Помимо специальных исключений, ГАТТ предусматривает систему общих исключений из ПН.
Оговорка об отказе прав (waiver clause): 2/3 членов ВТО могут освободить голосованием члена ВТО от обязательств (ст. XXV ГАТТ). Это положение делает ГАТТ более гибким и подстраивающимся под обстоятельства, не предусмотренные в ГАТТ в качестве исключений. Эта статья играла большую роль при создании ГСП, а так же при особой системе уступок для развивающихся стран. Ст. XXV ГАТТ является исключительной временной мерой, применимой только в особых обстоятельствах. Все отказы от обязательств должны пересматриваться каждые 2 года. Кроме того, все договаривающиеся стороны определяют критерии, применимые для оговорки об отказе от обязательств.
Ст. XXI ГАТТ: Исключения по соображениям безопасности. Эта статья представляет собой компромисс между либерализацией торговли и национальными интересами безопасности стран участниц, и позволяет государствам уклоняться от исполнения обязательств ГАТТ, если они считают эти обязательства угрозой для их безопасности. Особенно отметим ст. XXI:б (iii), указывающую, что ничего в ГАТТ не должно быть истолковано как препятствие для определенных действий с целью сохранения безопасности, если такие действия принимаются в военное время или в других чрезвычайных обстоятельствах в международных отношениях. При этом в ГАТТ не содержится определения понятия «чрезвычайное обстоятельство в международных отношениях» (нем. - „eine ernste internationale Spannung“, анг. - „emergency in international relations“). Американский правовед Рай Бхала, занимающийся преимущественно исключениями по соображениям безопасности ГАТТ, сравнил потенциальное злоупотребление, санкционированное ст. XXI ГАТТ, с ковбойским поведением[1]. Это означает, что ввиду неоднозначности понятия «чрезвычайное обстоятельство в международных отношениях», страны участницы могут трактовать его как угодно широко, и, таким образом, их поведение будет непредсказуемым. Каждая сторона управомочена сама оценивать обстоятельства, которые позволили бы ей отступить от норм ГАТТ.
С момента образования ГАТТ состоялась только одна полемика, связанная со ст. XXI ГАТТ. 3 мая 1996 года ЕС настоял на консультациях с США касательно Акта Хелмс-Бертона (Helms-Burton Act)[2], который существенно расширял эмбарго против Кубы. ЕС возражала, что американские ограничения в торговле для товаров кубинского происхождения, так же как и возможные отказы в выдаче виз и депортация неамериканцев из США, не соотносятся с обязательствами США по праву ВТО. США оправдывали Акт Хелмс-Бертона ст.XXI ГАТТ. Также, США не признавали компетенцию Третейской группы в этом деле и отказывались появляться на заседании[3]. Третейская группа была созвана 20 ноября 1996, но из-за неготовности США к сотрудничеству, ЕС должен был приостановить действие Третейской группы. 22 апреля 1998 истек срок полномочий Третейской группы для рассмотрения данного дела согласно ст.12.12. Договоренности.
Несмотря на ограниченное применение ст. XXI ГАТТ, опасность злоупотребления является реальной. Мы считаем, что необходимо ввести четкую систему критериев, в каких случаях ст. XXI ГАТТ может быть применима, а также исчерпывающий список мер, которые будут соответствовать праву ВТО.
Ст. XX ГАТТ содержит каталог общих исключений ГАТТ, которые позволяют применять меры, ограничивающие торговлю, и, соответственно, позволяющие отклонения от принципа недискриминации. Наличие основания для применения ст. XX ГАТТ проверяется так называемым двухступенчатым тестом („two-tier test“). Сначала нужно установить, имеет ли место мера, перечисленная в пунктах а) до j) ст.XX ГАТТ. Далее нужно проверить, не применяются ли указанные меры таким образом, что это приводит к произвольной и неоправданной дискриминации стран, находящихся в равных условиях, или к скрытым ограничениям международной торговли. Эта вводная оговорка, то есть применение двухступенчатого теста, называется „Chapeau“, гарантируюет добросовестное применение ст. XX ГАТТ[4].
Мера, применяемая в рамках ст. XX ГАТТ, должна отвечать требованиям необходимости. Она должна быть объективно предназначена для защиты определенных благ, и при этом, это благо не сможет быть сохранено применением более мягких мер.
