В Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. № 114 понятия «экстремистская деятельность» и «экстремизм» рассматриваются как тождественные. Понятие «экстремистской деятельности» (экстремизма) фактически сведено в нем к перечислению деяний, которые являются уголовно-наказуемыми, либо влекут административную ответственность (п. 1 ст. 1 Закона).

Террористическая деятельность рассматривается в п. 1 ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» как одно из проявлений экстремистской деятельности. Действительно, экстремизм и терроризм дублируют в некотором смысле друг друга, имея в то же время определенные правовые разграничения между собой, основанные на конститутивных признаках составов преступлений экстремистской и террористической направленности[1].

Как вид преступности экстремистская преступность представляет собой совокупность преступлений, совершенных по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, а также лиц, совершивших указанные преступления на определенной территории в тот или иной отрезок времени.

Определение преступлений экстремистской направленности содержится в п. 2 примечания к ст. 2821 УК РФ. Это преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации и пунктом «е» части первой статьи 63 УК РФ.

А. Г. Хлебушкин указывает на недостаток изложенного определения, связанный с тем, что при буквальном его толковании ст. 280, 2801, 2803 282 УК РФ, не предусматривающие специального мотива, как бы выпадают

~44

из экстремистских преступлений[2].

Тем не менее статистическая отчетность о преступлениях экстремистской направленности формируется уполномоченными органами на основании перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, которые утверждаются ежегодно по мере внесения изменений в уголовное законодательство. В настоящее время действует Указание Генеральной Прокуратуры Российской Федерации и МВД России от 13.12.2016 № 797/11 «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности».

В соответствии с ним к перечню преступлений экстремистской направленности без дополнительных условий относятся преступления, предусмотренные п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 115, п. «б» ч. 2 ст. 116, п. «з» ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 119, п. «б» ч. 1 ст. 213, ст. 280, ст. 2801, 282, 282.1, 2822, 2823, 357 УК РФ.

Преступления, предусмотренные ч. 3 и 4 ст. 111, ст. 116, ст. 136, 141, 142, 142.1, 148, 149, 150, 212, ч. 2 ст. 213, ч. 2 ст. 214, ст. 239, 243, 244, 278, 279, 335, 336, 3541 УК РФ, относятся к перечню при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления по мотивам ненависти либо вражды идеологической, политической, расовой, национальной, религиозной в отношении какой-либо социальной группы.

Многие исследователи сходятся в том, что статистические данные об экстремистских преступлениях не отражают объективной картины распространения экстремизма в стране. В качестве основной причины называют общий подход к уголовно-правовой оценке этих общественно опасных деяний. На практике фактически экстремистские преступления часто квалифицируются как совершенные по хулиганским мотивам[3].

Исходя из этого, преступления экстремистской направленности обладают не только скрытой, но и скрываемой латентностью, когда мотивы деяний смешиваются с хулиганскими либо иными побуждениями, что существенно изменяет юридическую оценку содеянного. При этом правоохранительные органы могут принижать общественную опасность деяний, совершаемых в тех или иных социальных конфликтах, нередко имеющих массовый и развивающийся характер[4].

Так, до беспорядков в г. Кондопоге в сентябре 2006 года, в Республике Карелия преступления экстремистской направленности не регистрировались правоохранительными органами вовсе (лишь с 2006 года такие преступления стали выявляться). Тезис о значительной скрываемой латентности экстремистских преступлений подтверждает невысокая регистрация преступлений анализируемой категории в Ханты-Мансийском автономном округе, хотя социологами по результатам исследований в 2014 году межэтническая напряженность в регионе оценивалась как очень высокая[5].

Тем не менее, несмотря на высокий уровень латентности, общий и региональный анализ количественных показателей экстремистской преступности характеризует закономерности ее распространения.

