В настоящее время сложно представить государство, которое при определении нормативных основ общественного и государственного устройства не провозглашало бы в тексте основного закона страны своей приверженности предписаниям международного права. Следует согласиться с мнением, что «существенно более разнообразным стал международный инструментарий интернационализации права государств. Особое значение приобрели резолюции международных органов и организаций, т. е. акты мягкого права».[1]

Вместе с тем государства, как правило, не склонны определять в своих конституциях основы действия международных неправовых актов. К такому выводу приходит и американский юрист-международник Д. Шелтон, отмечая, что «в большинстве случаев ссылки на мягкое право (декларации или резолюции международных организаций) происходят в судебных решениях и происходят с возрастающей частотой».[2]

Довольно часто соблюдение рекомендаций международных организаций достигается путем признания правового характера за конкретными актами, прежде всего «Всеобщей декларации прав человека» 1948 г.[3] В то же время могут быть предусмотрены отсылки к решениям международных организаций в целом (ст. 93 Конституции Испании 1978 г., ст. 93 и 94 Конституции Королевства Нидерландов 1983 г.).[4] Конституция Сербии 2006 г., к примеру, содержит норму о том, что положения о правах человека и меньшинств должны интерпретироваться на благо продвижения ценностей демократического общества согласно действующим международным стандартам по правам человека и меньшинств, а также практике международных институтов, которые осуществляют надзор за их имплементацией (абз. 3 ст. 18).[5] О приверженности принципам международного права и подтверждении верности правам и обязанностям, возникающим в силу членства в международных организациях, декларируется в Конституции Республики Экваториальная Гвинея 1991 г. (ст. 8).[6]

Иногда в конституциях устанавливается необходимость законодательного регулирования вида и объема публикации, в частности, международных договоров, постановлений, резолюций международных организаций и права, применимого на основании международных договоров (абз. 2 ст. 67 Конституции Лихтенштейна (Княжества Лихтенштейн) 1921 г.), порядок отношений с государствами и международными организациями (ст. 120 Конституции Эстонии 1992 г.).[7] Данная практика является актуальной и для Российской Федерации, где в рассматриваемой сфере существуют пробелы, неполнота правового регулирования. Видится верным утверждение об отсутствии в национальной правовой системе законодательной базы, специально посвященной использованию рекомендательных актов международных организаций и недостаточности в данном случае положений Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации».[8]

В п. 1 ст. 4 Конституции Республики Казахстан 1995 г. закреплена норма о том, что действующим правом в Республике являются нормы Конституции, соответствующих ей законов, иных нормативных правовых актов, международных договорных и иных обязательств Республики, а также нормативных постановлений Конституционного Совета и Верховного Суда Республики.[9] Указанная статья была предметом официального толкования Конституционного Совета Республики Казахстан, следуя разъяснению которого, можно предположить, что обращение к рекомендациям органов международных организаций не исключено.[10] Возможность учета актов ММП в национальном законодательстве подтверждают казахстанские специалисты.[11]

Отсылки к ММП закреплены не только в статьях основных законов государств, но и в других нормативных правовых актах, например их можно вывести из Закона Республики Беларусь «О конституционном судопроизводстве». Особый интерес для темы исследования представляет такой вид белорусского конституционного судопроизводства, как изложение позиции Конституционного Суда о документах, принятых (изданных) иностранными государствами, международными организациями и (или) их органами и затрагивающих интересы Республики Беларусь, в части соответствия этих документов общепризнанным принципам и нормам международного права (гл. 22 Закона, ст. 148–152).[12]

Отсутствие в конституциях ссылок на ММП не препятствует правоприменителям использовать его в своей деятельности. Рассматривая место международных норм необязательного характера в иерархии источников внутреннего права, авторитетный немецкий специалист Ф. Куниг отмечает, что «германское конституционное право не принимает рекомендации однозначно к сведению, в то время как законы – лишь в отдельных случаях. … Они могут приобрести внутригосударственное значение… скорее в смысле способности принять к сведению… служить критерием решений…».[13]

В Конституции США 1787 г. об актах ММП не сказано ни слова. Однако в «Своде права внешних сношений Соединенных Штатов» 1987 г., применяемом американскими судьями при отправлении правосудия, говорится, что резолюции универсальных международных организаций могут рассматриваться в качестве общего обычного права (§ 103, comment «c», reporters note 2).[14]

