Необходимость изучения механизма правового регулирования обу- словлена научной потребностью познать сущность действия права в качестве социального регулятора, оценить его потенциал в достижении задач, стоящих перед ним1. Точно так же необходимость изучения охранительного механиз- ма права продиктована стремлением правоведения проникнуть в суть этого явления, определить степень его эффективности в осуществлении защиты

прав и интересов личности, установить его соответствие потребностям обще- ства на определенном этапе его развития.

Слово «механизм» толкуется в русском языке как: 1) внутреннее уст- ройство (система звеньев) машины, прибора, аппарата, приводящее их в дей- ствие; 2) система, устройство, определяющие порядок какого-либо вида дея- тельности; 3) последовательность состояний, процессов, определяющих ка- кое-либо действие, явление2. Именно второе и третье значения слова побуди- ли правоведов привлечь этот, в общем-то, технический термин для характе- ристики правового регулирования, поскольку последнее есть вид социальной деятельности. Следует отметить, что термин «механизм» «прижился» в юри- дической литературе и на сегодняшний день помимо механизма правового регулирования выделяются и исследуются самые разнообразные правовые механизмы: механизм правоприменения, механизм реализации прав и свобод

1 «Право ничто, если его положения не находят своей реализации в деятельности людей и их организаций, в общественных отношениях, – пишет Л. С. Явич. – Нельзя по- нять право, если отвлечься от механизма его реализации в жизни общества» (Явич Л. С. Общая теория права. С. 201).

2 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 363.

личности, механизм осуществления прав, механизм исполнения обязанно- стей, механизм осуществления правоспособности, механизм осуществления юридических возможностей и т. д.1

Как указывает С. С. Алексеев, понятие механизма правового регулиро- вания имеет большое значение, поскольку, во-первых, позволяет не только собрать воедино все явления правовой действительности и представить их как целостность, но и отобразить их в «работающем», динамическом виде, позволяющем охарактеризовать результативность правового регулирования общественных отношений, и, во-вторых, обрисовать в связи с этим функции, выполняемые теми или иными юридическими явлениями в правовой систе- ме2.

Судя по широчайшему использованию данного понятия, большое зна-

чение приписывается ему недаром. Трудно найти какую-либо работу на пра- вовую тему, в которой автор в том или ином контексте не использовал бы понятие «механизм правового регулирования». Нередко в таком использова- нии просматривается отождествление данного понятия с правовым регулиро- ванием, правом либо правовой системой, что также свидетельствует о высо- ком научном статусе этого понятия, хотя вряд ли оправдано с точки зрения требования о «чистоте» используемой терминологии, согласно которому термины не должны дублироваться.

Понятие механизма правового регулирования востребовано и в судебной практике, хотя и используется там, как правило, в значении, отличном от того, которое приписывается ему в теории права. В частности, в судебных актах речь идет о специальном механизме правового регулирования отношений по

1 См., например: Чванов О. А. Механизм правоприменения: Дис. … канд. юрид. на- ук. Саратов, 1995; Мирошникова Н. И. Механизм осуществления субъективных граждан- ских прав: Учебное пособие. Ярославль: Изд-во Яросл. ун-та, 1989; Андреев В. К. Меха- низм осуществления правоспособности юридического лица // Материальное право и про- цессуальные средства его защиты. Межвуз. тематический сб. Калинин: Изд-во Калин. ун- та, 1981.

2 См.: Алексеев С. С. Общая теория права: в 2-х т. Т. 2. С. 9-10.

поставке товаров для государственных или муниципальных нужд, предусмот- ренном Федеральным законом от 21.07.2005 № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»1 и § 4 главы 30 ГК РФ2; предусмотренном Правила- ми предоставления коммунальных услуг гражданам3 механизме правового ре- гулирования определения количества потребляемого ресурса нежилыми по- мещениями4; механизме правового регулирования договорных отношений5; механизме правового регулирования отношений по взиманию налога на до- бавленную стоимость6; механизме правового регулирования упрощенной сис-

1 О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд: Федеральный закон от 21.07.2005 № 94-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. № 30 (ч. 1), ст. 3105.

2 См.: постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского ок- руга от 05.07.2013 по делу № А78-6518/2012 // СПС КонсультантПлюс; постановление

Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 12.12.2011 по делу № А78-9020/2010 // СПС КонсультантПлюс; постановление Федерального арбитражного су-

да Восточно-Сибирского округа от 06.12.2011 по делу № А78-221/2011 // СПС Консуль- тантПлюс.

3 О порядке предоставления коммунальных услуг гражданам: постановление Пра- вительства Российской Федерации от 23.05.2006 № 307 // Собрание законодательства Рос- сийской Федерации. 2006. № 23, ст. 2501.

4 См.: постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского ок- руга от 15.06.2012 по делу № А78-5494/2010 // СПС КонсультантПлюс; постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 31.10.2011 по делу № А58-329/11 // СПС Консуль- тантПлюс; постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 18.05.2012 по делу № А45- 12143/2011 // СПС КонсультантПлюс; постановление Тринадцатого арбитражного апел-

ляционного суда от 18.04.2013 по делу № А56-47546/2012 // СПС КонсультантПлюс.

5 См.: постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 08.06.2012 по делу № А46-2303/2011 // СПС КонсультантПлюс.