Динамика зарегистрированных преступлений экстремистской направленности в период с 2003 г. по 2015 г. характеризуется тенденцией к росту. Количество зарегистрированных преступлений в этот период увеличилось более чем в 8,3 раза (с 157 в 2003 г. до 1308 в 2015 г.). Незначительное снижение отмечалось лишь в 2004 г. и 2011 г. Существенно возросло количество выявленных лиц (с 142 в 2003 г. до 912 в 2015 г.) (Таблица 1).

В определенной степени существенный рост количества зарегистрированных преступлений экстремистской направленности связан с введением законодателем в 2007 году соответствующих квалифицирующих признаков в ряд статей Уголовного кодекса Российской Федерации (п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ и др.)[6] и криминализацией ранее неизвестных правоприменителю деяний (2801, 2821, 2822, 2823 УК РФ и др.).

Однако, прежде всего, это обусловлено выработкой более эффективных подходов к оценке экстремистских деяний и активизацией работы правоохранительных органов в сфере противодействия экстремизму. Так, в период 2008-2015 гг. на фоне ежегодного снижения преступности в целом по стране количество зарегистрированных преступлений против внутренней безопасности государства и основ его конституционного строя напротив постоянно увеличивалось (Таблица 1 Приложения 3).

Таблица 1 - Динамика преступлений экстремистской направленности в 2003-2015 гг.

в Российской Федерации49

Годы

Количество преступлений, зарегистрированных в отчетном периоде

Коэффициент преступности в расчете на 100 тыс. населения старше 14 лет

Количество предварительно расследованных преступлений в отчетном периоде

Выявлено лиц, совершивших преступления

Всего

Темп

прироста,

%

Всего

Темп

прироста,

%

Всего

Темп

прироста,

%

2003

157

-

0.13

-

-

142

-

2004

130

-17,2

0.11

-

-

96

-32,4

2005

152

+16,9

0.12

-

-

134

+39,6

2006

266

+73,0

0.22

-

-

176

+30,6

2007

356

+35,4

0.29

-

-

225

+28,6

2008

460

+29,2

0.38

430

+98,2

379

+68,4

2009

548

+19,1

0.45

484

+12,6

428

+12,9

2010

656

+19,7

0.54

632

+30,6

532

+24,3

2011

622

-5,2

0.51

503

-20,4

480

-9,8

2012

696

+11,9

0.57

611

+21,5

527

+9,8

2013

896

+28,7

0.74

743

+21,6

673

+27,7

2014

1024[7] [8]

+14,3

0.84

874

+17,6

833

+23,8

2015

1308

+27,7

1.08

1109

+26,9

912

+9,5

В свою очередь совершенствование работы правоохранительных органов в этом направлении явилось реакцией на повышенную криминальную активность экстремистски настроенных граждан и организаций.

Изучение региональных особенностей преступности показывает, что в период 2003 - 2015 гг. наибольшее количество преступлений экстремистской направленности регистрировалось в Центральном (в среднем 156 преступлений ежегодно), Приволжском (108) и Северо-Западном (71) федеральных округах (Рисунок 1, Таблица 2 Приложения 3).

Рисунок 1 - Количество преступлений экстремистской направленности в среднем по федеральным округам в период 2003-2015 гг.

180

160

140

120

100

80

60

40

20

0

ЦФО СЗФО ПФО СФО СКФО УФО ЮФО ДФО

Наибольший удельный вес преступлений экстремистской направленности от общего количества преступлений, зарегистрированных в Российской Федерации в период 2006-2015 гг., наблюдался в СевероКавказском федеральном округе (в среднем 0,0735 ежегодно), СевероЗападном (0,0373) и Центральном (0,0324) федеральных округах (Таблица 3 Приложения 3). Существенная разница доли преступлений экстремистской направленности в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО) в сравнении с другими федеральными округами обусловлена нестабильной ситуацией в регионе, что позволяет говорить о том, что детерминанты экстремизма здесь напрямую связаны с террористической преступностью.

