзя не отметить, что в советском государстве идея компенсации морального вреда, причиненного действиями должностных лиц, была отражена, прежде всего, в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 18.05.1981 «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей», которым утверждено Положение о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

Однако надо признать, что принятые нормы, касающиеся возмещения морального вреда, причиненного в результате незаконных действий должностных лиц, из-за отсутствия правового и финансового механизмов их реализации в основном носили декларативный характер. Неясность формулировок, отсутствие реальных процедур возмещения морального вреда, в частности методик его расчетов, привели к тому, что закон в правоприменительной практике не был реализован.

В апреле 2012 г. вступило в силу Постановление Европейского суда по правам человека (далее - Европейский суд) Постановления N 42525/07 и 60800/08 от 10.01.2012 г. «Ананьев и другие против России» (далее – Постановление Европейского суда). Данным Постановлением Европейский суд установил нарушение российскими властями в отношении заявителей ст. 3 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция). Ст. 3 Конвенции гласит: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию». Ст. 13 Конвенции определяет: «Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

Кроме этого, Европейский суд констатировал наличие в России так называемой структурной проблемы, которая заключается в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях содержания в следственных изоляторах, а также отсутствие эффективных национальных средств правовой защиты от соответствующих нарушений.

Необходимость создания эффективных средств правовой защиты прямо вытекает из положений Конвенции. Согласно Конвенции, лицо, желающее добиться рассмотрения жалобы против государства в Европейском суде, в первую очередь должно использовать правовые инструменты, предусмотренные национальным законодательством. Относительно жалоб на бесчеловечные или унижающие достоинство условия содержания под стражей Европейский суд указал, что возможны два способа восстановления нарушенных прав – это либо улучшение материальных условий содержания под стражей (превентивное средство правовой защиты), либо предоставление компенсации за ущерб или убытки, понесенные вследствие содержания лица под стражей в ненадлежащих условиях (компенсаторное средство).

Причем, согласно позиции Европейского суда, для эффективной защиты от нарушений ст. 3 Конвенции превентивные и компенсационные средства должны дополнять друг друга. Учитывая особое положение ст. 3 Конвенции, запрещающей любой вид ненадлежащего обращения, превентивное средство правовой защиты, с точки зрения Европейского суда, должно иметь приоритет над компенсаторным. Иными словами, от государств-участников требуется создание (помимо компенсационных средств) эффективного механизма, обеспечивающего немедленное прекращение ненадлежащего обращения. Европейский суд подчеркнул, что в противном случае возможность выплаты компенсации в будущем узаконила бы для государства бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания, что противоречит обязательствам, вытекающим из Конвенции.

Вынося указанное Постановление, Европейский суд провел огромную работу по анализу российского законодательства с целью выявления правовых средств, которые могут позволить потерпевшему лицу получить либо превентивное, либо компенсационное восстановление нарушенных в результате ненадлежащих условий содержания под стражей прав. В результате проделанной работы Европейский суд не смог прийти к выводу, что российские правозащитные механизмы способны ответить выработанным Европейским судом критериям эффективности поскольку в настоящее время российские средства защиты не позволяют потерпевшему ни прекратить длящееся нарушение, ни получить надлежащую компенсацию за уже окончившийся период содержания под стражей в ненадлежащих условиях.

Итак, Европейский суд рассмотрел в первую очередь систему превентивных средств правовой защиты, существование которой, как говорилось выше, признается обязательным для обеспечения эффективной защиты от нарушений ст. 3 Конвенции:

1. Подача жалобы в администрацию места содержания под стражей. В п. 3 ст. 17 Федерального закона РФ от 15.09.1995 г. N 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (далее – Федерального закона РФ от 15.09.1995 г. №103) предусмотрено право лиц, содержащихся под стражей, обращаться с просьбой о личном приеме к начальнику места содержания под стражей и лицам, контролирующим деятельность места содержания под стражей, во время нахождения указанных лиц на его территории. Европейский суд посчитал, что данный механизм не может считаться эффективным в целях защиты от ненадлежащих условий содержания под стражей, поскольку, с точки зрения Европейского суда, жалоба на условия содержания в учреждении, поданная в администрацию этого же учреждения, вряд ли приведет к разрешению ситуации.

2. Обращение к уполномоченному по правам человека. Необходимо отметить, что Европейским судом было указано на положительную роль уполномоченных по правам человека в формировании общей политики в области прав заключенных, однако Европейский суд не посчитал данное средство эффективным для защиты нарушенных прав. В качестве основного недостатка данного правозащитного механизма Европейский суд отметил отсутствие у уполномоченного права выносить обязательные для исполнения решения, которые могли бы обеспечить восстановление нарушенных прав и компенсацию причиненного вреда.

3. Согласно позиции Европейского суда, обращение с жалобой в контролирующий или надзорный орган обычно представляет собой быстрый и действенный способ устранения нарушений (в отличие от рассмотрения дела в суде).

