При производстве по уголовному делу, в зависимости от задач, решаемых на соответствующей стадии, объем полномочий прокурора меняется, что обусловлено его ролью в системе процессуальной деятельности, спецификой реализации принципа состязательности сторон и степенью выраженности тех или иных его функций. Такие изменения можно образно назвать «трансформацией», под которой в русском языке понимается преобразование, изменение вида, существенных свойств чего-либо[1]. Соответственно, под трансформацией полномочий прокурора мы понимаем значительные изменения содержания полномочий и реализуемых прокурором функций, оказывающих существенное влияние на его процессуальный статус и роль в досудебном производстве по уголовным делам.

В рамках нашего исследования мы рассматриваем понятие «трансформация» применительно к полномочиям прокурора трояко:

в историческом аспекте — как становление и изменение полномочий прокурора на протяжении длительного времени на различных этапах производства по уголовным делам (анализ этого аспекта был представлен в параграфе 1.3 настоящего диссертационного исследования);

в функциональном аспекте — как изменение функциональной направленности его деятельности на завершающих этапах в зависимости от принятого итогового решения;

в перспективном аспекте — как объективную потребность в изменении объема полномочий прокурора с учетом динамично реформирующегося уголовно-процессуального законодательства.

Если с трактовкой первого аспекта все понятно, то второй требует некоторых пояснений. Согласно теории функциональности, разработанной Д.М. Беровой, участники уголовного судопроизводства на протяжении всего уголовного судопроизводства выполняют сквозную (комплексную) функцию — охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, осуществляют основные, возложенные на них функции, и иные функции (побочные), реализуемые параллельно с основными, которые она разграничивает на две категории — процессуально совмещенные, т. е. выполняемые в рамках той же процедуры, и процессуально разделенные, реализуемые отдельно, в ином процессуальном порядке1.

Неоднозначность, неоднородность деятельности прокурора с учетом такого структурирования предполагает трансформацию одной выполняемой им функции в другую посредством изменения объема полномочий и направленности его деятельности. Это очень тонко подметил И.С. Дикарев: после утверждения прокурором, осуществлявшим надзорные полномочия, итоговых документов предварительного расследования «происходит смена субъекта реализации функции уголовного преследования»: в этой «эстафете» реализации указанной функции органы предварительного расследования заменяет прокурор, который берет на себя продолжение уголовного преследования в виде поддержание функции государственного обвинения в суде[2] [3].

Мы придерживаемся концепции полифункциональной системы деятельности прокурора в уголовном судопроизводстве, считая, что она более точно отражает многоплановость и многозадачность действий и решений прокурора на завершающих этапах досудебного производства. Исходя из этого, в деятельности прокурора на завершающих этапах мы выделяем следующие функции: 1) функцию надзора за законностью процессуальной деятельности органов предварительного расследования; 2) функцию уголовного преследования; 3) правозащитную (или правообеспечительную) функцию; 4) функцию процессуального руководства расследованием1; 5) функцию разрешения уголовного дела. Однако, в зависимости от вида завершающего досудебное производство решения, которое предопределяет дальнейшее движение уголовного дела, степень выраженности указанных функций может быть различна, а некоторые функции «плавно перетекают одна в другую», что требует определенной трансформации объема полномочий, посредством которых и реализуются новые функции.

В частности, можно проследить такую трансформацию на рассматриваемом завершающем этапе: при отказе в возбуждении уголовного дела «параллельно» реализуются как надзорная функция (проверка на предмет законности решения по сообщению о преступлении), так и функция уголовного преследования, в случае отмены прокурором данного постановления и направления материала на дополнительную проверку (в данной ситуации прокурор инициирует продолжение проверочных мероприятий с целью уголовного преследования лица, совершившего преступление).

Рассмотрим подробнее трансформацию полномочий прокурора при отказе в возбуждении уголовного дела.

В соответствии со ст. 6 УПК РФ назначению уголовного судопроизводства в равной степени отвечает, как уголовное преследование виновного, так и отказ от уголовного преследования невиновных. Из этого следует, что приоритетной задачей должностных лиц на досудебных стадиях является защита личности от необоснованного вовлечения в уголовное судопроизводство. По справедливому мнению И.Б. Михайловской, именно такая трактовка нормы статьи способствует пониманию правозащитной, гуманистической сущности уголовного процесса[4] [5].

Существенным нарушением прав и свобод личности, гарантированных Конституцией РФ, является незаконное и необоснованное возбуждение уголовного дела. Видный общественный деятель, русский юрист А.Ф. Кони считал, что уголовное преследование является слишком серьезной вещью, чтобы не вызывать самой тщательной обдуманности. Продолжая свою мысль, А.Ф. Кони подчеркивал, что причиненный человеку необоснованным уголовным преследованием нравственный и материальный вред, не могут возместить ни последующее прекращение дела, ни даже оправдание судом1.

Значительная роль в режиме обеспечения прав человека при проверке законности на стадии возбуждения уголовного дела принадлежит прокурору. Ведь основная цель надзора на этой стадии заключается в обеспечении возможности пресечения нарушения в самом зародыше[6] [7] [8]. Это подтверждает и мнение В.Н. Махова, что в отечественном уголовном судопроизводстве на стадии возбуждения уголовного дела именно прокурорский надзор является наиболее традиционным способом обеспечения законности процессуальной

3

деятельности .

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в ряде своих постановлений (от 14.01.2000 № 1-П, от 23 марта 1999 года № 5-П, от 27 июня 2000 года № 11-П и от 18 октября 2011 года№ 23-П) государство начинает публичное уголовное преследование актом возбуждения уголовного дела, которым, по мнению К Б. Калиновского, создаются условия для производства принудительных процессуальных действий и обеспечения прав заинтересованных лиц[9].

Качество проведенного расследования напрямую зависит от эффективности прокурорского надзора именно на первоначальной стадии досудебного производства. Справедливо высказывание Э.Р. Арслановой, что расследование уголовного дела, будет обречено на неудачу в случае допущения нарушений требований закона при возбуждении дела1. И даже дальнейший тщательный прокурорский надзор не в состоянии будет обеспечить режим законности деятельности органов расследования. Также В.Ф. Крюков отмечает, что получившие распространение нарушения закона при возбуждении уголовных дел непосредственно связаны с неэффективностью прокурорского надзора, осуществляемого на данной стадии производства по уголовному делу[10] [11].