Среди субъектов Российской Федерации, исключая регионы СКФО, наиболее существенная доля преступлений экстремистской направленности в общей преступности наблюдалась в Республике Адыгея, Республике Карелия, Курской, Новгородской, Орловской, Кировской и Владимирской областях.

Анализ структуры экстремистской преступности показывает существенную долю преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства (ст. 280, 282, 2821, 2822, 2823 УК РФ) в общем
массиве преступлений экстремистской направленности, которая ежегодно увеличивается. Если в 2011 году она составляла 62,2 % (387), то в 2015 году их доля возросла до 87,9 % (1151).

В то же время абсолютное количество, а с этим и доля преступлений против жизни и здоровья заметно снизились со 169 (27,1 %) в 2011 году до 110 (8,4 %) в 2015 году.

Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства выступают, таким образом, «ядром» регистрируемой экстремистской преступности (Таблица 1 Приложения 3).

В последние годы более 60 % преступлений, предусмотренных ст. 280, 282 УК РФ, совершается с использованием информационнотелекоммуникационной сети «Интернет». Так, в 2015 году из 256 преступлений, предусмотренных ст. 280 УК РФ, в сети «Интернет» совершено 172. Из 825 преступлений, предусмотренных ст. 282 УК РФ, в сети совершено 519.

В ходе диссертационного исследования было изучено 39 обвинительных приговоров, постановленных по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 282 УК РФ, за период 2012-2015 гг. В основном преступные деяния были связаны с размещением экстремистских материалов в социальной сети «ВКонтакте» и других социальных сетях (29), а также на прочих сайтах (4). Только 6 преступлений не были связаны с использованием сети «Интернет».

Зачастую преступные деяния, которые квалифицируются по этим двум статьям, заключаются в пересылке видеороликов, фотографий, плакатов соответствующего содержания, в размещении комментариев на страницах социальных сетей, и совершаются рядовыми пользователями, не владеющими навыками использования методов конспирации и анонимного нахождения в сети. Для подразделений, осуществляющих оперативнорозыскную деятельность, установление подобных лиц становится несложной задачей. В то же время, непосредственные авторы экстремистских материалов и лица, инициировавшие вброс экстремистских материалов в информационно-коммуникационные сети, часто не устанавливаются.

Так, например, 06.05.2013 приговором Бердского городского суда Новосибирской области в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ, виновным признан гражданин Ш., разместивший 12.04.2013 на сайте социальной сети «ВКонтакте» видеофонограмму «Куклус клан», содержащую негативные высказывания по признаку национальной принадлежности. Осужденный размещал материалы со своего домашнего компьютера, и для его установления оперативным подразделениям было достаточно направить запросы в интернет-компанию, владеющую ресурсом, и интернет-провайдеру[9].

Рост числа преступлений, предусмотренных ст. 280, 282 УК РФ, за счет увеличения сегмента преступлений, связанных с размещением материалов в сети «Интернет», обусловлен развитием технологий в Российской Федерации, тенденцией увеличения числа пользователей. Однако в некоторых случаях можно говорить об опасной тенденции подмены борьбы с экстремизмом антигосударственной направленности борьбой с хулиганством, вандализмом, публичной клеветой. Причинами этого служат узковедомственные интересы, связанные с увеличением показателей работы, относительная легкость расследования уголовных дел, политическая конъюнктура[10].

Для выявления того, насколько борьба с преступлениями, предусмотренными ст. 280, 282 УК РФ, способствует предупреждению совершения иных преступлений экстремистской направленности, в том числе насильственного характера, проведен расчет коэффициентов корреляции с использованием методов математической статистики (Таблица 2). На произведенных расчетах негативно отразились недостатки статистического учета. Например, в статистику зарегистрированных преступлений экстремистской направленности не попадают деяния, предусмотренные ч. 2 и 3 ст. 213 УК РФ, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Кроме того, преступления, предусмотренные ст. 213, 116 и 119 УК РФ, подразумевают наиболее «оценочную» позицию правоохранительных органов при квалификации по мотивам ненависти и вражды.