4. Обращение в суд в соответствии с гл. 25 ГПК РФ. Сразу же хотелось бы отметить, что Европейский суд пришел к выводу, что предусмотренная гл. 25 ГПК РФ возможность обжалования в суд незаконных решений, действий (бездействия) должностных лиц (в том числе и должностных лиц мест содержания под стражей) представляет собой теоретически эффективное средство правовой защиты. Ввиду отсутствия судебной практики по данной категории дел, а также с учетом того, что в ГПК РФ не закреплен перечень мер, которые могут быть назначены судом в случае признания им тех или иных действий (решений) должностных лиц незаконными, Европейскому суду не удалось установить, будет ли такое судебное решение ограничено простой констатацией необходимости устранения нарушения или российские суды будут определять конкретные обязательные меры в целях устранения выявленных нарушений (в частности, ненадлежащих условий содержания под стражей).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что, несмотря на ряд положительных моментов, в настоящее время обращение в суд в порядке гл. 25 ГПК РФ не согласуется с критериями, выработанными устоявшейся практикой Европейского суда, и, следовательно, не может считаться эффективным.

5. Компенсационные средства правовой защиты. Согласно позиции Европейский суд, в каждом случае содержания лица под стражей в условиях, несовместимых со ст. 3 Конвенции, государство должно обеспечить такому лицу денежную компенсацию. Введение лишь превентивного средства правовой защиты неспособно исправить ситуацию, когда лицо уже подверглось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в течение определенного периода времени (п. 221 Постановления Европейского суда).

Наличие эффективного средства внутренней правовой защиты в виде выплаты компенсации имеет особое значение в свете принципа субсидиарности. Для эффективного функционирования конвенционной системы государствам необходимо стремиться к сокращению случаев, когда Суд рассматривает вопросы факта или расчета сумм денежных компенсаций, поскольку оба данных вопроса должны разрешаться на национальном уровне.

Европейский суд положительно отметил расширяющуюся практику российских судов по назначению компенсации морального вреда в связи с неудовлетворительными условиями содержания под стражей, однако указал, что компенсаторные средства правовой защиты, предусмотренные российским законодательством, не могут быть признаны эффективными [3.111.-3.15.].

Европейский суд также указал, что, несмотря на то, что возможность получения компенсации морального вреда в связи с ненадлежащими условиями содержания под стражей на основании норм ГК РФ не исключается, данные нормы не являются гарантией успешного разрешения дела, поскольку присуждение компенсации обусловлено наличием вины государственных органов, их должностных лиц или государственных служащих.

Европейский суд обратил внимание, что статьи 1070 и 1100 ГК РФ, содержащие перечень случаев компенсации материального ущерба и морального вреда за счет государства независимо от вины причинителя, не предусматривают возможности компенсации вреда в связи с необеспечением надлежащих условий содержания под стражей. Таким образом, при рассмотрении соответствующих исков должны применяться положения ст. 1069 ГК РФ, которые требуют предоставления истцом доказательств того, что вред был причинен по вине государственных органов и их должностных лиц.

В данном контексте Европейский суд отметил формалистский, по его мнению, подход российских судов, основанный на требовании формальной законности действий (бездействия) государственных органов. Как указал Европейский суд, даже если большая часть аспектов содержания лица под стражей (размеры личного пространства в камере, освещение, питание, санитарные условия, оказание медицинской помощи и др.) отвечают требованиям национального законодательства, в совокупности они могут приравниваться к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению по смыслу Конвенции. Так например, в деле [3.15.] большая часть аспектов содержания заявителя под стражей, включая освещение, питание, оказание медицинской помощи, санитарные условия и т.п., отвечали требованиям национального законодательства, но в совокупности они приравнивались к бесчеловечному обращению, нарушающему требования ст. 3 Конвенции. Европейский суд счел сомнительным то, что в ситуации, когда нормы государственного законодательства предписывают такие условия содержания под стражей, заявитель смог бы эффективно оспорить их в суде, и отметил, что такой подход российских судов не давал надежд на успешное разрешение данного гражданского иска, и счел такое средство правовой защиты теоретическим и иллюзорным, а не достаточным и эффективным.

Европейский суд раскритиковал то, что даже в случаях, когда истцы доказали, что фактические условия содержания под стражей полностью или частично не соответствовали стандартам российского законодательства, российские суды систематически отказывали истцам в удовлетворении исков, приходя к выводу, что ненадлежащие условия содержания под стражей вызваны не виновными действиями (бездействием) администрации места содержания под стражей, а существующей проблемой общего характера (например, недостаточным финансированием уголовно-исполнительной системы из бюджета).