Особенность заключается в том, что при решении вопроса о возбуждении уголовного дела предполагается одновременно рассматривать вопрос и о возможности отказа в его возбуждении. Поэтому проблема обеспечения эффективности прокурорского надзора за законностью отказа в возбуждении уголовного дела остается особенно актуальной. В связи с этим трансформацию полномочий прокурора при решении вопроса об отказе в возбуждении уголовного дела целесообразно рассматривать в неразрывной связи с институтом возбуждения уголовного преследования.

УПК РФ помимо надзорной функции на стадии возбуждения уголовного дела наделяет прокурор новой функцией — уголовного преследования, которая выходит на первый план (ч. 1 ст. 37 УПК РФ). Усложнилась процедура возбуждения уголовного дела. Так, на первоначальной стадии процесса прокурор был уполномочен самостоятельно возбуждать уголовное дело, а

также давать разрешение следователю и дознавателю на возбуждение уго-5

ловного дела (что было подвергнуто резкой критике в научной литературе ).

Не соглашаясь с распространенной в уголовно-процессуальной литературе точкой зрения, что прокурор в досудебном производстве практически не реализует функцию уголовного преследования1, присоединимся к мнению В. С. Шадрина, утверждавшего, что функции прокурорского надзора и уголовного преследования гармонично сочетаются между собой, дополняя, а в отдельных случаях даже перевоплощаясь друг в друга[12] [13].

Важно отметить, что в первоначальной редакции УПК РФ обязывал дознавателя, следователя вместе с постановлением о возбуждении направлять все материалы проверки сообщения о преступлении. В действующей редакции статьи речь идет только о направлении копии постановления о возбуждения уголовного дела. Однако согласно п. 1.4 Приказа Генеральной прокуратуры РФ № 162 прокурорам надлежит в необходимых случаях истребовать у следственных органов материалы, на основании которых были приняты указанные процессуальные решения. Считаем целесообразным вернуть обязанность направлять для согласования прокурору все материалы проверки вместо одной только копии постановления, так как это будет способствовать осуществлению более качественного надзора на первоначальной стадии процесса, позволит оценить правильность принятого решения, выявить допущенные нарушения и своевременно среагировать на них. Тем более, что согласно проведенного опроса практических работников во многих регионах уже существует такая практика. Так, из опрошенных 227 практических работников на вопрос: «Направляют ли в Вашем регионе вместо копии постановления о возбуждении уголовного дела (ч. 4 ст. 146 УПК РФ) все материалы проверки прокурору для согласования?» подавляющее большинство - 161 респондент (71%) ответили положительно, в то время как отрицательно ответили всего 43 опрошенных (19 %), а затруднились ответить - 23 респондента (10%)[14].

Схожей точки зрения придерживается Х.Б. Бегиев, считающий, что на практике прокурор после изучения всех материалов проверки и при согласии с возбуждением уголовного дела подписывает статистическую карточку «Форма № 1» для постановки уголовного дела на учет, тем самым выражает свою позицию о законности и обоснованности постановления о возбуждении уголовного дела1.

Прокурор был наделен полномочием по вынесению постановления об отказе в возбуждении уголовного дела или постановления об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в случае признания постановления дознавателя, следователя о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным и отсутствия основания для возбуждения уголовного дела (ч. 4 ст. 146, ст. 148 УПК РФ).

В последующем с принятием Федерального закона от 05 июня 2007 года № 87-ФЗ полномочия прокурора претерпели значительную трансформацию и, по сути, существенно сократились[15] [16] [17]. Попытка разделить функции предварительного следствия и прокурорского надзора привела к кардинальному усечению полномочий прокурора, в том числе на стадии возбуждения уголовного дела. Это выразилось в лишении права возбуждать уголовное дело, давать согласие на возбуждение уголовного дела и права отменять незаконные и необоснованные постановления следователя (эти полномочия перешли к руководителю следственного органа). Теперь прокурор мог только вынести требование об устранении выявленных им нарушений, которое даже не являлось обязательным для исполнения следователем . У прокурора остались лишь эфемерные полномочия по надзору за соблюдением требований действующего закона органом следствия. В связи с этим многие ученые- процессуалисты высказывали мнение о том, что в стадии возбуждения уголовного дела надзорная функция стала единственной процессуальной функцией прокурора1.

В новой редакции статьи 27 ФЗ «О прокуратуре РФ», регламентирующей полномочия прокурора, они сформулированы очень неопределенно: прокурор, имея основания полагать, что нарушение прав и свобод человека и гражданина имеет характер преступления, принимает меры к тому, чтобы совершившие его лица в соответствии с законом были подвергнуты уголовному преследованию.

Эти изменения в статусе прокурора критиковались многими учеными и практиками. Общие претензии к законодателю можно выразить высказыванием С.Ю. Лапина, справедливо указавшим на новую роль прокурора в стадии возбуждения — пассивного созерцателя, имеющего право надзора, но лишенного действенных полномочий для его осуществления[18] [19]. Однако, законодатель, видимо, хотел сохранить определенный баланс, поэтому прокурор, фактически утратив полномочия по процессуальному руководству следствием, был наделен многими императивными полномочиями в отношении дознавателя, получив неограниченное право направления хода дознания.

Безусловно, права К.А. Таболина, считающая такое положение парадоксом: ведь возможность существенного ограничения конституционных прав и свобод личности на стадии возбуждения уголовного дела не зависит от формы расследования. Следовательно, объём надзорных полномочий прокурора при производстве предварительного следствия не может быть существенно меньше,

чем при производстве дознания1. Ее мысль продолжает Д.И. Ережипалиев, считающий, что на стадии возбуждения уголовного дела разный объем процессуальных полномочий прокурора вносит элемент неопределенности в правовой статус прокурора, чем осложняет и запутывает ситуацию[20] [21] [22]. Так, анализ практики возбуждения уголовных дел позволяет сделать вывод, что надзор прокурора по делам, возбуждаемым следователем, является последующим надзором, которому присущ восстановительный характер, а по делам, предварительное расследование по которым производится в форме дознания, этот надзор носит разрешительный (предупредительный) характер, что, безусловно, является более эффективным способом.

Таким образом, несмотря на закрепленное в ч. 2 ст. 1 ФЗ «О прокуратуре РФ» полномочие по осуществлению уголовного преследования, прокурор был лишен полномочия самостоятельно возбуждать уголовные дела, что,

-5

кстати, не согласуется и с международным опытом в этой сфере .