6 См.: Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы закрытого акционерного об- щества «Сотовая компания» на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 5 статьи 167 Налогового кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 12.05.2005 № 167-О // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации.2005. № 6; По жалобе общества с ограниченной ответственностью

«ММК-Транс» на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 2 статьи 173 Нало- гового кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 01.10.2008 № 675-О-П // Документы и комментарии. 2009. № 4; По жалобе

муниципального учреждения жилищно-коммунального хозяйства «Дирекция единого за- казчика» на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда Российской Феде- рации от 03.07.2008 № 630-О-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федера- ции. 2009. № 1; постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского ок- руга от 26.09.2007 по делу № А27-700/2007-6 // СПС КонсультантПлюс; постановление

191

темы налогообложения1; механизме правового регулирования банковской дея- тельности2; механизме правового регулирования порядка возмещения расхо- дов, связанных с предоставлением льгот3; механизме правового регулирования отношений на рынке ценных бумаг4; механизме правового регулирования в области связи5; механизме правового регулирования корпоративных отноше- ний6; механизме правового регулирования продления срока лицензии7; меха- низме правового регулирования применения мер процессуального принужде- ния8 механизме правового регулирования деятельности по организации и

Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 07.11.2006 по делу № А46-2690/06 // СПС КонсультантПлюс; постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 11.07.2011 по делу № А40-136951/10-129-448 // СПС Консультан- тПлюс; постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 12.12.2011 по делу № А72-2083/2011 // СПС КонсультантПлюс; постановление Федераль- ного арбитражного суда Северо-Западного округа от 25.12.2012 по делу № А56- 72524/2011 // СПС КонсультантПлюс; постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 30.10.2008 по делу № А63-4112/2007-С4 // СПС Консуль- тантПлюс; постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 26.09.2007 по делу № А63-6248/2006-С4А // СПС КонсультантПлюс.

1 См.: Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Дмитриевой Ири- ны Анатольевны на нарушение ее конституционных прав положениями статей 249 и 250 Налогового кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда Рос- сийской Федерации от 21.12.2011 № 1742-О-О // СПС КонсультантПлюс.

2 См.: постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 19.12.2001 № КА-А40/7427-01 // СПС КонсультантПлюс.

3 См.: постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 13.03.2003 № А05-6682/02-383/3 // СПС КонсультантПлюс.

4 См.: постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 12.05.2010 по делу № А27-875/2010 // СПС КонсультантПлюс; постановление Седьмого арбитражно- го апелляционного суда от 11.05.2010 по делу № А02-106/2010 // СПС КонсультантПлюс; постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 02.04.2010 по делу № А45-16916/2009 // СПС КонсультантПлюс.

5 См.: постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда от 04.07.2011 по делу № А13-11616/2010 // СПС КонсультантПлюс.

6 См.: постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.04.2009 по делу № А53-15659/2008 // СПС КонсультантПлюс.

7 См.: постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от

12.07.2013 по делу № А63-1408/2013 // СПС КонсультантПлюс.

8 См.: По делу о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно- процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С. С. Маленкина, Р. Н. Мартынова и С. В. Пустовалова: постановление Конституционного Суда Российской Фе- дерации от 14.03.2002 № 6-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002.

№ 12, ст. 1178.

192

проведению азартных игр1; механизме правового регулирования предостав- ления денежных средств2; механизме правового регулирования порядка ор- ганизации и проведения публичных мероприятий3; механизме правового ре- гулирования платежей по договорам пожизненной ренты и пожизненного со- держания с иждивением4; механизме правового регулирования обеспечения жилыми помещениями судей, нуждающихся в улучшении жилищных усло- вий5; механизме правового регулирования отношений, возникающих в связи с оказанием платных медицинских услуг6; и тому подобных механизмах7.

1 См.: постановление Московского городского суда от 18.04.2012 № 4а-782/12 // СПС КонсультантПлюс; постановление Московского городского суда от 13.04.2012 № 4а- 399/12 // СПС КонсультантПлюс.

2 См.: постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.11.2010 по делу № А50-11420/2009 // СПС КонсультантПлюс.

3 См.: По делу о проверке конституционности положений части 2 статьи 20.2 Ко- декса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 3 части 4

статьи 5 и пункта 5 части 3 статьи 7 Федерального закона «О собраниях, митингах, демон- страциях, шествиях и пикетированиях» в связи с жалобой гражданина С. А. Каткова: По- становление Конституционного Суда Российской Федерации от 18.05.2012 № 12-П // Соб- рание законодательства Российской Федерации. 2012. № 22, ст. 2921.

4 См.: По делу о проверке конституционности части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в связи с жалобами граждан А. Ф. Кути- ной и А. Ф. Поварнициной: постановление Конституционного Суда Российской Федера- ции от 27.11.2008 № 11-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 51, ст. 6205.

5 См.: По делу о соответствии Конституции Российской Федерации положения пункта 2 статьи 14 Федерального закона от 22 августа 2004 года № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими си-

лу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Феде-

ральных законов “О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"” и “Об общих принципах ор- ганизации местного самоуправления в Российской Федерации”»: постановление Консти- туционного Суда Российской Федерации от 31.01.2008 № 2-П // Собрание законодательст- ва Российской Федерации. 2008. № 6, ст. 540; кассационное определение Верховного суда Удмуртской Республики от 08.02.2012 по делу № 33-151/2012 // СПС КонсультантПлюс.

6 См.: Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Мартыновой Ев- гении Захаровны на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 статьи 779 и пунктом 2 статьи 782 Гражданского кодекса Российской Федерации: определение Конституцион-

ного Суда Российской Федерации от 06.06.2002 № 115-О // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2003 № 1.

7 См.: апелляционное определение Верховного суда Республики Марий Эл от 05.05.2012 по делу № 33-688/2012 // СПС КонсультантПлюс; апелляционное определение Суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 09.04.2012 по делу № 33-691 // СПС Кон- сультантПлюс; апелляционное определение Омского областного суда от 14.03.2012 по де-

Вопросы механизма правового регулирования изучаются в России уже достаточно длительное время. Разработка категории «механизм правового регулирования» начата юристами-теоретиками в 50-е годы 20 в. в связи с ис- следованием проблем обратного воздействия права на общественные отно- шения, специфических форм и способов воздействия права на экономику, а также роли различных правовых средств в регулировании общественных от- ношений1. По данной теме имеется немалое число исследований, как в общей

теории права, так и в отраслевых науках2, однако, нельзя утверждать, что ее

исследование завершено, а тема утратила свою актуальность. Оценивая зна- чение категории «механизм правового регулирования» в системе правовых категорий, А. М. Васильев отмечает, что ее разработка имела большое значе- ние для развития правовой теории, поскольку она выразила общее в процессе правового регулирования, т. е. связи между элементами механизма, вне кото-

лу № 33-1390/12 // СПС КонсультантПлюс; определение Санкт-Петербургского городско- го суда от 21.12.2011 № 33-17955 // СПС КонсультантПлюс; кассационное определение Верховного суда Республики Марий Эл от 08.12.2011 по делу № 33-2101 // СПС Консуль- тантПлюс; определение Московского городского суда от 31.10.2011 по делу № 4г/3- 8914/11 // СПС КонсультантПлюс; определение Алтайского краевого суда по делу № 33- 10438-10 // СПС КонсультантПлюс; определение Московского городского суда от 12.05.2011 по делу № 33-13753 // СПС КонсультантПлюс; решение Красноярского краево- го суда от 01.09.2010 по делу № 3-98/2010 // СПС КонсультантПлюс; решение Псковского областного суда от 18.06.2009 по делу № 3-23/2009 // СПС КонсультантПлюс.