Более того, Европейский суд отметил, что даже в делах, в которых российские суды присуждали компенсацию вследствие ненадлежащих условий содержания под стражей, такая компенсация была слишком незначительной в сравнении с суммами, присуждаемыми Европейским судом в подобных случаях [3.13.]. Европейский суд обратил внимание на то, что российские суды уменьшают сумму компенсации, подлежащую выплате заявителю за нарушение, допущенное государством, ссылаясь на отсутствие финансирования того или иного учреждения. По мнению Европейского суда, нехватка средств у государства не должна приниматься судами во внимание при оценке вреда согласно компенсационному критерию. В этой связи, обращаясь к выработанным на практике позициям [3.12.], Европейский суд отметил, что финансовые и технические трудности, а также отсутствие намерения каким-либо образом унизить заявителя не могут служить обстоятельствами, на которые власти могут ссылаться для снятия с себя обязательств по организации государственной пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить надлежащие условия содержания под стражей и уважение достоинства содержащихся под стражей лиц.

Учитывая сказанное выше, можно заключить, что российское законодательство не предоставляет эффективных средств правовой защиты от ненадлежащих условий содержания под стражей. Следовательно, огромное количество российских граждан, чьи основополагающие конвенционные права нарушены, вынуждены прибегать к продолжительному международному разбирательству в Европейский суд, несколько лет ожидая рассмотрения своего дела. Особенно плачевно данная ситуация выглядит в свете загруженности Суда, который тонет в потоке однотипных жалоб, большая часть которых поступает из России.

Для исправления сложившегося положения Европейский суд обязал власти Российской Федерации, во-первых, предоставить надлежащее возмещение вреда тем лицам, которые уже подали аналогичные жалобы в Суд [3.17.]. Во-вторых, внести во внутреннее законодательство коррективы, которые позволили бы всем лицам, находящимся в положении заявителей, эффективно обжаловать на национальном уровне предполагаемые нарушения ст. 3 Конвенции и получать надлежащее и достаточное возмещение за такие нарушения.

В настоящее время Европейский суд вынесен ряд решений об исключении жалоб заявителей из списка дел, подлежащих рассмотрению, на основе представленных Суду односторонних деклараций российских властей, которыми заявителям была предложена сумма компенсации, рассчитанная исходя из изложенных в Постановлении Европейского суда критериев (6000 евро за первый год содержания под стражей в бесчеловечных ненадлежащих условиях и по 3500 евро за каждый последующий год) [4.3.]. Во исполнение данного Постановления Европейского суда 26.03.2013 г. в Государственную Думу ФС РФ был внесен проект Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации; 21.05.2013 г. он был принят в первом чтении. Данным проектом предусмотрены правила рассмотрения судами дел, возникающих из публичных правоотношений. Кодекс содержит несколько новелл, которые, как представляется, способны устранить недостатки, выявленные ЕСПЧ в деле «Ананьев и другие против России» [4.3.].

В частности, проект предусматривает возможность рассмотрения в рамках административного дела гражданского иска, что позволит одновременно добиваться признания решения, действия или бездействия компетентных государственных органов незаконными и компенсации причиненного вреда. Кроме того, проект предполагает перераспределение бремени доказывания законности того или иного акта или решения органов власти с заявителя на соответствующий орган. При этом на названные органы могут быть наложены штрафные санкции за непредставление суду запрошенных сведений, материалов и иных доказательств.

Для обеспечения объективного рассмотрения дел и оперативного исполнения вынесенных судом решений проект предусматривает обязательное участие в процессе органа, должностные лица которого допустили предполагаемые нарушения, и (или) органа, который наделен компетенцией по их устранению, а также возможность суда привлекать к участию в деле надлежащего ответчика или второго ответчика (в том числе в случаях правопреемства при реорганизации или упразднении органа публичной власти). Кроме того, названный проект предусматривает более активную роль суда при рассмотрении дел данной категории (суд может выходить за пределы заявленных требований, по собственной инициативе истребовать дополнительные сведения и материалы, назначать экспертизы, привлекать специалистов), возможность суда применять превентивные средства защиты (например, приостановить или запретить до рассмотрения дела по существу совершение определенных действий). Проектом также предложены новые требования к судебному решению (должно быть четко указано, признается ли оспоренное решение, действие (бездействие) нарушающим нормативные правовые акты, права и законные интересы, кем допущено соответствующее нарушение, кому, в какие сроки и какие конкретно меры необходимо предпринять в целях их устранения, кого и в какие сроки проинформировать об исполнении судебного решения).

Проводимая реформа российского законодательства говорит о плодотворном влиянии Европейского суда на правовую систему России. Благодаря конструктивной критике Европейского суда в скором времени может быть обеспечено функционирование эффективных средств правовой защиты не только в контексте ненадлежащих условий содержания под стражей, но и иных аспектах Конвенции. Данные меры позволят разрешить большинство проблем на национальном уровне, что способствует лучшему функционированию конвенционной системы, а значит, благоприятно скажется как на простых заявителях, так и на работе Европейского суда в целом.