Справедливо высказывание С.Г. Бывальцевой, что прокурор неоправданно оказался лишен этого полномочия, ведь очень часто уголовные дела возбуждались именно прокурорами на основании результатов общенадзорных проверок, что составляло до нескольких тысяч возбужденных уголовных дел в год[23]. Логично предположить, как считает А.В. Петров, что обязанность уголовного преследования предполагает и наличие права возбудить уголовное дело для всех без исключения субъектов этого вида деятельности[24]. Ш.М. Абдул-Кадыров, продолжая мысль, подчеркивает важность предоставления прокурору права возбуждать уголовное дело также в случае, если признаки преступления были выявлены им непосредственно при осуществлении надзорной деятельности1.

Эти положения Н.С. Манова и В.М. Быков справедливо оценили как непродуманные и поспешные[25] [26] [27]. Законодатель после массовой критики, как уче- ных-процессуалистов, так и практических работников все-таки решил скорректировать явные противоречия, допущенные в ходе реформирования полномочий прокурора. Однако вместо логичного шага по возвращению утраченного права, в попытке восстановить часть прежних прокурорских полномочий был принят Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 404-ФЗ, который включил в число поводов к возбуждению уголовного дела постановление прокурора о направлении материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании, которое в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ прокурор уполномочен вынести при выявлении им фактов нарушений уголовного законодательства. По сути это инициация возбуждения уголовного дела.

Согласимся с мнением В.А. Лазаревой, не считающей это приемлемым решением проблемы, по причине того, что необоснованность отказов в возбуждении уголовного дела стала массовым явлением, и в связи с этим требуется не бесконечная переписка прокурора с руководителем следственного органа, а более эффективные и своевременные средства прокурорского реагирования[28]. Такого же мнения придерживается С. Г. Кехлеров, считающий, что, безусловно, изменения законодательства частично восстановили полномочия прокурора, однако в полной мере перекосы, допущенные в ходе реформирования УПК РФ, не устранены1. Генеральный прокурор РФ Ю. Я. Чайка, комментируя эти изменения УПК РФ, соглашается с тем, что существуют законодательные пробелы, требующие повышения уровня защищенности прав и свобод участников процесса, устранение которых возможно путем достижения баланса полномочий между надзором и следствием. Единственным условием существования сильного следствия является наличие эффективного и сильного прокурорского надзора[29] [30] [31].

К дальнейшим попыткам законодателя повысить эффективность прокурорского надзора на стадии возбуждения уголовного дела, но без возврата прокурору очевидных, присущих ему полномочий, можно отнести принятие Федерального закона № 4-ФЗ от 07.02.2011 г., внесшего кардинальные изменения в ст. 51 Закона о прокуратуре, в соответствии с которой с 1 января 2012 г. на органы прокуратуры возложена не характерная функция ведения государственного единого статистического учета заявлений и сообщений о преступлениях, в том числе, в целях осуществления эффективного надзора и обеспечения прав и законных интересов граждан на стадии возбуждения уголовного дела. Не соглашаясь с имеющейся в уголовно-процессуальной литературе точкой зрения, высказанной Л.А. Сиверской, согласно которой выбор органов прокуратуры для выполнения этой функции определяется ее целями, задачами и предназначением[32], считаем, что это несвойственная для прокуратуры функция. Соблюдение законности субъектами учета преступлений должно входить в предмет надзора за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД, дознание и предварительное следствие, а не выделяться в отдельное направление деятельности прокуратуры.

Дальнейшее реформирование деятельности прокуратуры также непоследовательно, что порождает правовую неопределенность в регулировании ее полномочий. Законодатель начинает расширять границы правозащитной функции прокуратуры: помимо обязанности по защите прав граждан, возложив еще обязанность по защите прав и законных интересов юридических лиц и предпринимателей1. Считаем в связи с этим правильной высказанную С.Г. Бывальцевой точку зрения о том, что возложенные на прокуратуру новые полномочия в этой сфере только с большой долей условности можно отнести к надзорным вообще, так как они имеют значительные отличия от традиционных полномочий, которые прокуратура реализует, осуществляя надзор за исполнением законов[33] [34].

Таким образом, с одной стороны, прокуратура наделяется весьма широкими, но абсолютно не характерными для нее полномочиями, а с другой — при осуществлении традиционной и исторически обусловленной надзорной функции в досудебном уголовном производстве — необоснованно их лишается. Все это свидетельствует о непоследовательности законодателя в реформировании деятельности прокуратуры и определении ее правового статуса, что не способствует эффективности ее деятельности, дальнейшему укреплению законности.

Особую актуальность полномочия прокурора приобретают в свете принятия изменений в УПК РФ, внесенных Федеральным законом от 4 марта 2013 года № 23-ФЗ и Федеральным законом от 22 октября 2014 г. N 308-ФЗ. Был расширен перечень процессуальных действий, проводимых до возбуждения уголовного дела. Это свидетельствует о том, что законодатель обратил свое внимание на необходимость повышения эффективности проверки сообщения о преступлении1 и недопущения нарушений именно на первоначальном этапе уголовного производства с целью избежать как необоснованного возбуждения уголовного дела, так и необоснованного отказа в его возбужде-

Л

нии. Позитивные изменения законодательства отмечает А.В. Чубыкин .

Тем самым в настоящее время возрастает значение самой стадии возбуждения уголовного дела и, соответственно, полномочий прокурора на этой стадии. В настоящее время полномочия прокурора на стадии возбуждения уголовного дела регламентируются УПК РФ (п. 1, 2, 5.1, 6 ч. 2 ст. 37, ч. 4 ст. 146, ч. 6 ст. 148 УПК РФ), ФЗ «О прокуратуре РФ» (ст. 29, 30) и Приказом Генеральной Прокуратуры РФ № 162 (п. 1.3, 1.4). Прокурор уполномочен:

Проверять исполнение требований федерального закона и соблюдения установленного порядка при приеме, регистрации и разрешении сообщений о совершенных и готовящихся преступлениях.

Прежде всего, целью проверки является устранение и предупреждение правонарушений. Прокурору надлежит систематически, не реже одного раза в месяц проводить проверки состояния регистрации и учета заявлений и сообщений о преступлениях. Практика прокурорского надзора показывает, что широко применяются такие формы реагирования, как дача указаний по проверке заявлений и сообщений. Согласно статистическим данным Г енеральной прокуратуры РФ было выявлено нарушений закона при приеме, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлении: в 2013 г. — 3 489 553, в 2014 г. — 3 605 162 (на 3,3 % больше, по сравнению с предыдущим годом; в 2015 г. — 3

-5

732 360 (на 3,5 % больше, по сравнению с предыдущим годом) . [35] [36] [37]

Осуществлять надзор за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, а также за законностью решений, принимаемых органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие.