рых эти элементы не могут существовать, и место каждого звена в данной системе. «…Категория зафиксировала конкретные связи и движение, суще- ствующие в правовой форме, – пишет правовед. – Образование категории “механизм правового регулирования” связано с синтезом как некоторых ра- нее существовавших теоретических представлений, так и выводов, сделан- ных к этому времени отраслевыми юридическими науками»1.

Понятие «механизм правового регулирования» тесно связано с поняти-

ем «правовое регулирование». В большинстве случаев ученые исходят из оп- ределения понятия механизма правового регулирования, данного С. С. Алек- сеевым в 1966 г. в первой монографической работе на эту тему. «Под меха- низмом правового регулирования, – писал правовед, – следует понимать взя- тую в единстве всю совокупность юридических средств, при помощи кото- рых обеспечивается правовое воздействие на общественные отношения»2.

Сходное определение дают и другие ученые3. Однако другие ученые указы-

вают, что это определение имеет существенный недостаток – правовое регу- лирование определяется через правовое воздействие. Как отмечает Т. Н. Радько, «в таком подходе изначально содержится неточность»4. Действи- тельно, одним из значений слова «регулирование» является «воздействие», поэтому определение С. С. Алексеева можно признать тавтологичным. Т. Н. Радько предлагает свою дефиницию, согласно которой механизм правового регулирования следует определять как систему правовых средств, «осущест- вляющих одновременное взаимосвязанное регулирование общественных от- ношений определенного вида»5. Однако определение механизма правового регулирования через систему средств, осуществляющих правовое регулиро-

вание, представляется неудачным, поскольку также грешит тавтологично- стью.

Воздействие означает действие (систему действий), имеющих целью повлиять на кого-либо или что-либо1. Регулирование – действие от слова

«регулировать» – упорядочить (упорядочивать), направить (направлять) что- нибудь, воздействовать на что-нибудь с целью внести порядок, правиль- ность2. Таким образом, термины «воздействие» и «регулирование» близки по значению, в определенной части совпадают3 и регулирование – это, безус-

ловно, воздействие права на отношения4.

Однако это не просто воздействие, а весьма специфическое воздейст- вие. Как отмечалось, воздействие – это действие, направленное на систему в целях ее перехода от одного состояния к другому, изменения ее качества в том или ином направлении. Действие может быть двух видов – целенаправ- ленное (управляющее) и возмущающее. И то и другое действие, в свою оче- редь, может быть регулярным (систематическим) и случайным (вероятност- ным)5. В свете такого понимания слова «воздействие» и «регулирование» синонимами не являются.

Термин «воздействие» носит широкий смысл и охватывает собой «ре- гулирование». Воздействие может заключаться, во-первых, в единичном влиянии на какой-либо объект, в то время как регулирование предполагает перманентный целенаправленный процесс. Во-вторых, воздействие может не преследовать цели упорядочения объекта, а совершаться в целях получения какого-либо иного эффекта (например, в целях дезорганизации системы), в то

время как регулирование осуществляется именно в целях упорядочения на основе определенных норм, правил.

Полагаем, что такая трактовка применима и к правовому регулирова- нию. Как указывал С. Ф. Кечекьян, правовое регулирование есть подчинение общественных отношений определенным правилам, закрепленным в нормах права, которые «вносят определенный порядок в общественные отношения, упорядочивают их и этим упрочивают и закрепляют»1. Можно привести и слова К. Савиньи, писавшего: «Если мы отвлечем право от всякого особенно- го содержания, то получим, как общее существо всякого права, нормирова- ние определенным образом совместной жизни многих»2. В. Л. Слесарев пи- шет: «В результате правового регулирования общественным отношениям придается устойчивость, порядок, поскольку установленные правила указы- вают необходимое (возможное) поведение субъектов и гарантируются под- держкой и охраной государства»3. Следовательно, правовое регулирование есть приведение общественных отношений в соответствие с определенными правилами, закрепленными в нормах права.

В то же время в юридической литературе распространена позиция, в соответствии с которой термин «регулирование» толкуется шире, чем термин

«воздействие». Так, например, Л. С. Явич понимает под правовым регулиро- ванием «все формы юридического воздействия государства на сознательную деятельность людей»4, а термины «механизм правового воздействия» и «ме- ханизм правового регулирования» использует как взаимозаменяемые5. По

мнению В. Г. Смирнова, следует различать правовое регулирование в широ- ком смысле, понимая под ним все способы воздействия права на обществен- ные отношения, и правовое регулирование в узком смысле, понимая под ним правовое воздействие на определенную группу общественных отношений, входящих в предмет регулирования той или иной отрасли права1. И. Бастыркина и М. Лаккатош под правовым регулированием понимают все формы влияния права на поведение людей2.

Поскольку влияние права на поведение людей не охватывается в полной мере механизмом правового регулирования (юридическими нормами, правоот- ношениями и актами реализации прав и обязанностей), некоторые авторы возра- жают против уравнивания понятий «механизм правового воздействия» и «меха- низм правового регулирования». Так, А. И. Бобылев указывает, что «механизм правового воздействия является правовой категорией более широкой, чем меха- низм правового регулирования, так как включает и такие правовые средства, как правовое сознание, правовая культура, правотворческий процесс»3. Иные авторы также высказывают мнение о более широком характере правового воздействия по сравнению с правовым регулированием и вхождении механизма правового регулирования в механизм правового воздействия4.