Таблица 2 - Коэффициенты корреляции преступлений, предусмотренных ст. 280, 282 УК РФ, и преступлений экстремистской направленности, предусмотренных ст. 213, 105, 111, 112, 115, 116, 119 УК РФ, зарегистрированных в 2008-2015 гг.

Статьи УК РФ

Хулиганство (п. «б» ч. 1

ст. 213)

Убийство (п. «л» ч. 2 ст. 105)

Прич. тяжкого вреда здор. (п. «е» ч. 2 ст. 111)

Умыш. прич. сред. тяжести вреда здор. (п. «е» ч. 2 ст. 112)

Умыш. прич. легк. вреда здор. (п. «б» ч. 2 ст. 115)

Побои (п. «б» ч. 2 ст. 116)

Угроза

убийством или прич. тяжкого вреда здор. (ч. 2 ст. 119)

ст. 280

-0,62

-0,48

-0,65

-0,42

-0,79

-0,54

-0,24

ст. 282

-0,62

-0,43

-0,68

-0,40

-0,76

-0,52

-0,23

В период 2008-2015 гг. взаимозависимость преступлений, предусмотренных ст. 280, 282 УК РФ, с преступлениями против личности характеризуется обратной корреляцией, то есть с ростом числа выявленных преступлений первой группы (ст. 280, 282 УК РФ) количество преступлений второй группы (ст. 105, 111, 112, 115, 116, 119, 213 УК РФ), по данным уголовной статистики, снижается.

Высокой обратной корреляцией (от -0,9 до -0,7) характеризуется зависимость между количеством выявленных преступлений, предусмотренных ст. 280, 282 УК РФ, и аналогичным показателем преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ (Рисунок 2).

Средней обратной корреляцией (от -0,7 до -0,5) характеризуются:

зависимость между количеством преступлений, предусмотренных ст. 280 и 282 УК РФ, и количеством преступлений, предусмотренных п. б ч. 1 ст. 213 УК РФ (хулиганство).

зависимость между количеством преступлений, предусмотренных ст. 280 и 282 УК РФ, и количеством преступлений, предусмотренных п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью)

зависимость между количеством преступлений, предусмотренных ст. 280 и 282 УК РФ, и количеством преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 116 УК РФ (побои).

Остальные количественные показатели преступлений характеризуются слабой (от -0,5 до -0,2) и очень слабой корреляцией (менее -0,2).

Рисунок 2 - Корреляция между количеством преступлений, предусмотренных ст. 280 УК РФ, и количеством преступлений, квалифицированных по п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ, в 2008-2015 гг. (в целом по России коэффициент корреляции составил 0,79)

по оси X - количество преступлений, предусмотренных ст. 280 УК РФ по оси Y - количество преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ

Причинно-обусловливающие и функциональные связи между сегментом насильственных преступлений экстремистской направленности и преступлениями, не связанными с применением насилия, находят отражение в практике реагирования на экстремистскую преступность. Привлечение виновных лиц к уголовной ответственности за совершение экстремистских преступлений против внутренней безопасности государства и основ его конституционного строя (ст. 280, 282, 2821, 2822, 2823 УК РФ) в определенной степени способствуют предупреждению насильственных преступлений экстремистской направленности.

Это подтверждают и опрошенные работники прокуратуры, согласившиеся с тем, что выявление преступлений, предусмотренных ст. 280, 282 УК РФ, предупреждает более тяжкую преступность. Экспертам был задан вопрос: «В структуре преступлений экстремистской направленности большую часть составляют преступления, предусмотренные ст. 280, 282 УК РФ, связанные с пропагандой, направленной на возбуждение национальной, религиозной и иной ненависти и вражды. Как вы относитесь к борьбе с этим видом преступлений?». Ответ «борьба с этими преступлениями необходима» дали 87,3 % респондентов. Посчитали, что «бороться нужно с преступлениями этой категории, только если они связаны с совершением иных преступлений» 6,0 % респондентов. И лишь 4,9 % респондентов посчитали, что «борьба с этими преступлениями является напрасной и не способствует профилактике насильственной экстремистской преступности».