Прокурор изучает находящиеся в производстве органов дознания и предварительного следствия материалы проверок по заявлениям и сообщениям о преступлениях и при необходимости дает письменные указания, целью которых является недопущение волокиты.

Выносить мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства.

Анализ прокурорских проверок свидетельствует, что самыми распространенными способами укрытия преступлений от учета являются: вынесение незаконного и необоснованного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, списание сообщения о преступлении в номенклатурное дело без принятия по нему процессуального решения, вынесение незаконного решения о направлении материала по подследственности либо подсудности, отказ в приеме сообщения о преступлении, фальсификация материала путем внесения заведомо ложных сведений о существенных обстоятельствах, а также о характере и размере причиненного ущерба. Так, прокурор Сахалинской области в порядке п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ направил в следственное управление Следственного комитета России по Сахалинской области материалы прокурорской проверки в отношении генерального директора ООО «Островной рыбокомбинат» А. Попова для решения вопроса о его уголовном преследовании по ч. 2 ст. 145.1 УК РФ. При этом было установлено, что возбуждению 17 апреля 2016 г. уголовного дела в отношении А. Попова предшествовало принятие органами расследования многочисленных решений об отказе в возбуждении уголовного дела, которые неоднократно отменялись надзирающим прокурором с указанием конкретных обстоятельств, подлежащих дополнительной проверке1.

Отменять незаконные или необоснованные постановления дознавателя.

Незамедлительно получать копию постановления руководителя следственного органа, следователя, дознавателя о возбуждении уголовного дела.

Отменять постановление о возбуждении уголовного дела в срок не позднее 24 часов с момента получения материалов, послуживших основанием для возбуждения уголовного дела, в случае признания постановления о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, о чем выносит мотивированное постановление.

Согласно статистическим данным Генеральной прокуратуры РФ было отменено постановлений следователей и дознавателей о возбуждении уголовного дела: в 2013 г. — 23 498, в 2014 г. — 19 066 (на 18,9 % меньше, по сравнению с предыдущим годом); в 2015 г. — 19 256 (на 1 % больше, по сравнению с предыдущим годом)[38] [39].

Незамедлительно получать копию постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в течение 24 часов с момента его вынесения.

Для контроля за своевременностью поступления всех материалов об отказе в возбуждении уголовного дела прокурор уполномочен сверять книги (журналы) их регистрации и учета в прокуратурах с аналогичными книгами (журналами) дежурных частей органов внутренних дел[40].

9. Истребовать и проверять законность и обоснованность решений следователя или руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела и принимать по ним решение в соответствии с УПК РФ.

К.А. Таболина обозначает существование проблемы истребования прокурором материалов проверки сообщения о преступлении в стадии возбуждения уголовного дела. В связи с этим она приводит пример из практики прокуратуры Московской области, согласно которому срок переписки между прокурором и руководителем следственного органа о предоставлении для проверки законности и обоснованности решения об отказе в возбуждении уголовного дела соответствующих материалов составил практически полгода[41].

Отменять постановление органа дознания, дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела в случае признания его незаконным или необоснованным, при этом направлять соответствующее постановление начальнику органа дознания со своими указаниями, устанавливая срок их исполнения.

Отменять постановление об отказе в возбуждении уголовного дела руководителя следственного органа, следователя, в случае признания отказа в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным. В срок не позднее 5 суток с момента получения материалов проверки сообщения о преступлении прокурор отменяет постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, о чем выносит мотивированное постановление с изложением конкретных обстоятельств, подлежащих дополнительной проверке, которое вместе с указанными материалами незамедлительно направляет руководителю следственного органа.

Дискуссионным остается вопрос о существующем различии правового регулирования одинаковых, по сути, общественных отношений. К.А. Табо- лина в своем исследовании обосновывает мнение о том, что по содержанию изложение прокурором конкретных обстоятельств, подлежащих дополнительной проверке следователем, фактически не отличается от его указаний дознавателю, различие заключается только в порядке их изложения. К.А Та- болина считает, что подобная дифференциация надзора прокурора в зависимости от поднадзорного органа безосновательна, а различие полномочий на практике носит иллюзорный характер.1

Э.Р. Исламова предлагает включить в УПК РФ отдельную статью 145.1 «Полномочия прокурора при осуществлении надзора в стадии возбуждения уголовного дела»[42] [43]. Представляется, что такой способ изложения нормативного материала вряд ли улучшит регулирование деятельности прокурора. Существующий способ (от общего (ст. 37 УПК РФ) — к частному (ст. 221, ч. 1 ст. 214, ст. 226, 26.8 УПК РФ)) видится нам более оптимальным, т.к. позволяет с учетом принципа экономии нормативного материала не дублировать некоторые положения закона, содержащиеся в общей норме, при конструировании установлений частного характера. Наше мнение подтверждается данными проведенного опроса практических работников, по результатам которого 123 опрошенных (54 %) высказались за сохранение существующего в ст. 37 УПК РФ способа нормативной регламентации полномочий, и только 70 респондентов (31%) наоборот считают, что в статье должен быть отражен исчерпывающий список полномочий прокурор, поскольку это будет способствовать однозначному толкованию норм закона и, как следствие, созданию единой правоприменительной практики. Затруднились ответить 34 опрошенных (15%)[44].

Следует отметить, что на эффективность деятельности по надзору за исполнением законов, обеспечение установленного порядка разрешения сообщений о преступлениях, проведения расследования, а также законности решений, принимаемых органами предварительного расследования, непосредственное влияние оказывают объем и характер полномочий прокурора. Имеющихся на сегодняшний день полномочий явно недостаточно для осуществления эффективного надзора. Благоприятные условия для нарушений создает отсутствие системного, постоянного и действенного прокурорского надзора. Что касается предварительного следствия, это связано не только с возможными злоупотреблениями слишком большими и по существу бесконтрольными полномочиями следователей и руководителей следственных органов, но и с ошибками, которые в силу низкой профессиональной подготовки и неопытности, загруженности и других факторов как объективного, так и субъективного характера, допускаются при производстве по уголовным делам.

Так, 05 октября 2016 г. СО Волгоградского ЛУ МВД России на транспорте вынесено постановление о возбуждении уголовного дела № 253228 по признакам состава преступления, предусмотренного п. б ч. 2 ст. 158 УК РФ по следующему факту: 27 августа 2016 г. в период с 20 ч. 17 мин. по 22 ч. 00 мин. в пути следования пассажирского поезда № 457/458 сообщением «Анапа - Челябинск» неустановленное лицо из купе проводника вагона № 4 совершило кражу рюкзака, в котором находился кошелек и деньги в сумме 3500 руб. 07 октября 2016 г. данное постановление было отменено Волгоградским транспортным прокурором на основании того, что следователем была дана неверная квалификация по п. б ч. 2 ст. 158 УК РФ, в то время как действия неустановленного лица следует квалифицировать по ч. 1 ст. 158 УК РФ.