Полагаем, что с этими доводами следует согласиться. Исходя из приве-

денных выше соображений, а также руководствуясь определением воздейст- вия как действия, влекущего изменение состояния (качества) объекта «в том или ином направлении», т. е. как в сторону его «улучшения», так и в сторону

«ухудшения» (применительно к нашему случаю, – как в сторону регулирова- ния (упорядочения), так и в противоположную сторону, в сторону «разрегу-

лирования»), мы приходим к выводу, что «воздействие» есть родовое поня- тие по отношению к «регулированию» и, следовательно, определение меха- низма правового регулирования посредством термина «воздействие» являет- ся вполне грамотной логичной процедурой определения вида по роду. При любом регулировании общественных отношений происходит воздействие на них, но не любое воздействие на общественные отношения означает их упо- рядочивание, приведение в соответствие с какими-либо правилами.

В доктрине механизм правового регулирования безоговорочно призна- ется системой1. Следовательно, для его изучения необходимо привлечь соот- ветствующие системные представления и принципы.

Прежде чем излагать требуемые системные установки, мы должны сде- лать одно небольшое пояснение. В числе системно-структурных исследований выделяются два типа: 1) исследования, в которых понятие «система» является центральным и 2) исследования, в которых понятие «система» играет проме- жуточную роль. В исследованиях второго типа понятие системы используется в качестве средства конкретизации другого понятия, являющегося централь- ным, а также служит для характеристики строения исследуемого объекта2. Наше исследование механизма правового регулирования является исследова- нием второго типа, а потому нас интересуют только те положения системного подхода, которые касаются строения механизма правового регулирования (его состава и структуры). Освещение этих вопросов требуется для выяснения мес- та защиты права в системе механизма правового регулирования и обоснования

такого членения данной системы, при котором защита права получает логиче- ское и функциональное объяснение.

Системный подход представляет собой методологию, построенную на исследовании объектов в качестве систем. Он эффективно выполняет функ- ции, связанные как с постановкой проблем в специальных науках, так и функции методологического анализа уже существующего научного знания, а также способствует выработке адекватной стратегии изучения объектов, в частности, ориентирует исследователя на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов, на выявление многообразных типов связей сложного объекта и сведение их в единую теоретическую картину1. И. В. Блауберг и Э. Г. Юдин отмечают, что различные объекты становятся предме- том системных исследований не в их эмпирической данности, а «на опреде- ленном теоретическом уровне рассмотрения, когда возникает необходимость

синтеза... представлений, полученных при различных “срезах” с реального сложного объекта»2. Полагаем, что теоретический уровень рассмотрения проблемы механизма правового регулирования, начатого в середине прошло- го века, на сегодняшний день достиг отметки, за которой привлечение сис- темного подхода является настоятельной необходимостью. В то же время мы хотим вновь подчеркнуть, что полноценное системное исследование меха- низма правового регулирования не входит в наши задачи; мы вынуждены включить в диссертацию лишь некоторые касающиеся его вопросы в целях получения результатов относительно предмета нашей темы, поскольку меха- низм защиты права, что очевидно, не может быть ничем иным, кроме как элементом системы механизма правового регулирования в широком значе-

нии этого понятия.

В наиболее общем виде под системой понимается отграниченное мно- жество взаимодействующих элементов1. Фактор множественности элементов системы есть первый из ее признаков, признаваемый безоговорочно всеми исследователями. Относительно иных признаков системы мнения ученых могут расходиться, однако некоторые общие характеристики можно все же выявить у всех ученых, определяющих систему2. К числу таких признаков относят наличие структуры, целеориентированность системы, ее целост- ность, функциональность, иерархичность, эмерджентность, зависимость ме- жду системой и ее компонентами, при которой свойства компонентов опре- деляются закономерностями целого и др.3

Характеризуя объект как систему, следует не акцентировать внимание на факте множественности ее элементов, а учитывать особые характеристики такого множества, поскольку множества могут быть различными: простыми (суммативными) и сложными, целостными (интегрированными). «Различие суммативных и целостных множеств состоит в феномене интеграции»4 – ут- верждает В. П. Кузьмин, указывая тем самым на важнейшее свойство систе- мы – эмерджентность5. Эмерджентность означает, что система обладает не- ким новым, только ей присущим качеством, которым не обладает каждый ее элемент в отдельности; она означает несводимость свойств системы к сумме

свойств ее элементов1. Эмерджентность тесно связана со свойством целост- ности системы, обеспечиваемой наличием структуры между элементами, ор- ганизацией связей между ними, а также разнородностью выполняемых ими функций2.

Подчеркнем, что функциональный аспект системы является значимым моментом ее постижения, поскольку именно функции характеризуют прояв- ление свойств системы при ее взаимодействии с внешней средой и представ- ляют собой способ действия системы.

Исходя из принципа целенаправленности, предназначенности системы, следует указать на положение общей теории систем, в соответствии с которым система всегда имеет цель. Как указывают специалисты в области системного подхода, любые системы «отличаются друг от друга своей целенаправленностью (предназначенностью для чего-то конкретного). Нет системы “вообще”, всегда есть конкретные системы для каких-то определенных целей. Любой объект на- шего Мира отличается от другого только своей целью, предназначенностью для чего-то. Системы специально строятся под определенные цели... Отсюда же об- ратный вывод – если есть какая-либо система, значит у нее есть цель»3. Таким образом, цель является системообразующим фактором, обусловливающим цело- стность системы. «Как система объект выступает лишь относительно своей цели, той цели, которую он способен реализовать, достигнуть, – пишет В. Н. Протасов.

– И в этом отношении объект является целым, представляет собой целост-

ность»1. Механизм правового регулирования является целостным объектом именно благодаря своей цели, отображенной уже в его названии. Иными слова- ми, говоря о механизме правового регулирования, мы имеем в виду не просто механизм какого-либо воздействия права на общественные отношения, а упоря- дочивающего воздействия, т. е. регулирования.

Системам присуща иерархичность. Это означает, что любая система есть элемент системы более высокого уровня, а ее собственные элементы – это системы более низкого уровня2. В особенности это положение относится к социальным системам, поскольку, как пишет М. Н. Руткевич, каждая соци- альная система объективно является иерархической, т. е. включает в себя компоненты разного уровня (порядка)3. Признание иерархической организо- ванности любой социальной системы диктует применение в исследовании таких систем принципа иерархичности, согласно которому сложные системы рассматриваются как многоуровневые4. Данные установки дают основания для выделения типов взаимодействия компонентов системы – горизонталь- ного (координации) и вертикального (субординации). Горизонтальный тип взаимодействия присущ компонентам одного уровня организации, верти- кальный – компонентам различных уровней5.