При применении данной статьи возникает вопрос, могут ли эти меры иметь транснациональный характер. Судебные органы ВТО трактуют этот вопрос ограничительно. В US – Restrictions on Import of Imports of Tuna (Tuna I) Третейская Группа указала, что ни один член ВТО не может диктовать условия другому[5]. Экстратерриториальное действие односторонней меры противоречит международно-правовому принципу суверенного равенства. Таким образом, государствам запрещено вмешиваться во внутренние дела другого государства. Однако позднее в деле Tuna II Третейская Группа признала право одного государства защищать определенные блага также за пределами своей территории[6].
Вопрос о ППМ также актуален при применении ст. XX ГАТТ. По общему правилу, каждая страна может вводить свои собственные экологические стандарты. Однако как только в одной стране вводятся более строгие природоохранные стандарты ППМ, отечественные производители будут подвержены более высоким расходам и падению спроса, по сравнению с производителями из стран, где такие стандарты находятся на низком уровне.
Практика судебных органов ВТО здесь неоднозначна. С одной стороны, можно привести в пример решение Tuna/Dolphin, где Третейская Группа указала, что ст. III ГАТТ касается только товаров и не может ограничивать торговлю исходя из различий в экологических стандартах.
С другой стороны, есть спор касательно директивы Европейского Союза 88/146/EWG, которая запрещала использование определенных гормонов при животноводстве и запрещала ввоз мяса и мясных продуктов, при выращивании и производстве которых использовались эти гормоны. Этот запрет ЕС оправдывал статьей XX ГАТТ. США и Канада не согласились с точкой зрения ЕС и созвали Третейскую Группу в 1996 году. Несмотря на то, что Апелляционный орган подтвердил незаконность директивы ЕС, Апелляционный орган отметил, что обоснованием для этого является то, что ЕС не смог доказать наличие вреда для потребителей. То есть, если бы ЕС доказал вредоносность такого мяса из-за различия в методе производства, то Апелляционный орган признал бы законность такого ограничения и трактовки его как обоснованного исключения из принципа недискриминации на основании ст. XX ГАТТ.
В деле US – Shrimp[7] Пакистан, Индия и Тайланд выдвинули возражения против американской нормы, которая запрещала импорт креветок, пойманных без специального приспособления, при помощи которого при ловле креветок черепахи не попадают в сеть (так называемого „turtle excluding device„). Третейская группа и Апелляционный орган признали дифференциацию способов ловли соответствующей ст. XX (g) ГАТТ, то есть признали ППМ. США, однако, проиграли спор ввиду несоблюдения оговорки chapeau и дискриминационного применения нормы.
Можно привести еще несколько примеров ограничений торговли по признаку ППМ: запрет Швеции и Швейцарии на разведение кур в клетках, который применяется и по отношению к импортируемой продукции; запрет Новой Зеландии на выгрузку, транспортировку и переработку рыбы, пойманной дрифтерными сетями; Лондонские поправки к Монреальскому протоколу, который к 1995 году накладывают запрет на импорт товаров, при производстве которых использовались гидрохлорфторуглероды, даже если конечный продукт гидрохлорфторуглеродов не содержит[8].
На сегодняшний день против этих норм не выдвигалось никаких возражений. Однако здесь стоит учитывать, что до тех пор, пока нет значительного экономического ущерба, или, как в случае с Монреальским протоколом, запрет на импорт не поддержало большинство стран-членов ВТО, споров не возникает. Но при возникновении значительных экономических последствий, как при EC – Hormones или US – Tuna/Dolphin, можно с большей вероятностью ожидать судебных разбирательств.
По нашему мнению, различные ППМ могут являться основанием для дифференцирования товаров, аналогичных по своим физическим свойствам. Судебные органы ВТО должны принимать решения в пользу распространения экологически чистых методов производств по всему миру.
Представляется правильным особое внимание уделить п. (b) и (g) ст. XX ГАТТ, представляющим собой, на наш взгляд, важнейшие исключения их РНБ.
Меры члена ВТО разрешены, если они необходимы для защиты жизни или здоровья человека, животных и растений (ст. XX (b) ГАТТ). Мера не является необходимой, если могла применяться альтернативная разумная мера, которая не противоречит ГАТТ. Также, если член ВТО не может применить меру, не противоречащую ГАТТ, он должен применить ту, которая в большей степени соответствует ГАТТ[9]. Например, в вышеописанном деле EC – Asbestos использование асбеста было запрещено из соображений охраны здоровья, а сама мера была признана соответствующей ГАТТ[10].