На необходимость повышения эффективности прокурорского надзора указал Президент России В. Путин на заседании коллегии прокуратуры, состоявшейся 24 марта 2015 г. Безосновательный отказ в регистрации преступлений, неоправданное затягивание сроков расследований нарушает такой базовый правовой принцип, как неотвратимость наказания, дает основания пострадавшим людям усомниться в эффективности правоохранительной системы, в силе закона и в целом в возможности государства восстановить справедливость, защитить их права, безопасность, личное достоинство и имущество, отметил Президент. Он подчеркнул, что в 2014 году вынесено около 2,5 миллионов незаконных постановлений об отказе возбуждения уголовного дела[45].

1,6

1,4

1,2

1

0,8

0,6

0,4

0,2

О

Динамика показателя количества отменных прокурором постановлений о возбуждении

уголовного дела за период 2011 - 2015 гг.

2011

2012

2013

2014

2015

Столбе

ц1

Так, согласно данным статистики Генеральной прокуратуры РФ, отражающей основные результаты работы по надзору за исполнением законов на досудебных стадиях уголовного судопроизводства в РФ, за период 2011-2015 гг. прокурорами было отменено следующее количество незаконных или необоснованных постановлений следователей и дознавателей о возбуждении уголовного дела (Таблица 5)[46]:

Таблица 5

Наименова-ние

показателя

2011

2012

%

(+;-)

2013

%

(+;-)

2014

%

(+;-)

2015

%

(+;-)

Отменено постановлений следователей и дознавателей о возбуждении уголовного дела

35480

31012

-12,6

23498

-24,2

19066

-18,9

19256

1

Всего зарегистрировано заявлений, сообщений о преступлении

2473385

2639287

6,7

2206249

-4,2

2166399

-1,8

2388476

9

Удельный вес (%)

1,4

1,2

-0,2

1,1

-0,1

0,9

-0,2

0,8

-0,1

Несмотря на все еще большое количество отмененных прокурором постановлений следователей и дознавателей о возбуждении уголовного дела, в целом наблюдается положительная тенденция снижения количественного показателя, что свидетельствует о высоком уровне осуществляемого надзора, об активизации упреждающего контроля за качеством проведенных проверок.

Снижение данного показателя обеспечено за счет повышения качества, осуществляемого на данном направлении прокурорского надзора и эффективностью внесенных мер реагирования. Так, в связи с повышением качества прокурорского надзора число отмененных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел за период январь-февраль 2015 г. снизилось на 13,1 % по сравнению с аналогичным показателем прошлого года. В 2014 г. это показатель составлял 3 189 отмен, а в 2015 г. — 2 771 отмену[47].

Расширение полномочий прокурора на рассматриваемой стадии будет только способствовать улучшению этих показателей, так как позволит избежать преждевременного, недостаточно обоснованного начала предварительного расследования, напрасной траты времени и сил соответствующих органов государства; предотвратить неоправданное вовлечение в производство по уголовному делу участников процесса, что будет способствовать реализации правозащитной функции прокурора. Наше мнение подтверждается примерами из практики. В период с января по ноябрь 2016 года в СО Волгоградского ЛУ МВД России на транспорте было отменено 19 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, из них по инициативе прокурора - 16 постановлений, при чем 14 из них отменены повторно. Основаниями для отмены послужили не проведение следственных и иных процессуальных действий необходимых для возбуждения уголовного дела. Так, по материалу проверки 2047/964 от 07.10.2016 г. не опрошен пилот воздушного судна, который орошал поля; по материалу проверки 1813/615 от 23.12.2015 г. не опрошены лица из числа руководителей и учредителей ООО «ВДСА», ООО «Лена Шипинг», не назначено бухгалтерское исследование, не истребовано заключение о наличии признаков фиктивного и преднамеренного банкротства; к материалу проверки 1813/615 от 23.12.2015 г. не приобщены результаты проведения сравнительного исследования по образцам цемента, изъятого из ОАО «Себ- ряковцемент»; по материалу проверки 2070/759 от 20.10.2016 г. не установлены лица, получавшие денежные средства, не проведен осмотр места происшествия; по материалу проверки 92/75 от 20.04.2016 г. не получены результаты назначенного в ЭКЦ ГУ МВД РФ исследования, не установлена общая стоимость программного обеспечения.

Позитивным шагом в этом направлении, по нашему мнению, следует считать то, что Президент России В. Путин 22.12.2014 г. подписал закон № 427-ФЗ, возвращающий прокуратуре полномочия по надзору за деятельностью следователя. Закон вносит изменения в несколько положений ФЗ «О прокуратуре РФ» и ФЗ «О Следственном комитете РФ», наделяя прокуратуру полномочиями по осуществлению общего надзора за федеральными органами исполнительной власти и СКР1. Очевидно, что Президент озабочен слабой защитой интересов граждан в ходе досудебного производства. В своем ежегодном послании Федеральному Собранию Российской Федерации 4 декабря 2014 г. Президент России заявил: «Мы не в первый раз говорим о необходимости новых подходов в работе надзорных, контрольных, правоохранительных органов, но изменения происходят очень медленно. По-прежнему доминирует обвинительный уклон: вместо того чтобы пресекать отдельные нарушения, закрывают дорогу, создают проблемы тысячам законопослушных, инициативных граждан»[48] [49].

С позиций оптимизации полномочий прокурора на стадии возбуждения уголовного дела необходимо рассмотреть проблему сокращения расходов на досудебное производство по уголовным делам через анализ экономикоправовой категории «стоимость уголовного процесса», что весьма актуально в современной экономической ситуации. Эффективность функционирования правоохранительной системы Российской Федерации должна также оцениваться с точки зрения соотношения достигаемых ею результатов с затратами на их реализацию. Исследовавшая это вопрос И.Г. Смирнова развитие уголовного судопроизводства видит в возможности внедрения альтернативных методов разрешения уголовно-правовых конфликтов. Она поясняет, что такие методы напрямую связаны с понятием восстановительного правосудия, поэтому должны ориентироваться на ускорение процесса, упрощение производства, возмещение вреда потерпевшему. При этом не умаляется значение традиционной формальной реакции государства в виде возбуждения уголовного дела по всем преступлениям, но это реакция, сведенная до необходимого минимума, должна выступать последним, крайним средством соответствующего реагирования1. Основной постулат теории процессуальной экономии гласит, что необходимо достигать наибольших результатов с наименьшими усилиями. Это обеспечивается быстротой, то есть путем сбережения времени, простотой (то есть облегчением труда), уменьшением расходов, удешевлением судопроизводства.