Среди свободных ответов встречались такие: «борьба с данными преступлениями может быть эффективной только в комплексе мер, направленных на оптимизацию внутренней миграции», «необходима, но это - борьба с последствиями, а не с причинами, хотя вести ее надо».

Более полное представление о структуре анализируемых преступлений дают данные Судебного департамента Верховного суда Российской Федерации (Приложение 4)[11]. Обращает на себя внимание доля осужденных за преступления против жизни и здоровья в общем массиве осужденных за совершение экстремистских преступлений. В 2010 г. их доля составила 34,5 %, в 2013 г. она снизилась до 23,0 %. Насильственные преступления, таким образом, в период 2010-2013 гг. представляли собой существенный сегмент в структуре экстремистской преступности (Рисунок 3).

Рисунок 3 - Структура осужденных за экстремистские преступления (ф. 10.4)

2010 год

Насильственные преступления отличаются большей общественной опасностью в сравнении с иными категориями преступлений экстремистской направленности. По справедливому замечанию А. И. Долговой, насилие общественно опасно не только причинением непосредственного вреда физическому или психическому здоровью человека, но и способностью изменять его поведение - понуждать к поступкам, противоречащим личным убеждениям и установкам[12].

К определению насильственных преступлений существует несколько подходов. По мнению В. В. Меркурьева, криминальное насилие представляет собой умышленное противозаконное воздействие на человека помимо или против его воли, которое причиняет или способно причинить ему органический, физиологический или психический ущерб и (или) ограничить свободу его волеизъявления. Криминальное насилие классифицируется на физический, психический и имущественный виды. Под физическим насилием понимается противоправное умышленное физическое воздействие на другое лицо помимо или вопреки его воли, посягающее на его телесную неприкосновенность, здоровье или жизнь, ограничивающее или исключающее свободу его волеизъявления. К результатам последнего относится смерть человека, тяжкий, средний тяжести и легкий вред его здоровью, физическая боль, физическое страдание, беспомощное состояние, утрата физической свободы[13].

Как было показано ранее, в подгруппу насильственных преступлений экстремистской направленности входят, прежде всего, преступления против жизни и здоровья, несмотря на то, что «применение насилия или угроза применения насилия» выделяется в качестве квалифицирующего признака преступлений и иных категорий.

Например, п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ предусмотрено совершение соответствующих действий, направленных на возбуждение ненависти и вражды, с применением насилия или с угрозой его применения. Так, приговором Стерлитамакского районного суда Республики Башкортостан от 04.03.2013 гражданин З. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ. В ходе судебного заседания установлено, что в 2012 г. З., находясь в помещении трактира, негативно высказался в адрес ранее незнакомого представителя негроидной расы, уроженца Кубы, ныне гражданина Российской Федерации Г., используя при этом нецензурную лексику. При этом З. нанес Г. несколько ударов кулаком в лицо, чем причинил телесные повреждения, которые расцениваются как повреждения, не причинившие вред здоровью человека[14].

Тем не менее анализ судебной практики показывает, что случаи подобной квалификации встречаются не так часто.

Особую опасность представляют преступления, совершенные активными участниками экстремистских организаций. Большой резонанс в обществе вызвало рассмотрение нескольких уголовных дел в отношении несовершеннолетних Рыно, Скачевского и других, совершивших в 2007 г. целый ряд убийств. Они были осуждены на максимальный для несовершеннолетних срок - десять лет за преступления на национальной почве[15].