В завершение рассмотрения положений о таких характеристиках сис- темы, как целостность и иерархичность, приведем еще несколько высказыва-

ний по этому поводу, имеющих широкое признание в литературе по общей теории систем. Так, характеризуя принципы системного исследования, В. Н. Садовский пишет: «Исходными при… анализе понятия “система” являются принципы целостности и иерархичности, согласно которым утверждается первичность системы как целого над ее элементами и принципиальная ие- рархическая организация любой системы»1. Использование системной мето- дологии, руководство принципом системности, как отмечает И. В. Воронцов, уже предопределяет «взгляд на материю как на иерархию различных уровней и рядов ее организации» и подчеркивает, что любая вещь «является системой вещей более низкого уровня организации и отдельным элементом вещей бо- лее высокого уровня»2. Иерархическое же строение системы есть следствие функционального характера ее целостности; именно «функциональная цело- стность обуславливает относительную самостоятельность, автономность от- дельных подсистем в рамках иерархической структуры»3. Изложенное позво- ляет заключить, что системный подход предполагает определение иерархи- ческих уровней системы в зависимости от их функциональной характеристи- ки. Данное положение в полной мере применимо и к исследованию механиз- ма правового регулирования. В пользу такого решения говорит и тот факт, что механизм правового регулирования есть не просто целостная система, но и сложная система, а, как отмечается в литературе, «все сложные системы состоят из элементов или компонентов, характеризующихся высокой степе- нью организации. Части объединяются в иерархии подсистем, которые взаи- модействуют между собой для выполнения целевого назначения системы»4. Таким образом, систему механизма правового регулирования следует харак-

теризовать как целостный объект, имеющий иерархическое строение. Исходя из принципа иерархичности систем, можно предположить, что данная систе- ма входит в какую-либо иную систему более высокого уровня в качестве элемента или подсистемы, например, в систему социального нормативного регулирования. Однако мы этот аспект проблемы не рассматриваем, так как он выходит за рамки проводимого нами исследования.

Познавательный аспект системного подхода базируется на следующем алгоритме: «внешние проявления системы (ее целесообразные свойства, а также функции как способы достижения цели) объясняются через ее внут- реннее устройство – состав и структуру»1. Именно эти компоненты мы и по- пытаемся определить далее.

Все социальные системы делятся на два вида: социальные управленче- ские и социальные регулятивные2. Механизм правового регулирования явля- ется социальной регулятивной системой. Д. А. Керимов указывает на то, что системность права – это «объединение (соединение) по содержательным при- знакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целост- ное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчиво- стью и автономностью функционирования»3. Ученый выделяет следующие признаки системности права: 1) объективный характер объединения частей;

объединение по определенным содержательным основаниям;

образование системного целого в результате структурной упорядоченно- сти его частей; 4) свойство относительной самостоятельности частей целого;

5) свойство их относительной устойчивости; 6) автономность функциониро- вания частей. Дальнейшие рассуждения автора касаются иерархичности сис- темы и сводятся к тому, что анализ системных правовых образований обна- руживает в правовых явлениях различную структуру, складывающуюся как

между отдельными элементами системы, так и между ее подсистемами, включающими в себя в свою очередь различные элементы. При этом Д. А. Керимов предостерегает ученых от увлечения количественными характери- стиками системы и приходит к выводу, что в исследовании правовых явле- ний и процессов «необходим главным образом и прежде всего качественный анализ, сущностное обобщение их субстанционально-содержательной при- роды»1.

Руководствуясь приведенными положениями, продолжим рассуждения

механизме правового регулирования.

Ранее мы установили следующее: 1) понятие «механизм правового ре- гулирования» тесно связано с понятием «правовое регулирование»;

правовое регулирование есть приведение общественных отношений в со- ответствие с правилами, закрепленными в нормах права.

На основе этих положений можно сделать следующие выводы.

Во-первых, правовое регулирование есть отражение регулятивной функции права. Коль скоро в праве признаются главенствующими две функ- ции – правового регулирования и правовой охраны, – то логичным было бы употреблять термин «правовая охрана» в качестве равнозначного термину

«правовое регулирование». Однако в доктрине понятию «правовое регулиро- вание» придается самый широкий смысл, в связи с чем оно поглощает поня- тие «правовая охрана». Следствием этого является смешение правового регу- лирования с правовой охраной. Поэтому в литературе не проводится четкого разграничения между регулятивными и охранительными элементами и не- редко можно встретить утверждения, что регулятивные нормы охраняют, а охранительные – регулируют.

Истоки такого взгляда восходят к авторами коллективного учебника по теории государства и права, высказавшим в 1973 г. мнение о том, что «одна и

та же норма может быть регулятивной в одном отношении и правоохрани- тельной – в другом»1. Данная точка зрения была воспринята целым рядом правоведов советского времени, например, Б. Н. Мезриным, который утвер- ждал, что «любая норма права непосредственно или в конечном счете на- правлена на регулирование общественных отношений»2, Н. С. Малеиным, считавшим, что «правовое регулирование отношений и охрана прав не могут противопоставляться, поскольку сам факт регулирования означает и охрану соответствующих прав, а охрана прав осуществляется регулированием соот- ветствующих отношений»3, а также иными авторами4 и до сих пор повторя- ется в различных работах5.

Этот подход вступает в противоречие с широко признанным положе- нием о существовании в праве регулятивной и охранительной функций. На основе такого положения дел ученым приходится каким-то образом объяс- нять ситуацию, выделяя «общую (единую) регулятивную функцию права» и

«собственно регулятивную». Так, Т. И. Илларионова пишет, что «единая ре- гулирующая функция права в целом в подсистемах существует в относитель- но самостоятельных формах – собственно регулятивной и охранительной»6, а также обращает внимание на недооценку роли охранительной системы норм в гражданском праве7. На это же указывается и в общетеоретической литера- туре. Например, Л. С. Явич отмечает, что в литературе существует тенденция

к гиперболизации вопроса о правовом регулировании, что проявляется «в стремлении все проблемы юридической формы рассматривать с точки зрения регулятивной функции права»1.