В связи с этим еще более актуальным становится вопрос расширения полномочий прокурора при отказе в возбуждении уголовного дела, в том числе целесообразным считаем законодательно закрепить принцип дискреционности, который позволял бы прокурору самостоятельно определять целесообразность уголовного преследования при решении вопроса об отказе в возбуждении уголовного дела. Этот вывод отчасти подтверждается результатами проведенного нами анкетирования практических работников. Отвечая на вопрос «Необходимо ли закрепить принцип дискреционного уголовного преследования в качестве полномочия прокурора при решении вопроса об отказе в возбуждении уголовного дела и прекращении уголовного преследования?», большинство респондентов, а именно 107 (47 %) дали положительный ответ, 88 человек (39 %) ответили отрицательно, однозначного ответа не

л

дали 32 опрошенных работников (14 %) .

Безусловно, к резкому расширению полномочий прокурора наше современное общество еще не готово по объективным и субъективным причи- [50] [51] нам, в том числе это чревато всплеском преступлений коррупционной направленности. Однако закрепление принципа дискреционности на нормативном уровне в отечественном уголовном процессе представляется интересным и перспективным, позволит повысить оперативность и эффективность прокурорского надзора, укрепить законность в деятельности правоохранительных органов и тем самым создать дополнительные процессуальные гарантии обеспечения конституционных прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве. Как справедливо заметил М.А. Лавнов, обеспечение надлежащей справедливости уголовного судопроизводства возможно только при непременном условии осуществления уголовно-процессуальной деятельность на началах целесообразности[52].

Интересным представляется наделение дискреционными полномочиями по отказу в возбуждении уголовного преследования прокуроров в странах: Армения (ст. 37 УПК), Албания (ст. 24), Грузия (ст. 16, так и называется «Дискреционность уголовного преследования»), Таджикистан (ст. ст. 28-31, Азербайджан (ст. 39 УПК), Нидерланды, США, ФРГ (в конкретных случаях).

Для уяснения сущности принципа целесообразности следует обратиться к законодательству России. В науке досоветского ее периода такое усмотрение называлось принципом целесообразности или полезности. В современной зарубежной науке оно именуется принципом дискреционного уголовного преследования. В обоих случаях под дискреционным усмотрением следует понимать возможность (полномочие) должностного лица, закрепленную в законе, действовать по своему усмотрению в установленных законом рамках. Отсюда термины «целесообразность» в науке российского уголовного процесса и «дискреционность» в зарубежном уголовном судопроизводстве по своему содержанию и значению могут рассматриваться как тождественные понятия2. Но нельзя забывать о том, что в российском законодательстве рассматриваемый принцип не имеет нормативной регламентации.

Внедрение альтернативных методов разрешения уголовно-правовых споров, таких, как медиация, является назревшей потребностью, не только экономически обоснованной, но и социально одобряемой новацией в уголовном судопроизводстве. В подтверждение этой позиции говорит и исследование И.Г. Смирновой, в ходе которого было установлено, что в среднем расходы, которые несет государство на производство по уголовному делу, в 10,62 раза превышают ущерб, причиненный потерпевшему совершенным преступлением[53].

Анализ международного опыта отказа прокурора от уголовного преследования при наличии совокупности указанных в законе обстоятельств по возмещению вреда и уплате штрафа, а также изучение ряда уголовных дел, показывает, что во многих случаях не было необходимости осуществлять в полном объеме производство по делу. Так, во многих случаях по делам о преступлениях небольшой или средней тяжести потерпевшему важно именно возмещение ему ущерба, причиненного преступлением, а не обязательное уголовное наказание для преступника, поэтому часто на практике в суде такие дела прекращаются за примирением сторон. При этом государство уже понесло затраты на производство расследования по такому делу, а прокурор часто еще на стадии возбуждения видел отсутствие судебной перспективы дела и при наличии соответствующих полномочий мог бы обеспечить достижение социально значимого эффекта еще на первоначальном этапе производства, тем самым создав условия реализации принципа разумной процессуальной экономии. Поэтому, на наш взгляд, необходимо закрепить альтернативные (имеющимся в законодательстве) завершающие этапы досудебного производства, основанные на методах внесудебного разрешения уголовно-правовых споров, такие, как медиация, в целях развития восстановительного правосудия и закрепить соответствующие полномочия прокурора в указанной сфере. При этом необходимо отметить, что при надлежащем нормативном регулировании введение института медиации не будет способствовать нарушению прав участников процесса. Напротив, медиация — это успешно применяемое международное правовое средство, воплощающее принцип персонализации ответственности, направленное на ускоренное удовлетворение интересов потерпевших и нивелирование последствий преступления, выступающее в качестве превентивной меры. При этом именно прокурора необходимо наделить полномочиями по проведению медиации по уголовным делам, что позволит создать не противоречащую закону практику ее применения, а также укрепить авторитет самой процедуры, сделать ее понятной и доступной обществу. Безусловно, нужно закрепить определенные условия, обстоятельства, при наличии которых возможно применение процедуры медиации (например, совершение преступления впервые, преступление относится к категории небольшой или средней тяжести, виновный полностью возместил потерпевшему причинены ущерб, уплатил штраф в доход государства, обязательное согласие сторон на применение процедуры и т.д.).

В пользу нашей точки зрения можно привести данные статистики фактических затрат бюджета на статью «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность», согласно которым на правоохранительную деятельность, в том числе и на производство по уголовным делам, было израсходовано: в 2011 — 1 259,8 млрд. руб; в 2012 — 1 843,0; в 2013 — 2 061,6; в 2014 — 2 086,2[54]. Ежегодное увеличение затрат наглядно демонстрирует необходимость внедрения в уголовное судопроизводство принципа разумной процессуальной экономии, введения альтернативных завершающих этапов и закрепления соответствующих полномочий прокурора на них.

Таким образом, необходимость трансформации полномочий прокурора на стадии возбуждения не вызывает сомнений. Ведь в сфере уголовного судопроизводства, где на основании закона допускается применение наиболее существенных ограничений прав и свобод граждан, прокурорский надзор должен быть реальным, а не декларативным инструментом утверждения законности. Поэтому необходимо не только вернуть прокурору полномочие по возбуждению уголовного дела, но и в целом расширить его полномочия путем введения принципа дискреционности при решении вопроса о целесообразности возбуждения уголовного дела.