Обзор судебной практики ряда зарубежных государств показывает, что акты ММП обычно рассматриваются в качестве авторитетных международных документов (но не всегда, например в Японии), основной целью использования которых является толкование внутреннего права (Австрия, Бангладеш). Причиной обращения к ММП также может служить необходимость доказательства существования международного обычая (США, Италия). Хотя ММП воспринимается как дополнительное средство регулирования при вынесении решений, а иногда даже декларируется отсутствие значительных различий реализации ММП или международного права (Канада), систематическое обращение к подобным документам все же отсутствует (Германия), ММП может уделяться мало внимания (Китай, Сербия, Нигерия). В отдельных европейских государствах получили распространение случаи следования ММП, принимаемого органами Европейского Союза (Польша), в некоторых из них действуют специальные нормативные акты, регулирующие порядок исполнения решений международных органов и организаций (Словакия). Порою обращение к ММП встречает критику за недостаток соответствующих разъяснений статуса, занимаемого ими в национальной правовой системе (Уганда),[15] что, впрочем, отчасти свойственно и России. По мнению Д. Шелтон, отсутствие согласия относительно юридического статуса большинства из них привело к тому, что суды развивают собственные подходы к ММП, демонстрируя различную степень восприимчивости к таким актам, способы их юридического анализа. Вместе с тем общее мнение сводится, по-видимому, к тому, чтобы рассматривать подобные тексты как убедительные (persuasive), но не юридически обязательные.[16] Иными словами, судебные органы обладают широкой дискрецией в отношении ММП.

В качестве предполагаемых объяснений таких расхождений высказываются следующие: 1) различная степень принятия положительных свойств международного права и его институтов; 2) строгое соблюдение принципа разделения властей (непосягательство на полномочия политических органов власти); 3) меньшая восприимчивость к разделению международных договоров и международных неформальных инструментов, отсутствие объяснений использования последних.[17] В целом с приведенными доводами можно согласиться. В частности, это подтверждает тот факт, что росту числа обращений к ММП в РФ способствовало изменение восприятия значения международного права для отечественной правовой системы (подробнее об этом см. § 1 главы 2 настоящей работы).

Несмотря на то что упоминание актов ММП в текстах конституций зарубежных стран и их законодательстве не получило широкого распространения, тем не менее сам факт их наличия служит важным показателем значимости решений международных организаций, в том числе ММП, для того или иного государства.

[1] Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. М. : Спарк, 2000. С. 51.

[2] International Law and Domestic Legal Systems: Incorporation, Transformation, and Persuasion / ed. by Dinah Shelton. New York : Oxford University Press, 2011. P. 14.

[3] Constitution of Bosnia and Herzegovina 1995 (rev. 2009) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/; Constitution of Argentina 1853 (reinst. 1983, rev. 1994) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/

[4] Constitution of Spain 1978 (rev. 2011) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/; Constitution of Netherlands 1815 (rev. 2008) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/

[5] Constitution of Serbia 2006 [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/

[6] Constitution of Equatorial Quinea 1991 (rev. 2012) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/

[7] Constitution of Liechtenstein 1921 (rev. 2003) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/; Constitution of Estonia 1992 (rev. 2003) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/

[8] Каширкина А. А. Международно-правовые модели имплементации антикоррупционных конвенций // Журн. рос. права. 2014. № 3 (207). С. 85.

[9] Constitution of Kazakhstan 1995 (rev. 2008) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.constituteproject.org/

[10] Об официальном толковании норм статьи 4 Конституции Республики Казахстан применительно к порядку исполнения решений международных организаций и их органов : нормативное постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 5 нояб. 2009 г. № 6 // Казахстанская правда. 2009. № 283 (26027). 3 дек.

[11] Гаврилова Ю. А. Роль и место норм международного «мягкого права» в системе национального экологического законодательства // Евразийский юрид. журн. 2015. № 4 (83). С. 255–258.

[12] О конституционном судопроизводстве : закон Республики Беларусь от 8 янв. 2014 г. № 124-З // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. 2014. 2/2122. 16 янв.

[13] Международное право = Volkerrecht / Вольфганг Граф Витцтум [и др.]. М. : Инфотропик Медиа, 2011. С. 193; Fleuren J. Op. cit. P. 249–250.

[14] Restatement of the Law, Third, Foreign Relations Law of the United States, 1987 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ali.org/

[15] Подробнее об этом см.: International Law and Domestic Legal Systems: Incorporation, Transformation, and Persuasion / ed. by Dinah Shelton. New York : Oxford University Press, 2011.

[16] Ibid. P. 15.

[17] Kanetake M., Nollkaemper A. The Application of Informal International Instruments Before Domestic Courts // George Washington International Law Review. 2014. Vol. 46. No. 4. P. 802–804.