Между тем, во-вторых, если определять правовое регулирование как подчинение общественных отношений определенным правилам, закреплен- ным в нормах права, то оно, действительно, охватит собой все формы право- вого воздействия на общественные отношения, включая и охранительное воздействие. Как видим, эти выводы в известной мере противоречат друг другу. Снять данное противоречие могло бы иное определение правового ре- гулирования, но, учитывая «укорененность» в правовых воззрениях указан- ного понимания правового регулирования, на это рассчитывать не приходит- ся. Поэтому следует признать, что наиболее приемлемым вариантом является выделение двух смыслов понятия «правовое регулирование» – широкого и узкого. В широком смысле под правовым регулированием следует понимать как собственно регулирующее воздействие права на общественные отноше- ния, так и охраняющее воздействие, в то время как узким смыслом следует считать воздействие, направленное на упорядочивание отношений, которые протекают в «нормальном» русле, т. е. таких, в которых удовлетворение ин- тересов субъектов гражданского права происходит в бесконфликтном режи- ме.

Полагаем, что такое решение проблемы оставляет место для выделения охранительной системы, посредством которой осуществляется правовое воз- действие на отношения, сопровождающиеся конфликтом.

Говоря об «укорененности» в доктрине такого понимания правового регулирования, которое влечет преувеличение значения регулятивной функ- ции права, нельзя не указать, что сторонница выделения охранительной под- системы гражданского права Т. И. Илларионова сама не смогла избавиться от переоценки регулирующего воздействия права, поскольку отмечала, что ох-

ранительные нормы «в ряде основных институтов служат цели обеспечения должного порядка возникновения и движения регулятивных правоотноше- ний, т. е. в известной мере подчинены комплексу норм регулятивного харак- тера»1. Между тем ранее Т. И. Илларионова писала, что в системе отрасли гражданского права существуют «самостоятельные внутренние образования

– охранительная и регулятивная отраслевые системы»2. Полагаем, что при-

знание указанных образований «самостоятельными системами» должно было бы привести ее к выводу о самостоятельности (а, следовательно, и независи- мости) целей этих систем, поскольку в системологической литературе при- знается аксиоматичным положение о независимости систем, а, следователь- но, и их целей и функций.

И, наконец, в-третьих, признание существования двух основных функ- ций права – регулятивной и охранительной, – но в то же время отсутствие точности в определении понятий регулятивной и охранительной систем (подсистем) ведет к неточности трактовки понятия «механизм правового ре- гулирования», поскольку остается неясным, следует ли выделять в правовой системе два равных по значению механизма – механизм правового регулиро- вания и механизм правовой охраны – или первый поглощает второй. В лю- бом случае твердое следование позиции, согласно которой регулирование означает и охрану, а охрана осуществляется регулированием, не оставляет простора для дифференциации этих механизмов и подводит к однозначному выводу о том, что механизм правовой охраны (если его все-таки признавать)

«встроен» в механизм правового регулирования.

В этой связи интересно отметить, что в литературе можно встретить

«крен» и в иную, противоположную сторону, когда механизм правового ре- гулирования определяется как «система правовых средств, организованных наиболее последовательным образом в целях преодоления препятствий, стоящих на пути удовлетворения интересов субъектов права»1.

Полагаем, что последнее определение пригодно, скорее, для обозначе-

ния охранительного механизма права, нежели механизма правового регули- рования, поскольку регулированием охватываются бесконфликтные отноше- ния, в то время как отношения, характеризующиеся наличием препятствий, стоящих на пути удовлетворения интересов субъектов права, требуют не ре- гулирования, а охраны, на что и нацелена охранительная функция права. В русле приведенного утверждения высказывается также и Н. А. Баринов, за- являя, что «охрана предусматривает все регулирование субъективных прав, включая их защиту»2.

Приведенные положения подтверждают мысль, что в доктрине не сло-

жилось четкого понимания необходимости дифференциации правовых суб- станций с учетом выполняемых ими в правовом регулировании (в широком смысле слова) функций, хотя признание регулятивной и охранительной функций, безусловно, присутствует и практически никем не оспаривается. В этом отношении показательно утверждение Ю. Х. Калмыкова о том, что реа- лизация правовых предписаний в гражданском праве происходит в формах, соответствующих двум основным функциям и задачам права – регулятивной и охранительной3.

Обобщая изложенное, можно сказать, что выделение механизма право-

вого регулирования не основано на жесткой привязке к регулятивной функ-

ции права, а базируется на возникшей в середине прошлого века научной не- обходимости отобразить при помощи специального термина все способы воздействия права на общественные отношения. Таким термином и стал тер- мин «механизм правового регулирования», при использовании которого уче- ные не имеют в виду только собственно регулятивное воздействие права. Именно данным подходом следует объяснить использование понятия «меха- низм» к различным правовым явлениям, включая и защиту субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов.

В дополнение к положениям С. С. Алексеева о научной роли рассмат- риваемого понятия, приведенным в начале настоящего параграфа, хотим ука- зать на мнение В. Н. Протасова, уделяющего в своих работах немалое внима- ние исследуемому вопросу. Раскрывая значение понятия «механизм правово- го регулирования», правовед замечает, что его ценность не следует сводить только к его синтезирующей направленности, т. е. способности собирать во- едино и «расставлять» правовые явления. Ценность понятия заключается и в том, что оно позволяет по-новому взглянуть на природу права, рассматривая его с двух сторон: во-первых, как информацию властного характера, содер- жащую в себе сведения об элементах, закономерностях и динамике воздейст- вия права на поведение людей; во-вторых, как развернутый вовне объект правовой действительности, породивший ряд компонентов, которые при ре- гулировании конкретного акта поведения из моделей, содержащихся в пра- вовых нормах, превратились в реальные жизненные явления. Именно эту вторую сторону права, по мнению автора, и призвано отразить понятие «ме- ханизм правового регулирования», причем, данный механизм в этом случае предстает как «совокупность элементов, связей и динамических закономер- ностей, необходимых и достаточных для регулирования и достаточных для

урегулирования одного, элементарного акта поведения»1. Кроме этого В. Н.