Национальные меры признаются законными, если эти меры относятся к консервации истощаемых природных ресурсов, если подобные меры проводятся одновременно с ограничением внутреннего производства или потребления (ст. XX (g) ГАТТ). Область применения п. g) шире, чем у п. b): в то время как в последнем говорится о мере, необходимой (necessary) для защиты жизни, здоровья человека, животных и растений, то п.g) позволяет меру, относящуюся (related) к консервации природных ресурсов[11].
Нужно обратить внимание, по-нашему мнению, на не совсем корректный перевод ст. XX (g) ГАТТ. В то время как русская версия ГАТТ говорит о концентрации природных ресурсов, английская аутентичная, а также немецкая версия говорят о концентрации истощаемых (exhausted, erschoepflich) природных ресурсов. Но, так как в настоящее время не существует неистощаемых природных ресурсов, можно предположить, что неточность перевода не станет камнем преткновения.
То есть, применение ст. XX (g) ГАТТ предполагает, по цели составителей ГАТТ, что существует риск истощения природных ресурсов. Член ВТО, ссылающийся на данное исключение, должен привести доказательства, и, таким образом, вынужден брать на себя оценку рисков или предоставить данные соответствующих исследований, на которых основываются его опасения[12].
Сельское хозяйство. Сельское хозяйство является ключевым сектором для продовольственной безопасности каждой страны. Несмотря на то, что сельское хозяйство часто бывает убыточным, сохранение и поддержка его всегда приоритетна. В рамках свободной торговли развитым странам, в которых себестоимость аграрной продукции высока, конкурировать с импортной дешевой аграрной продукцией из развивающихся стран практически невозможно. Поэтому сельское хозяйство также является исключением по ГАТТ. Хотя сельскохозяйственная продукция и является товаром, она исключена из сферы применения непосредственно ГАТТ и подчинена отдельному Соглашению о сельском хозяйстве, являющемуся неотъемлемой частью ГАТТ (п.1 ст.3 Соглашения о сельском хозяйстве). На сельскохозяйственном рынке допускаются различные защитные меры – экспортные субсидии и другие виды государственной поддержки аграрных производителей или сельскохозяйственного продукта. Соглашение о сельском хозяйстве предписывает всем членам ВТО ежегодно определять максимальные уровни экспортных субсидий и государственной поддержки ст.7, 8 Соглашения о сельском хозяйстве. Эти показатели утверждаются в соответствующих перечнях (п.1 ст.3 Соглашения о сельском хозяйстве). Члены ВТО управомочены устанавливать дополнительные таможенные пошлины на аграрные товары.
Хотя автор не имеет целью дать всесторонний анализ Соглашения о сельском хозяйстве[13], следует указать, что по отношению к Соглашению о сельском хозяйстве существует достаточно критики. Во-первых, существует утверждение, что развитые страны имеют гораздо больше экономических и политических инструментов для поддержки своей аграрной продукции. Девиндер Шарма, известный аналитик по вопросам политики в торговле и продовольствии, приводит интересные цифры: субсидии ЕС сельскому хозяйству составляют 2.7$ на одну корову, в Японии – 8$, в то время как половина миллиардного населения Индии живет на 2$ в день[14]. С негативным отношением к агрокультурной политике ВТО соглашаются и немецкие, и американские ученые.[15]
Глобализация, институционализация и наднациональное регулирование международной торговли явились важнейшими предпосылками для развития «права ВТО» в области международной торговли. Коренная реформа международной торговой системы неустанно требует усовершенствования правовых механизмов, лежащих в основе регулирования торговли в рамках ВТО. Все это, несомненно, призывает не только к развитию экономики и правовой базы, но и неизбежности признания и соблюдения принципа недискриминации, а также имплементации в национальное торговое законодательство норм, отражающих и раскрывающих данный принцип.
Вместе с тем, при рассмотрении наиболее значимых аспектов торговли в рамках «права ВТО» всегда необходимо учитывать специфику соотношения и взаимодействия принципа недискриминации с режимом наибольшего благоприятствования, с национальным режимом, а также исключение из принципа недискриминации, содержащиеся в ГАТТ. Пристального внимания и требует вопрос о проблемах сельского хозяйства в странах-членах ВТО и интеграции аграрных рынков в мировую экономическую систему. Здесь существует ряд наиболее серьезных трудностей для соблюдения принципа недискриминации, обусловленных ресурсной дифференциацией, уровнем экономического развития, ролью государственного субсидирования, производственными нормативами и требованиями, ценовой конкурентоспособностью сельскохозяйственной продукции и другими факторами. Следовательно, национальное и международное регулирование здесь должны быть максимально предметными, гибкими и тщательными.