Преступления против жизни и здоровья, совершенные по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, составляют незначительную долю в массиве зарегистрированных преступлений против жизни и здоровья, предусмотренных главой 16 УК РФ. Так, в 2011 г. их доля составляла лишь 0,06 % (169 из 293 536), в 2012 г. - 0,04 % (127 из 294 054), в 2013 г. - 0,04 % (111 из 289 699), в 2014 г. - 0,04 % (123 из 283 880), в 2015 г. - 0,04 % (110 из 296 331)[16].

Аналогичная ситуация отмечается при анализе статистических данных по выявленным лицам, совершившим преступления против жизни и здоровья по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. В 2011 г. их доля в общем массиве выявленных лиц, совершивших преступления против жизни и здоровья (глава 16 УК РФ) составляла 0,07 % (141 из 202 361), в 2012 г. - 0,06 % (118 из 204 817), в 2013 г. - 0,06 % (118 из 206 953), в 2014 г. - 0,06 % (122 из 202 228), в 2015 г. - 0,03 % (72 из 210 778)[17].

В 2012 г. введена форма статистической отчетности, содержащая сведения о преступлениях, совершенных в отношении иностранных граждан. В период 2012 - 2015 гг. 45 % преступлений экстремистской направленности были совершены в отношении граждан Узбекистана, 16 % в отношении Таджикистана. Граждане данных государств составляют основу миграционных потоков из-за пределов России.

Обращает на себя внимание резкое увеличение посягательств в отношении граждан Украины, которые были вынуждены массово выезжать на территорию России в 2014-2015 гг. (Таблица 3).

В целом по России количество потерпевших по уголовным делам о преступлениях против жизни и здоровья (глава 16 УК РФ) в 2012 г. составило 284 190, в 2013 г. - 286 146, в 2014 г. - 288 225 (из них 257 мигранты, 32 беженцы), в 2015 г. - 289 440 (283 мигранты, 167 беженцы)[18].

Для установления гражданской и этнической принадлежности жертв насильственных преступлений в ходе диссертационного исследования было изучено 42 приговора по уголовным делам о преступлениях против жизни и здоровья, которые выносились за период 2008-2015 гг. в Москве, Московской области, г. Санкт-Петербурге, Республике Башкортостан и ряде других субъектов Российской Федерации. Стоит учесть, что в приговорах
такие характеристики пострадавших, как гражданство или национальность, достаточно часто завуалированы. Нередко судьями используются понятия «лицо нерусской национальности» или «уроженец» того или иного региона, часть этих лиц фактически является иностранными гражданами.

Таблица 3 - Количество зарегистрированных преступлений экстремистской направленности, совершенных в отношении иностранных граждан

и лиц без гражданства61

2012

2013

2014

2015

Всего

31

29

45

46

Из них в отношении граждан:

Азербайджана

0

1

1

0

Армении

3

4

1

2

Кыргызстана

0

1

3

3

Таджикистана

0

2

8

14

Т уркменистана

0

1

0

0

Узбекистана

22

12

22

12

Украины

0

0

5

10

Китая

-

1

-

0

Индии

2

2

2

0

В ходе исследования установлено, что в результате совершения преступлений экстремистской направленности против жизни и здоровья по 42 уголовным делам пострадало 69 лиц, из них:

22 гражданина Республик Узбекистан (6), Таджикистан (7), Индия (1), Кыргызской Республики (4), Алжирской Народной Демократической Республики (1), Китайской Народной Республики (3);

10 уроженцев Республик Узбекистан (4), Таджикистан (1), Армения (1), Куба (1), Корея (2), Кыргызской Республики (1);

7 уроженцев Северо-Кавказского федерального округа;

12 лиц «нерусской национальности»; [19]

8 - «русских по национальности».

От преступлений, совершенных по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, пострадало 3 представителя антифашистского движения и 7 лиц, ведущих асоциальный образ жизни.

