При системном рассмотрении правоотношений по возмещению вреда, причиненного преступлением, обнаруживается несоответствие и разрозненность используемой законодателем терминологии не только в тексте отраслевых правовых актов, но даже и в рамках одной отрасли и одного закона. Например, законодатель, не сопоставляя друг с другом, часто использует такие парные категории, как «вред» и «ущерб», «возмещение» и «компенсация», «имущественный вред» и «вред имуществу». Для формирования эффективного механизма правового регулирования необходима определенность позиции законодателя по регламентируемому вопросу, ясность в правовой природе используемых рычагов воздействия, однозначное понимание задействованной терминологии. Только при таком подходе будет обеспечено единообразие правоприменительной практики, равная степень защиты потерпевших, а, значит, и - справедливое отношение к участникам уголовного процесса.

Как верно подчеркивает О.В. Гладышева, «применение единой терминологии служит средством более точного выражения сущности идей, заложенных в основу соответствующего научного направления[1] [2]». Задача науки состоит в выработке понятийного аппарата, который должен быть востребован законодателем, а правоприменителю следует его единообразно использовать в соответствии с нормами действующего законодательства.

С.А. Синенко обоснованно отмечает, что выделение в структуре УПК РФ самостоятельной главы, в которой могли бы быть сосредоточены нормативные предписания, регулирующие процессуальный статус потерпевшего в уголовном судопроизводстве, нецелесообразно и труднореализуемо с точки зрения законодательной техники без нарушения целостности соответствующих уголовно-процессуальных институтов. Оптимальный вариант повышения эффективности процессуальных правовых предписаний в части обеспечения прав и законных интересов потерпевшего - это «сквозная» корректировка УПК РФ с помощью положений, позволяющих согласовать терминологию и понятийный аппарат, расширить права потерпевшего, устранить дисбаланс правового статуса потерпевшего и обвиняемого, повысить качество правоприменения1. Мы предлагаем урегулировать спорные моменты и скорректировать действующее законодательство путем создания и принятия Федерального закона «О потерпевших от преступлений» .

Не смотря на длительную историю существования правоотношений по возмещению вреда, причиненного преступлением, которая была отражена в первом параграфе нашего исследования, до настоящего времени остается дискуссионным вопрос, касающийся отраслевой принадлежности самого института возмещения вреда, причиненного преступлением. Цивилисты относят возмещение уголовно-правового вреда к сфере гражданского, криминалисты, как правило, - к области уголовного и уголовно-исполнительного права, ряд ученых считают его комплексным межотраслевым институтом. Однако законодатель до настоящего времени не урегулировал этот вопрос на законода- [3] [4] тельном уровне, в связи с чем судебная практика формирует свое видение разрешения вопросов возмещения вреда, причиненного преступлением.

Ряд ученых дореволюционной эпохи, описывая соединенный уголовный процесс (И.Я. Фойницкий, С.И. Викторский, Д.Г. Тальберг) отмечали, что гражданский иск в уголовном процессе является некоей аномалией, носит второстепенный характер, а производство по иску должно вестись на основе норм гражданского законодательства. В частности, И.Я. Фойницкий подчеркивал: «Вознаграждение потерпевшего за вред, причиненный ему преступным деянием, есть мера гражданского права, осуществляемая в порядке гражданского иска»1, «Гражданский иск в уголовном процессе является элементом дополнительным, присоединяющимся, он лишь примыкает к уголовному обвинению, образуя его стороннюю часть; отсюда подчиненная природа его. ... Поэтому, всякое обстоятельство, устраняющее уголовное обвинение, устраняет из уголовного суда и гражданский иск; последний следует судьбе уголовного дела. При разрешении иска уголовный суд руководствуется законами гражданского судопроизводства тогда лишь и настолько, насколько применение этих законов не находится в противоречии с порядком уголовно-процессуальным и оказывается практически возможным.................................... Под

чинение гражданского иска судьбе уголовного дела не лишает, однако, иск этот по содержанию полной самостоятельности. Уголовное обвинение определяется началом публичным, гражданский же иск - началом частным.. Отказ потерпевшего от вознаграждения за вред и убытки не признается отказом от обвинения, тогда как, наоборот, отказ от обвинения признается вместе с тем и отказом от гражданского иска»[5] [6].

Аналогичную точку зрения высказывал Н.С. Таганцев: «Близкую к наказанию группу составляют последствия, наступающие в интересах потерпевшего от преступного деяния, так как они чаще совпадают с наказанием по их цели, применяются теми же органами, на коих возлагается преследование преступных деяний вообще, даже весьма часто входят в карательные меры, как элементы.... Хотя право на вознаграждение возникает, по-видимому, из того же основания, как право на наказание ... обязанность вознаграждения является чисто гражданским отношением между потерпевшим и виновным»[7].

