Очевидно, можно считать общепризнанным положение, что международные неправовые акты способствуют становлению норм международного права обычно-правового или договорного характера. Юридической природе и роли рекомендаций международных организаций, в первую очередь Генеральной Ассамблеи ООН, для системы международного права, уделяется значительное внимание.[1]

Нормотворческая активность международных организаций, особенно Генеральной Ассамблеи ООН, сказывается на процессе формирования международного обычая. По точному замечанию Л. Кондорелли, «посредством деклараций большинство государств показывают, каким они желают видеть преобразуемое право, провозглашают необходимость таких изменений и оказывают давление для того, чтобы вести практику в желаемом направлении».[2] Принимаемые Генеральной Ассамблеей ООН акты, наряду с международными соглашениями и прецедентами, дипломатической практикой, национальным законодательством и международно-правовой доктриной, стали одной из распространенных форм проявления международного обычая.

По мнению Международного Суда ООН, резолюции Генеральной Ассамблеи ООН при определенных обстоятельствах «могут обеспечивать свидетельства, важные для установления факта наличия какой-либо нормы или появления opinio juris. …Целый же ряд резолюций может свидетельствовать о постепенной эволюции opinio juris, требуемого для установления новой нормы» (§ 70).[3]

В результате основные признаки международного обычая претерпевают некоторые изменения. Помимо того что со временем исчезает необходимость в наличии длительной практики для формирования международно-правовой обычной нормы, можно также наблюдать в ряде случаев утрату такого неотъемлемого для обычая признака, как его неписаный характер. По словам Ю. М. Колосова, «мы являемся свидетелями обратного движения – от формулировки положения к признанию его в качестве обычая».[4]

Значительное влияние на международный обычай оказывает обращение к ММП в национальной правоприменительной деятельности. Данный процесс имеет цикличный характер: на основе рекомендаций происходит постепенное формирование устойчивой внутригосударственной практики, выступающей основой формирования международных норм юридически обязательного и рекомендательного характера, которые, в свою очередь, воздействуют на национальное законодательство и международную практику в целом.[5]

Ощутимо значение рекомендаций международных организаций и иных актов ММП для международных соглашений. В отсутствие необходимых договорных норм с их помощью осуществляется предправовое регулирование различных областей межгосударственного сотрудничества (права человека, космос, вопросы разоружения и др.). Со временем данные нормы ММП могут получить закрепление в договорной форме. При этом Г. Аранжио-Руис обращал внимание на тот факт, что «следовало бы различать… роль резолюции в определении содержания соглашения и роль резолюции в определении самого соглашения, а именно в заключении и совершенствовании соглашения».[6]

Современной тенденцией международного правотворческого процесса является возрастающее значение международных неправовых норм, на основе и с учетом которых разрабатываются международные соглашения различного уровня. Все чаще преамбулы международных договоров закрепляют многочисленные отсылки к ММП, политическим договоренностям.[7]

Рекомендации международных организаций способствуют формированию и развитию такой категории международно-правовых норм как основные принципы международного права,[8] отраслевые принципы международного права. На это, к примеру, указывает п. 1 резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 15 декабря 1985 г. «Объединение и прогрессивное развитие принципов и норм международного экономического права, касающихся, в частности, правовых аспектов нового международного экономического порядка», в котором содержалась просьба о подготовке перечня существующих и развивающихся принципов и норм международного права, относящихся к новому международному экономическому порядку (НМЭП).[9] Провозглашенный в «Декларации Конференции ООН по проблемам окружающей человека среды» 1972 г. принцип предотвращения трансграничного ущерба окружающей среде, являющийся специальным принципом международного права окружающей среды, первоначально получил развитие в «Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию» 1992 г., а уже затем был юридически закреплен в «Венской конвенции об охране озонового слоя» 1985 г.[10]

Следуя согласованным актам ММП, государства могут привносить новое в действующее международное регулирование, совершенствовать его конкретную сферу. По словам Р. Ш. Гарипова, достоинством «Декларации ООН о правах коренных народов», по сравнению с Конвенцией МОТ от 27 июня 1989 г. № 169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах», является, в частности, отсутствие специальной оговорки относительно используемого термина «народ», наличие более широкого контроля, чем в Конвенции МОТ от 26 июня 1957 г. № 107 «О защите и интеграции коренного и другого населения, ведущего племенной и полуплеменной образ жизни, в независимых странах» и вышеупомянутой Конвенции МОТ № 169.[11]

Рассмотренные ситуации свидетельствуют о том, что ММП способствует созданию международных договорных норм. Однако не исключено и обратное, когда путем закрепления положений рекомендаций международных организаций в договоре или при признании их в качестве составной части международного обычая могут быть сформированы правовые нормы. В то же время влияние международного права на нормы ММП возможно не только через изменение их природы. Имеют место случаи, когда международные соглашения заключаются с целью дальнейшего развития ММП.[12]

Содействие ММП созданию и совершенствованию основных источников международного права во многом зависит от того, насколько успешно субъекты международного права обращаются к подобным международным рекомендательным актам и воплощают их предписания в своей деятельности.