С учетом недостаточно полной информации, содержащейся в приговорах, представляется вполне обоснованным сделать вывод о том, что, в основном, преступные посягательства направлены на иностранных граждан либо уроженцев других государств. Причем зачастую пострадавшими являются трудовые мигранты.

Так, приговором Солнечногорского городского суда Московской области осуждены гражданин Б. по п. «а» ч. 2 ст. 111 УК РФ и гражданин П. по п. «а» ч. 2 ст. 111, п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ. Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда гражданину П. наказание смягчено. В ходе судебного следствия установлено, что Б. и П., находясь в состоянии алкогольного опьянения, достоверно зная, что в соответствующем доме проживают граждане Республики Таджикистан, пришли туда и стали высказывать оскорбления по признаку национальности. После этого Б. ножом нанес одному из них не менее двух ударов в грудь. В это время П., демонстрируя нож и металлический предмет похожий на гвоздодер, удерживал остальных, не давая тем самым возможности остановить преступные действия Б., который в этот момент ножом наносил удары потерпевшему. Один из граждан Республики Таджикистан показал, что указанный дом он снимал для проживания. Нападавшие были известны ему как местные жители[20].

На основании изложенного представляется целесообразным сделать следующие основные выводы:

1. Рост количества преступлений экстремистской направленности обусловлен как совершенствованием деятельности правоохранительных органов, так и активизацией экстремистски настроенных граждан, групп граждан и организаций, в т. ч. детерминированной миграционными процессами, происходящими в России и мире. В то же время, экстремистская преступность остается высоколатентной вследствие недостатков при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях данной категории. В некоторых случаях это свидетельствует о непрофессионализме или коррумпированности должностных лиц правоохранительных органов, уполномоченных в соответствии с законом реагировать на экстремистские проявления, сопровождающие те или иные социальные конфликты, принимающие нередко массовый и развивающийся характер.

2. Насильственная экстремистская преступность не носит в Российской Федерации распространенный характер. Количество преступлений экстремистской направленности против жизни и здоровья, в период 2011— 2015 гг. составляло в среднем лишь 0,05 % от общего числа преступлений против жизни и здоровья (гл. 16 УК РФ). Около 50 % насильственных преступлений экстремистской направленности совершены в отношении иностранных граждан. Прежде всего, это граждане главных доноров трудовой миграции - Республик Узбекистан и Таджикистан.

3. Выявление экстремистских преступлений против внутренней безопасности государства и основ его конституционного строя (ст. 280, 282, 2821, 2822, 2823 УК РФ) и уголовное преследование совершивших их лиц, способствует предупреждению тяжких и особо тяжких насильственных преступлений экстремистской направленности. Высокой и средней корреляцией между собой характеризуются количественные показатели преступлений обеих групп. Наибольшим превентивным эффектом характеризуется пресечение деятельности экстремистских сообществ и привлечение к уголовной ответственности организаторов и активных участников экстремистских организаций.

[1] Капинус О. С., Агапов П. В., Амирбеков К. И., Боголюбова Т. А., Диканова Т.А., Меркурьев В.В., Ображиев К.В., Павлинов А.В., Расторопов С.В., Скляров С.В., Андреев Б.В., Бажанов С.В., Евдокимов К.Н., Жубрин Р.В., Ларьков А.Н., Раскина Т.В., Соколов Д.А., Степанов О.А. Криминология. Особенная часть в 2 Т. Том 2. Учебник. Москва, 2016. С. 129.

[2] Хлебушкин А. Г. Уголовно-правовая политика Российской Федерации в сфере охраны основ конституционного строя: дис. ... докт. юрид. наук: 12.00.08. СПб, 2016. С. 251.