Также к области гражданско-правового регулирования относили институт возмещения вреда советские ученые - А.И. Санталов, М.С. Строгович и др., утверждая, что при совершении преступления преступник нарушает две обязанности: гражданско-правовую и уголовно-правовую, за что привлекается как к уголовной ответственности, так и к гражданско-правовой2. Однако Е.Ч. Сторожкова приходит к выводу, что исследуемые «отношения имеют гражданско-правовую природу, так как в гражданском праве действует принцип недопустимости причинения вреда, в силу которого граждане и юридические лица обязаны воздерживаться от причинения вреда абсолютным, субъективным правам. В случае причинения вреда этим правам возникают гражданско-правовые отношения независимо от того, в какой форме совершено правонарушение.»3. Трудно согласится с приведенным высказыванием, так как представляется, что нарушенная норма уголовного закона, во-первых, первична во всей последующей цепочке правоотношений, а, во- вторых, не только в гражданском праве действует принцип недопустимости причинения вреда: так уголовное право содержит определение преступления, которое уже является виновно совершенным деянием, запрещенным Уголовным кодексом РФ под угрозой наказания (ст. 14 УК РФ).

Другие ученые считают, что институт возмещения вреда - исключительно уголовно-правовой, приводя аргумент о том, что базовые правоотношения, вследствие которых и возникают отношения по возмещению вреда,

относятся к уголовному праву. А коль скоро процессуальное право «служит» праву материальному, то возникает необходимость в разработке норм регулирования возмещения вреда нормами собственно уголовно-

процессуальными. Так, А.В. Сумачев справедливо отмечает, что при совершении преступления возмещение вреда осуществляется в рамках уголовного процесса, и лишь в исключительных случаях - в гражданском производстве. Уголовный процесс, в свою очередь, производен от уголовного (материального) права. Соответственно, уголовно-правовые отношения реализуются через уголовно-процессуальные, а последние возникают и получают развитие лишь в связи с уголовно-правовыми отношениями. Тезис этот считается в теории уголовного права общепринятым. Следовательно, А.В. Сумачев формулирует правило: предпосылки возникновения правоотношения, отраженные в какой-либо отрасли права, порождают соответствующие названию данной отрасли правоотношения (отраслевого цикла). При этом реализация прав и обязанностей субъектов осуществляется в рамках именно этих правоотношений. В связи с чем А.В. Сумачев приходит к выводу, что институт возмещения вреда, причиненного преступлением, имеет по своей сути, не гражданско-правовой, а уголовно-правовой характер1. А.А. Гаджиева, развивая данную точку зрения, отмечает: «Основой, позволяющей сделать вывод об уголовно-правовой природе указанного права, является связь между причиненным вредом, как признаком состава преступления и объективно существующим правом потерпевшего на возмещение вреда. Это позволяет говорить о возможности поиска альтернативы гражданскому иску в уголовном процессе в создании собственно уголовно-правовых механизмов возмещения вреда потерпевшему»[8] [9].

Существует и третья точка зрения на данную проблему. Ее суть в том, что возмещение вреда, причиненного преступлением, является комплексным

1 2

межотраслевым институтом (К.В. Ашкатова , Н.В. Анисимкова , Ю.Д. Лившиц[10] [11] [12], Д.Ю. Манцуров[13], В.Ю. Мельников[14], А.С. Михлин[15], Л.А. Прокудина[16], Н.Н. Сенин[17], А.В. Суслин[18], В.А. Сысоев, К.В. Храмцов[19] [20] и др.). Основной аргумент в пользу данной позиции связан с многообразием норм различных отраслей права, задействованных в урегулировании правоотношений, возникающих по поводу возмещения вреда, причиненного преступлением. Указанные ученые полагают, что эффективное разрешение вопроса по возмещению преступного вреда должно по определению носить комплексный характер, взаимоувязывая несколько различных правовых механизмов. В пользу довода о том, что данный институт является комплексным межотраслевым, свидетельствует тот факт, что большинство норм, касающихся возмещения преступного вреда, содержится в международном праве. В частности, положения ст. 52 Конституции РФ (базовой в данном правовом институте) имплементированы из Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью11, что, безусловно, подтверждает влияние норм международного права на национальное законодательство, а, следовательно, и комплексный характер рассматриваемого института. Международные правовые акты рекомендуют решать вопросы возмещения вреда в уголовно-правовом порядке (а не гражданском).