С этой целью необходимо изложить в следующей редакции:

часть 4 статьи 20: «Прокурор, руководитель следственного органа, следователь, а также с согласия прокурора дознаватель возбуждают уголовное дело о любом преступлении...»;

часть 3 статьи 21: «Прокурор, руководитель следственного органа, следователь, а также с согласия прокурора дознаватель в случаях.»;

часть 2 статьи 37: «2) возбуждать уголовное дело в порядке, установленном настоящим Кодексом, отказывать в возбуждении уголовного дела, разрешать вопрос целесообразности уголовного преследования»;

часть 1 статьи 148: «При отсутствии основания для возбуждения уголовного дела прокурор, руководитель следственного органа, следователь, орган дознания или дознаватель выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.».

В контексте рассматриваемой проблематики не может не радовать, что в Г осударственную Думу РФ поступил соответствующий законопроект, согласно которому предполагается уполномочить прокурора возбуждать уголовное дело или принимать решение об отказе его в возбуждении (п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ) [55]. Возвращение прокурору этого утраченного полномочия считаем своевременным и целесообразным шагом, который приведет в согласованность нормы, регламентирующие полномочия прокурора как в отечественном законодательстве1, так и соответствие с международным опытом[56] [57] [58].

Наше мнение подтверждается результатами опроса практических работников, согласно которого за возращение прокурору полномочия по возбуждению уголовного дела высказались 112 респондентов (49 %), против - 83

-5

опрошенных (37%), затруднились ответить - 32 респондента (14 %) .

В связи с этим еще более актуальным становится вопрос о расширении полномочий прокурора при отказе в возбуждении уголовного дела. Считаем целесообразным законодательно закрепить принцип дискреционного уголовного преследования в качестве идейной основы реализации полномочий прокурора при решении вопроса об отказе в возбуждении уголовного дела, что будет способствовать оперативности и эффективности осуществления прокурорского надзора, укрепит законность в деятельности правоохранительных органов и тем самым создаст дополнительные процессуальные гарантии обеспечения конституционных прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве.

[1] См.: Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. - М.: Русский язык, 2000. [Электронный ресурс]. URL: http://www.efremova.info/ (дата обращения: 27.09.2015).

[2] См.: Берова Д.М. Указ. соч. С. 14-16.

[3] См.: Дикарев И.С. Спорные вопросы организации досудебного производства по уголовным делам // Российская юстиция. 2016. № 5. С. 28-29.

[4] Подробнее см.: Климова Я.А. Полномочия прокурора на завершающих этапах досудебного производства: понятие и классификация // Вестник Волгоградской академии МВД России. Выпуск 3 (34) 2015: научно-методический журнал. Волгоград: ВА МВД России,

2015. С. 90.

[5]

См.: Михайловская И.Б. Права личности - новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Российская юстиция. 2002. № 7. С. 2.

[6]См.: Кони А.Ф. Приемы и задачи прокуратуры. Собр. соч. в 8 томах. Т.4. М., 1967. С.171.

[7]См.: Багаутдинов Ф. Возбуждение уголовного дела по УПК РФ // Законность. 2002. № 7. С. 29.

См.: Махов В.Н. Прокурорский надзор в стадии возбуждения уголовного дела: Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М., 1997. С. 165.

[9] См.: Калиновский К.Б. Всегда ли следует возбуждать уголовное дело при обнаружении нового преступления или нового лица? [Электронный ресурс] // Российский следователь. 2009. № 6. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

[10] См.: Арсланова Э.Р. Полномочия прокурора при осуществлении надзора за исполнением закона в стадии возбуждения уголовного дела // Проблемы совершенствования прокурорского надзора: сб. статей. Иркутск, 2006. С. 95.

[11] См.: Крюков В.Ф. Прокурорский надзор на стадии возбуждения уголовного дела: проблемы и решения [Электронный ресурс] // Адвокат. 2007. № 4. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

См.: Гордеев А.Ю. Отказ в возбуждении уголовного дела: дис. ... канд. юрид. наук: М., 2006. С. 143.

[12] См.: Дикарев И.С. Спорные вопросы организации досудебного производства по уголовным делам // Российская юстиция. 2016. № 5. С. 28.

См.: Шадрин В.С. Прокурор как представитель прокуратуры в уголовном судопроизводстве // Труды Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2004. № 6. С. 5.

[14] См.: Приложение № 2. Позиция № 4.

[15] См.: Бегиев Х.Б. Реализация в современном уголовном судопроизводстве России норм процессуальной самостоятельности следователя: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2015. С. 54.

[16]См.: Смирнов Г.К. Проблемы совершенствования института участия прокурора в досудебном производстве // Российская юстиция. 2008. № 11.

[17]

См.: Зиновьев А.Ю., Татьянин Д.В. Полномочия прокурора по надзору за следствием в новых условиях// «Стратегии уголовного судопроизводства» Материалы международной конференции, посвященной 160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойниц- кого. 11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург). [Электронный ресурс]. URL: http://www.iuaj.net/1 oldmasp/modules.php?go=page&name=Pages&pid=362 (дата обращения: 18.01.2016).

[18] См.: Синельщиков Ю.П. О функциях прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса // Российский следователь. 2008. № 17; Каменобродский С.Л. О функциях прокурора

в стадии возбуждения уголовного дела // Общество и право. 2009. № 2.

[19]

См.: Лапин С.Ю. Прокурор-следователь: революция началась // Эж-Юрист. 2007. № 26.

[20] См.: Таболина К.А. О недостаточности полномочий прокурора для обеспечения эффективного надзора в стадии возбуждения уголовного дела // Актуальные проблемы российского права. № 6. 2014. С. 1208-1214.

[21] См.: ЕрежипалиевДИ. Указ. соч. С. 4.

См.: Положения Рекомендации R (2000) 19 Комитета министров Совета Европы «О роли прокуратуры в системе уголовного правосудия», в которых определено, что прокуроры не только поддерживают обвинение в суде, но и «во всех системах уголовного правосудия решают вопрос о возбуждении или продолжении уголовного преследования».

[23] См.: Бывальцева С.Г. Современная концепция развития российской прокуратуры // Бизнес, Менеджмент и Право. 2013. № 2. С. 85.

[24] См.: Петров А.В. Прокурор в стадии возбуждения уголовного дела // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. 2008. № 2. С. 336.