Протасов указывает и на другие возможности использования понятия «меха- низм», в частности, при характеристике «локальных, четко очерченных, с выраженной динамикой образований внутри правовой системы, имеющих прочные структурные и функциональные связи, т. е. своеобразных узлов правовой системы»1.

В другой работе автор также проводит данную мысль, подчеркивая, что

«понятие “механизм” незаменимо там, где есть совокупность (система) дос- таточно жестких динамических закономерностей»2. Интересно отметить, что числу таких узловых механизмов автор относит, в частности, механизм за- щиты субъективных прав. Представляется, что последнее указание В. Н. Протасова тесно смыкается с проблемой понимания механизма правовой ох- раны. Полагаем, что необходимо согласиться с ученым в том, что примене- ние термина «механизм» наиболее оправдано для исследования четко очер- ченных, хорошо структурированных правовых образований, имеющих ярко выраженную цель и специфические функции, к которым и относится охрани- тельный механизм.

Нельзя не заметить, что Н. Н. Тарасов дает несколько иное понимание механизма правового регулирования. По его мнению, последний является

«юридической категорией, представляющей частную правовую теорию»3,

«идеализирующей теоретической абстракцией, редуцирующей правовое ре- гулирование до структурно-функциональных представлений»4; он играет большую методологическую роль в деле постижения права, в связи с чем

«методологическое значение конструкции механизма правового регулирова- ния может считаться первостепенным»5.

Отмечая, что для понятий подобного рода найти выделенный, рези- дентный им объект не удается Н. Н. Тарасов призывает «отказаться от нату-

рализации механизма правового регулирования и рассматривать его как тео- ретическую модель правового регулирования»1. Этот вывод согласуется и с замечанием А. Ф. Черданцева, который указывает, что «такого реально суще- ствующего объекта, как механизм правового регулирования в природе не существует», поскольку в данном случае мы имеем дело с абстрагированием, идеальной моделью правоведения2.

С этими выводами следует согласиться. Категория «механизм правово- го регулирования» является абстракцией и все попытки отыскать ее реаль- ный аналог (имея в виду механизм правового регулирования как таковой) об- речены на провал. Полагаем, что следует отойти от онтологического понима- ния механизма правового регулирования как такового, оставив ему методо- логическую роль средства, позволяющего формировать структурно- функциональные представления о правовом регулировании. В то же время не можем не заметить, что система механизма правового регулирования, как и любая иная система, имеет состав, а, следовательно, включает в себя опреде- ленные элементы.

Вновь возвращаясь к приведенному утверждению Н. Н. Тарасова о том, что механизм правового регулирования должен пониматься как идеализи- рующая теоретическая абстракция, редуцирующая правовое регулирование до структурно-функциональных представлений, скажем несколько слов о ме- тодологическом принципе редукции. Как известно, в методологической ли- тературе под редукцией понимается объяснение теории одной области иссле- дования при помощи теории, разработанной для другой области исследова- ния. Как указывают В. Рыбаков и А. Покрышкин, в числе предпосылок дан- ного принципа «и характерное для науки в целом стремление выделить “эта- лон научности”, некий стандарт, к которому следует подтянуть все области познания, а главное – это потребность в “незыблемых и окончательных” (на

данный период времени) постулатах (аксиомах), на кои могут опереться все прочие основания и причины»1.

Таким образом, можно заключить, что идеализирующая теоретическая абстракция «механизм правового регулирования» должна позволить право- ведам составить определенные структурно-функциональные представления об исследуемой области правовой реальности.

В целях формирования таких представлений перейдем к мнениям отно- сительно состава системы механизма правового регулирования.

Прежде всего, отметим, что данный вопрос не имеет однозначного ре- шения в юридической литературе. Так, например, С. С. Алексеев выделяет в его составе три основных элемента: 1) юридические нормы; 2) правоотноше- ния; 3) акты реализации субъективных прав и обязанностей и два дополни- тельных элемента: 1) нормативные юридические акты; 2) правосознание и правовую культуру2.

Другие правоведы значительно расширяют этот перечень, причем, как

правило, не указывая на избранный ими вариант формирования данного со- става. Так, например, В. К. Бабаев относит к элементам механизма правового регулирования юридические нормы, правоотношения, акты реализации права (индивидуальные правовые акты), принципы права, правовую культуру3. Р.

К. Русинов называет юридические нормы, нормативно-правовые акты, акты официального толкования, юридические факты, правоотношения, акты реа- лизации права, правоприменительные акты, правосознание, режим законно- сти1. По мнению Ю. И. Гревцова в механизме правового регулирования сле- дует выделять субъектов права, юридические факты, правоприменительную практику и акты применения права, деятельность специальных органов по обобщению законодательства и его разъяснению, деятельность ученых- юристов по анализу и комментированию основных закономерностей право- творчества и правореализации, общественное мнение о праве и действующем законодательстве2. Ф. М. Раянов указывает на правотворчество, норму права, юридический факт, правоотношение, реализацию правоотношений, юриди- ческую ответственность3. В. М. Сырых утверждает, что «механизм правового регулирования можно рассматривать как сложную систему, состоящую из правовых средств, субъектов, осуществляющих правовое регулирование или правовую деятельность, и юридически значимых результатов их деятельно- сти»4. Р. А. Ромашов и В. А. Сапун перечисляют следующие элементы: нор- мы права, интерпретационные акты, разъясняющие смысл используемых в процессе правового регулирования норм, акты применения права, посредст- вом которых оформляются решения субъектов; правовые акты, полученные в результате согласительных процедур, коллизионные нормы, субъектный со- став5. А. В. Малько выделяет норму права, юридический факт или фактиче-

ский состав, правоотношение, акты реализации прав и обязанностей, охрани- тельный правоприменительный акт1.

Как видим, в литературе состав механизма правового регулирования трактуется крайне неоднозначно; наряду со средствами правового регулиро- вания в него включаются и правотворчество, и правовая культура, и право- сознание, и даже общественное мнение2.