[3] См. Скудин А. С. Правовые меры противодействия экстремизму: автореферат дис. ... канд. юрид. наук 12.00.08. М., 2011; Фридинский С. Н. Противодействие экстремистской деятельности (экстремизму) в России (социально-правовое и криминологическое исследование). М.: Изд-во НО «Ассоциация «Лига содействия оборонным предприятиям», 2013. С. 156; Петрянин А. В. Концептуальные основы противодействия преступлениям экстремистской направленности: теоретико-прикладное исследование: дис. ... докт. юрид. наук: 12.00.08. Нижний Новгород, 2015; и др.

[4] Борисов С. В. Преступления экстремистской направленности: проблемы

законодательства и правоприменения: дис. ... докт. юрид. наук 12.00.08. М., 2012. С. 85.

[5] Рейтинг межэтнической напряженности в регионах России. Весна-осень 2014 года. Совместный проект Центра изучения национальных конфликтов и федеральной экспертной сети «Клуб Регионов».

[6] Фридинский С. Н. Противодействие экстремистской деятельности (экстремизму) в России (социально-правовое и криминологическое исследование). М.: Изд-во НО «Ассоциация «Лига содействия оборонным предприятиям», 2013. С. 157.

[7] Отчет о преступлениях террористического характера, экстремистской направленности и связанных с террористической деятельностью за январь-декабрь 2003-2015 гг. по форме отчетности Антитеррор (282).

[8] Без учета сведений по Крымскому федеральному округу за 2014 и 2015 гг.

[9] Приговор Бердского городского суда Новосибирской области от 06.05.2013 по делу № 1-158/2013. Сайт Бердского городского суда Новосибирской области. URL: // http://berdsky.nsk.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number= 30633750&delo_id=1540006&new=0&text_number=1 (дата обращения: 16.02.2016).

[10] Павлинов А. В. Угрозы безопасности России. Антикоррупционный и антиэкстремистский мониторинг: монография. М.: Юрлитинформ, 2012. С. 66

[11] Доступный для анализа временной период охватывает лишь 2010-2013 гг. Сведения о некоторых преступлениях экстремистской направленности появились в форме статистического отчета № 10.4 «О результатах рассмотрения уголовных дел по отдельным статьям уголовного кодекса Российской Федерации по вступившим в законную силу приговорам и другим судебным постановлениям», введенного приказом Судебного департамента № 92 от 16 мая 2008 г. А сведения обо всех преступлениях данной категории, уголовные дела о которых поступили в суды, появились только в 2010 г., когда приказом Судебного департамента № 130 от 23.06.2010 указанная форма отчетности была изменена.

[12] Долгова А. И. Криминальное насилие как криминологическая и правовая проблема // Криминальное насилие: общие проблемы и опыт борьбы в Республике Саха (Якутия) / под ред. проф. А. И. Долговой. М., 2004. С. 58-59, 61.

[13] Меркурьев В. В. Гражданская самозащита в уголовном праве России: моногр. Владимир: ВЮИ ФСИН России, 2005. С. 149.

[14] Приговор Стерлитамакского районного суда Республики Башкортостан от 04.03.2013 по делу № 1-14/2013/142. Архив прокуратуры Республики Башкортостан.

[15] Трижды виновны // Российская Газета. URL: https://rg.ru/2011/05/13/prigovor-site.html. (дата обращения: 04.10.2016).

[16] Единый отчет о преступности в 2011-2015 гг. Ф. 491, утверждено Приказом Генерального прокурора Российской Федерации № 250 от 02.07.12.

[17] Там же.

[18] Ф. 493. Сведения в отношении мигрантов и беженцев имеются только за 2014 г. и 2015 г.

Отчет о преступлениях совершенных иностранными гражданами и лицами без гражданства, а также в отношении них. Ф. 795, утверждено Приказом МВД России № 134 от 28.02.2012.

[20] Дело № 1-238/2011. Единая база данных решений судов общей юрисдикции Российской Федерации. URL: http://судебныерешения.рф/bsr/case/print/3804872 (дата обращения: 19.10.2015).