[25] См.: Абдул-Кадыров Ш.М. Осуществление прокурором уголовного преследования и надзора за исполнением законов в досудебном производстве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015.С. 164.

См.: Быков В.М., Манова Н.С. Нужен ли уголовному судопроизводству России следственный судья? // Законность. 2015. № 6. С. 45.

а

См.: Паничева А., Похмелкин А., Костанов Ю., Румянцев В., Решетилова И. Верните прокурора. Адвокаты требуют возвратить прокурорский надзор за следствием // Российская газета, 20 мая 2008. № 106 (4663); Тамаев Р.С., Халиулин А.Г., Буланова Н.В. Осуществление прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия// Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2008. № 2; Александров А., Белов С., Кухта А. Реформа предварительного расследования// Уголовное право, 2007. № 5.

[28] См.: Лазарева В. А. Долгожданные изменения в статусе прокурора (закон от 28 декабря 2010 г. N 404-ФЗ) [Электронный ресурс] // Уголовное судопроизводство. 2011. N 3. URL: http://www.center-bereg.ru/i1028.html (дата обращения: 23.07.2015).

ведомственном противостоянии прокурора и руководителя следственного органа см.: Шабунин В.А. Руководитель следственного органа: нормативное регулирование и практика осуществления процессуальных функций и полномочий: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2013. С. 4, 25.

[30] См.: Кехлеров С.Г. Российская прокуратура: история, реформы и перспективы развития // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2011. № 6 (26). С. 13.

[31] См.: ЧайкаЮ. Я. Дел - много // Российская газета. 2012. 12 января (№ 3).

См.: СиверскаяЛ.А. Рассмотрение сообщений о преступлениях: правовое регулирование и процессуальный порядок: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: М., 2015. С. 21.

[33]См.: О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля: федеральный закон от 26 декабря 2008 г. № 294-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6249.

[34] См.: Бывальцева С.Г. Современная концепция развития российской прокуратуры // Бизнес, Менеджмент и Право. 2013. № 2. С. 86.

[35] См.: Галиахметов М.Р., Татьянин Д.В. Дискуссионные вопросы проведения следственных действий в стадии возбуждения уголовного дела // Вестник Удмуртского университета. Серия Экономика и право. 2015. № 2-3. С. 108-110.

[36] См.: Чубыкин А.В. Процессуальный статус прокурора в стадии возбуждения уголовного дела: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С.16.

[37] См.: Официальная статистика. Генеральная прокуратура Российской Федерации: официальный сайт. [Электронный ресурс]. URL: http://genproc.gov.ru/stat/data/602117/ (дата обращения: 25.02.2016).

[38] См.: Генеральная прокуратура Российской Федерации: официальный сайт. [Электронный ресурс]. URL: http://genproc.gov.ru/smi/news/news-1075710/ (дата обращения: 01.03.2016).

См.: Официальная статистика. Генеральная прокуратура Российской Федерации: официальный сайт. [Электронный ресурс]. URL: http://genproc.gov.ru/stat/data/602117/ (дата обращения: 05.03.2016).

[40] См.: Сумин А.А. Актуальные проблемы обеспечения законности в досудебных стадиях уголовного судопроизводства: учебное пособие. М.: Московский университет МВД России, 2013. С. 33-34.

[41] См.: Таболина К.А. К вопросу о проблеме истребования прокурором материалов проверки сообщения о преступлении и материалов уголовного дела // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2015» / Отв. ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов, Е.А. Антипов. [Электронный ресурс]. М.: МАКС Пресс, 2015. С. 1.

[42] См.: Таболина К.А. Надзор прокурора за возбуждением и расследованием уголовных дел: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. С. 161.

[43] См.: Исламова Э.Р. Процессуальные полномочия прокурора в стадии возбуждения уголовного дела: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2009. С.12.

[44]

См.: Приложение № 2.Позиция № 3.

[45] См.: Информационный портал «РИА Новости». [Электронный ресурс]. URL: http://ria.ru/incidents/20150324/1054204020.html#ixzz3YgWxzrJc (дата обращения: 19.05.2015).

[46] См.: Официальная статистика. Генеральная прокуратура Российской Федерации: официальный сайт. [Электронный ресурс]. URL: http://www.genproc.gov.ru/stat/data/ (дата обращения: 01.06.2016).

[47] См.: Официальная статистика. Генеральная прокуратура Российской Федерации: официальный сайт. [Электронный ресурс]. URL: http://www.genproc.gov.ru/stat/data/ (дата обращения: 21.04.2015).

[48] См.: О внесении изменений в Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»: федеральный закон от 22.12.2014 № 427-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2014. № 52 (ч.1). Ст. 7538.

[49] См.: Информационный портал «РИА Новости». [Электронный ресурс]. URL: http://ria.rU/politics/20141204/1036540412.html#ixzz3PiQbNksB. (дата обращения: 30.03.2015).

[50] См.: Смирнова И.Г. Социальная ценность российского уголовного судопроизводства:

автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 2012. С. 34.

[51]

См. Приложение №2. Позиция № 7.

[52] См.: Лавнов М.А. Институт прекращения уголовного дела в системе уголовнопроцессуального права и правоприменительной практике: автореф дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2015. С. 18.

См.: Апостолова Н.Н. Целесообразность (дискреционность) в российском уголовном судопроизводстве: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2010. С. 11.

[53]См.: Смирнова И Г. Социальная ценность российского уголовного судопроизводства: ав- тореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 2012. С. 35.

[54]См.: Министерство финансов РФ: официальный сайт. [Электронный ресурс]. URL: http://info.minfin.ru/fbrash.php (дата обращения: 23.04.2015).

[55] См.: Законопроект № 872311-6 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (о расширении полномочий прокурора в досудебном судопроизводстве». [Электронный ресурс]. URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28 Spravka%29?Open Agent&RN=872311-6 (дата обращения: 19.01.2016).

[56]См.: Полномочие возбуждать уголовное дело непосредственно вытекает из функции прокурора по осуществлению уголовного преследования, прямо закрепленной в ч. 1 ст. 37 УПК РФ и ч. 2 ст. 1 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации».

[57] См.: Положения Рекомендации R (2000) 19 Комитета министров Совета Европы «О роли прокуратуры в системе уголовного правосудия», в которых определено, что прокуроры не только поддерживают обвинение в суде, но и «во всех системах уголовного правосудия решают вопрос о возбуждении или продолжении уголовного преследования».

[58] См. Приложение № 2. Позиция № 6.