Некоторые авторы предлагают включать в число элементов механизма

правового регулирования также и метод правового регулирования. Так, на- пример, И. В. Рукавишникова утверждает, что «правовой метод можно рас- сматривать в качестве самостоятельного элемента механизма правового ре- гулирования общественных отношений»3 наряду с правовой нормой, право- отношением, реализацией субъективных прав и обязанностей, актами приме- нения права.

По поводу столь больших расхождений во мнениях относительно эле- ментов механизма правового регулирования необходимо сделать некоторые замечания. Абстракция «механизм правового регулирования» есть многоуров- невый и многокомпонентный объект познания, сложный для изучения, что са- мо по себе способно вызвать противоречивые взгляды на него. Как отмечает В. С. Тюхтин, «один и тот же объект может выступать для познающего субъ- екта своими различными сторонами в качестве различных систем»4. Развивая

эту мысль, Л. П. Туркин пишет: «В различных взаимодействиях и отношениях на первый план выдвигаются те или иные специфические функции объекта, а соответственно – те или иные элементы с определенной совокупностью свя- зей, т. е. структурой. В различных отношениях тот же самый объект выступает как иная система»1. Поэтому, с одной стороны, неудивительно, что на сего- дняшний день в доктрине нет однозначного мнения относительно элементов системы механизма правового регулирования. Однако, с другой стороны, не- обходимо подчеркнуть, что позиции иных авторов вызывают большие сомне- ния. Вряд ли при каком бы то ни было взгляде на систему механизма правово- го регулирования следует выделять в ее составе такие элементы, как общест- венное мнение о праве и действующем законодательстве или деятельность

ученых-юристов по анализу и комментированию основных закономерностей правотворчества и правореализации, поскольку указанные явления не отно- сятся к средствам правового регулирования и не направлены на подчинение общественных отношений правилам, закрепленным в нормах права, что, как было отмечено, является главной отличительной чертой правового регулиро- вания.

Метод правового регулирования, напротив, имеет прямое отношение к правовому регулированию, но также не может рассматриваться в качестве элемента состава системы механизма правового регулирования.

Под методом правового регулирования в доктрине понимается сово- купность способов, средств и приемов нормативного воздействия права на общественные отношения с целью формирования желательного для общества поведения субъектов права, юридический инструментарий, при помощи ко- торого государство оказывает необходимое воздействие на поведение участ-

ников общественных отношений1. Иными словами, метод правового регули- рования охватывает все средства правового воздействия, отражая характер- ные особенности правового регулирования той или иной отрасли права и уже по этой причине не может входить в состав системы механизма правового регулирования в качестве элемента. Как подчеркивает В. Ф. Яковлев, крити- куя авторов, отождествляющих метод и содержание права, регулирование не может иметь самостоятельного метода; метод – это «юридическое содержа- ние отрасли, взятое в его типических чертах под углом зрения способа воз- действия отрасли права на регулируемые ею отношения»2. Поэтому метод, безусловно, характеризует механизм правового регулирования, но не являет- ся его элементом.

Особенно наглядно сумятицу в понимании состава механизма правово- го регулирования можно показать на примере статьи В. Г. Голышева, кото- рый, определяя данный механизм, указывает, что он означает «лишь опреде- ленную относительно обособленную систему элементов, имеющих функцио- нальную способность работать в его составе, в целях “технического” реше- ния стоящих перед правом задач»3, и вначале присоединяется к широко рас- пространенной в юридической литературе позиции, согласно которой состав системы механизма правового регулирования включает в себя такие элемен- ты, как юридические нормы, правовые отношения и акты реализации прав и обязанностей4, но затем приходит к выводу о том, что элементами механизма гражданско-правового регулирования являются субъективные гражданские

права и обязанности1. Таким образом, автор в рамках одной работы предло- жил два несовпадающих набора элементов одной и той же системы.

Рассмотренные мнения относительно состава системы механизма пра- вового регулирования позволяют заключить, что в большинстве случаев пра- воведы, определяя состав, не руководствуются соответствующими систем- ными требованиями, а произвольно отбирают правовые явления, имеющие, по их мнению, отношение к правовому регулированию.

Между тем в системном подходе разработаны правила, которыми сле- дует руководствоваться при определении состава системы. Эти правила ка- саются, в частности, понятия «элемент», под которым понимается далее не разложимая при данном способе членения единица в составе системы. Для каждой определенной системы элементы не являются однозначно опреде- ленными и единственно возможными, поскольку исследуемая система может расчленяться различными способами, а потому говорить об элементах можно лишь применительно к какому-либо из этих способов: другое членение сис- темы может быть связано с выделением других образований в качестве эле- ментов. Элемент определяется по его функции «как минимальная единица, способная к относительно самостоятельному осуществлению определенной

функции»2. Следовательно, элемент – это не просто «единица общего», а

«функциональная единица системы»3. Если очевидно, что элемент сам об- ладает определенным составом, т. е. в свою очередь включает множество элементов и при данном способе исследования предполагается рассматривать не только этот элемент, но и входящие в него элементы, то допустимо гово- рить не об элементах, а о подсистемах.

Полагаем, что получившее наибольшее признание в правовой науке выделение в составе механизма правового регулирования трех элементов –

правовых норм, правоотношений и актов реализации субъективных прав и обязанностей – не исключает иного подхода к членению системы механизма правового регулирования. Более того, системное рассмотрение данного объ- екта настоятельно требует иного подхода, поскольку первый не учитывает функциональных свойств элементов состава системы рассматриваемого ме- ханизма. Сами по себе указанные элементы не дают представления о выпол- няемых ими функциях, поскольку могут носить различный характер и, соот- ветственно, выполнять различные функции.

В доктрине является общепризнанным существование двух основных функций права – регулятивной и охранительной. Это положение имеет в сво- ей основе идею о выделении двух основных видов правового воздействия на общественные отношения – регулятивного и охранительного. Анализ осо- бенностей такого воздействия с позиций системного подхода к праву в целом и к отдельным правовым явлениям позволяет рассматривать право как функ- циональную систему, давать ему функциональное объяснение. Функциональ- ное же объяснение есть объяснение «происхождения, поддержания и сохра- нения определенной структуры, института или процесса той полезной ролью,

выполняемой ими в рамках системы, частями которой они являются»1.