Практической реализации, представляется, вполне заслуживают интересные предложения о создании на уровне национального права специальной системы внешнеэкономической и правовой информации для компаний, из которой можно почерпнуть все ключевые сведения о ценах на товары и услуги, их качестве, условиях торговли, механизмах разрешения споров в рамках ВТО. [16]С помощью данной системы отечественные производители смогут наиболее эффективно использовать возможности ВТО в условиях международной конкуренции. Немаловажно понимать, что, хотя правовая база, правила, методы и политика задаются государствами, но, все же, непосредственная реализация прав, обеспечение национальных интересов в мировой экономике, состояние и развитие конкуренции во многом осуществляется самими предпринимателями. Часто именно они обращают внимание регуляторов на те или иные дискриминационные меры или торговые барьеры, причем как прямого, так ак косвенного характера.
Как показывает мировая практика, взаимодействие национального права и права «ВТО» -- одно из наиболее сложных экономико-правовых явлений. Особую уязвимость представляет отечественный производитель, защита его интересов в контексте интеграции и усиления конкуренции. Но с другой стороны, не стоит забывать о предоставлении равных прав хозяйствующим субъектам иностранных государств и о недопущении нарушения принципа недискриминации. Принимая во внимание общепризнанную главенствующую роль ВТО в сближении различных правовых систем, мы должны понимать, что достичь оптимального баланса интересов возможно путем непрерывного диалога публичной власти (отечественной, иностранных государств) и частного сектора, и, конечно же, при условии отсутствия злоупотреблений экономического, политического и правового характера.
[1] Bhala R. National Security and International Trade Law: What the GATT says and what The United States does // The University of Pennsylvania Journal of International Law. 1998. № 19(2).P. 263-273.
[2] Pub.L. 104-114, 110 Stat. 785, 22 U.S.C. §§ 6021–6091.
[3] "Мы не явимся [на заседания Третейской группы]. Это вопрос, касающийся международной политики и национальной безопасности, в отношении которых Третейская группа ВТО не имеет юрисдикции." США заявляет, что не будет участвовать в Третейском суда ВТО по Акту Хелмса-Бертона (перевод автора) // Inside US Trade, 1997. №4.
[4] Holljesiefken A. Die rechtliche Regulierung invasiver gebietsfremder Arten in Deutschland. Bestandaufnahme und Bewertung / Berlin, 2007. - S.117. Так же: US – Shrimp, WT/DS58/AB/R, para.156-158; US – Gasoline, WT/DS2/AB/R, S.22.
[5]Panel Report, United States – Restrictions on Import of Tuna (US – Tuna I), DS21/R, para.5.27.
[6] Panel Report, United States – Restrictions on Import of Tuna (US – Tuna/Dolphin II), DS29/R, para.5.16.
[7] Appellate Body Report, United States – Import Prohibition of Certain Shrimp and Shrimp Products (US – Shrimp), WT/DS58/AB/R, p.186.
[8] Althammer W. Internationale Aspekte der Umweltpolitik / Tübingen, 1998. S.227.
[9] US – Section 337 of the Tariff Act 1930 L/6439 para. 5.26; Thailand – Restrictions on Importation of and internal Taxes on Tobacco DS10/R, para.74.
[10] Appellate Body Report, EC – Asbestos, p.157.
[11] Canada – Measures Affecting Exports of Unprocessed Herring and Salmon, L/6268 - 35S/98, para. 4.6.
[12] Arndt B. Das Vorsorgeprinzip im EU-Recht / Tübingen, 2009. - S.336.
[13] На наш взгляд, подробный и всесторонний анализ дается в: Morrison J. WTO rules for agriculture compatible with development / Morrison J., Sarris, Alexander. – Rome: Trade and Markets Division, Food and Agriculture Organization of the United Nations, 2007. – 458 p.
[14] Devinder S. WTO and Agriculture - The Great Trade Robbery. [Электронный ресурс] // URL: http://www.countercurrents.org/en-sharma020903.htm (дата обращения: 13января 2013 года).
[15] См., например, Стиглиц Д. Глобализация: тревожные тенденции. (пер. с анг) Москва: Мысль, 2003. – 300 с.
[16] Обзор материалов Седьмой сессии «Право Всемирной торговой организации: влияние на экономику и законодательство государств Европейско-Азиатского региона» // [электронный ресурс] URL: http://gazeta-status.ru/article.php?id=131 (дата обращения: 18 января 2015 года)
|
0%