[1] Малинин С. А. О критериях правомерности резолюций Генеральной Ассамблеи ООН // Изв. вузов. Правоведение. 1965. № 2. С. 113–123; Тункин Г. И. Теория международного права / под общ. ред. Л. Н. Шестакова. М. : Зерцало, 2009. С. 143–156; Яновский М. В. Генеральная Ассамблея ООН. Международноправовые вопросы. Кишинев : Штиинца, 1971. С. 270–292; Asamoah O. Y. The Legal Significance of the Declarations of the General Assembly of the United Nations. Hague : Martinus Nijhoff. 1966; Sloan B. General Assembly Resolutions Revisited (Forty Years Later) // The British Year Book of International Law. 1987. Vol. 58 / ed. by Ian Brownlie, D. W. Bowett. New York : Oxford University Press, 1988. P. 46–90; The Elaboration of General Multilateral Conventions and of Non-Contractual Instruments Having a Normative Function or Objective : Institut de droit international, thirteenth commission, rapporteur Mr Krzysztof Skubiszewski, session of Cairo, 1987 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.idi-iil.org/; Statement of Principles Applicable to the Formation of General Customary International Law (Final Report of the Committee on Formation of Customary (General) International Law) : International Law Association, London conference, 2000 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ila-hq.org/

[2] International Law: Achievements and Prospects // ed. by Mohammed Bedjaoui. Dordrecht : Martinus Nijhoff Publishers. 1991. P. 200.

[3] Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons : Advisory Opinion of 8 July 1996 // International Court of Justice. Reports of Judgments, Advisory Opinions and Orders, 1996.

[4] Колосов Ю. М. Виды международно-правовых обычных норм в международном гуманитарном праве // Российский ежегодник международного права. Спец. вып. 2005. СПб. : Россия-Нева, 2006. С. 20–21.

[5] Тиунов О. И. О характере положений Всеобщей декларации прав человека и ее влиянии на развитие взаимодействия международных и конституционных норм // Конституционное право и международное право: взаимодействие и развитие в современную эпоху : сб. науч. статей по материалам Вторых конституционных чтений. М. : РАП, 2010. С. 102.

[6] Arangio-Ruiz G. The United Nations Declaration on Friendly Relations and the System of the Sources of International Law: With an Appendix on the Concept of International Law and the Theory of International Organization. Alphen aan den Rijn : Sijthoff & Noordhoff International Publishers B. V., 1979. P. 57.

[7] См.: Конвенция о гражданско-правовой ответственности за коррупцию (ETS № 174) от 4 нояб. 1999 г. // КонсультантПлюс; Международная конвенция ООН борьбе с финансированием терроризма от 9 дек. 1999 г. // Бюл. международных договоров. 2003. № 5. С. 10–23; Конвенция по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер от 17 марта 1992 г. // Бюл. международных договоров. 1999. № 10. С. 3–18.

[8] Курс международного права. В 7 т. Т. 2. Основные принципы международного права / отв. ред. И. И. Лукашук. М. : Наука, 1989. С. 12 (автор соотв. главы – И. И. Лукашук).

[9] Объединение и прогрессивное развитие принципов и норм международного экономического права, касающихся, в частности, правовых аспектов нового международного экономического порядка : резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 15 дек. 1985 г. // A/RES/35/166. Подробнее о значении отдельных резолюций Генеральной Ассамблеи ООН для становления и развития НМЭП см.: Ашавский Б. М. Юридическое значение актов ООН относительно нового международного экономического порядка (НМЭП): международное экономическое мягкое право, международное экономическое «мягкое право» или…неправо? // Евразийский юрид. журн. 2014. № 4 (71). С. 26–31.

[10] Декларация Рио-де-Жанейро по окружающей среде и развитию от 14 июня 1992 г. // Действующее международное право. Документы : в 2 т. Т. 2 / сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. С. 444–448; Венская конвенция об охране озонового слоя от 22 марта 1985 г. // Действующее международное право. В 3 т. / сост. Ю. М. Колосов и Э. С. Кривчикова. Т. 3. М. : Изд-во Моск. независимого ин-та междунар. права, 1999. С. 692–700.

[11] Гарипов Р. Ш. Декларация ООН о правах коренных народов и ее роль в защите прав аборигенов в XXI веке // Основные тенденции развития современного международного права. Liber Amicorum в честь профессора Геннадия Иринарховича Курдюкова / отв. ред. А. Б. Мезяев, Н. Е. Тюрина. Казань : Центр инновационных технологий, 2010. С. 149–150.

[12] См. преамбулу Европейской конвенции о трансграничном телевидении (ETS № 132) от 5 мая 1989 г. (КонсультантПлюс).