Задачи уголовного законодательства можно определить следующим образом - уголовное законодательство защищает от преступных посягательств личность и свободы, права и законные интересы объединений граждан, а также государственных и общественных организаций, учреждений и предприятий, таким образом, задачи уголовного законодательства - карающе- наказующие1. В то время как задачами гражданского права как раз и являются восстановление прежнего, существующего до правонарушения, положения и возмещение причиненного вреда и понесенных убытков. Исполнение назначенного наказания и взыскание задолженности за вред, причиненный преступлением, урегулировано нормами уголовно-исполнительного права. Кроме того, в ситуации, касающейся, например, возмещения вреда, причиненного преступлением, совершенным несовершеннолетним[21] [22], затрагиваются нормы как уголовного права (нарушенная норма), гражданского права (обязательства вследствие причинения вреда), трудового права (возможность привлечения несовершеннолетнего к труду), семейного права (опека и попечительство), что также свидетельствует о том, что рассматриваемый институт является комплексным межотраслевым.

В процессе проводимого по данному поводу исследования Н.В. Анисимковой был проведен опрос преподавателей юридических вузов, согласно которому 26% опрошенных респондентов заявили, что считают данный институт гражданско-правовым, 23% - уголовно-правовым, 51% комплексным институтом . В ходе проведенного нами исследования 30,6 % опрошенных заявили, что считают рассматриваемый институт гражданскоправовым, 17 % респондентов сообщил, что считают рассматриваемый институт уголовно-процессуальным, 52 % опрошенных высказались за комплексную, межотраслевую природу рассматриваемого института1. С данной точкой зрения трудно не согласится.

В рамках института возмещения вреда, причиненного преступлением, уголовно-процессуальное право тесно взаимодействует с нормами иных отраслей права, прежде всего, конечно, уголовного, уголовно-исполнительного, гражданского, гражданско-процессуального, но также административного, трудового, жилищного и финансового. В связи с чем с уверенностью можно утверждать о том, что данный институт является комплексным, межотраслевым.

В связи с учетом межотраслевой природы института возмещения вреда, причиненного преступлением, С.В. Юношев справедливо ставит вопрос о том, нормы какой отрасли права должны иметь приоритет в случае возможной коллизии между нормами разных отраслей права или в случае неполноты правового регулирования тех или иных отношений? Имеющиеся нормы уголовно-процессуального права в части, касающейся возмещения вреда, причиненного преступлением, не в состоянии дать ответы на эти вопросы, да и нецелесообразно с позиции юридической техники помещать в УПК блок норм о регулировании возникающих между участниками имущественных правоотношений.

Безусловно, нормы уголовно-процессуального права имеют приоритетное значение для разрешения вопросов возмещения вреда, причиненного преступлением, это следует из самого места данного института в структуре российского права, из назначения уголовного процесса, закрепленного законодателем, из правил доказывания и правового статуса участников правоотношений. Однако российский законодатель не достаточно регламентировал гражданский иск в уголовном судопроизводстве, нормы о нем и его применении отличаются крайней фрагментарностью. В подтверждение этого достаточно указать, что из всех процессуальных законов стран СНГ только УПК [23] [24]

РФ не содержит ни соответствующей главы в своей структуре, ни даже определения гражданского иска.

Модельный уголовно-процессуальный кодекс для государств - участников СНГ, принятый на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств (постановление N 7-6 от 17 февраля 1996 года), являющийся действующим международным актом, носящим рекомендательный характер, содержит 6-й раздел, посвященный имущественным вопросам в уголовном судопроизводстве. Ст. 191 Модельного кодекса указывает, что гражданский иск в уголовном судопроизводстве предъявляется, доказывается и разрешается по правилам, установленным уголовно-процессуальным законодательством, а применение норм гражданского процессуального законодательства допускается, если они не противоречат принципам уголовного процесса, а необходимые для производства по гражданскому иску правила не предусмотрены в нормах законодательства об уголовном судопроизводстве. Кроме того, ст. 191 закрепляет принятие решения по гражданскому иску в соответствии с нормами гражданского и иных отраслей законодательства. Введение подобной нормы в УПК РФ положило бы конец дискуссиям о допустимости гражданского иска в уголовном деле, его пределах, а также его факультативности в уголовном процессе. Отсутствие в УПК РФ достаточной правовой регламентации применения отраслевого законодательства при разрешении гражданского иска, а также отсутствие комплексного подхода в решении вопросов возмещения вреда, причиненного преступлением, в целом, приводит к противоречивости судебноследственной практики. Единообразие правоприменительной практики, в свою очередь, обеспечит равенство граждан перед законом и судом, правильное применение уголовного и уголовно-процессуального законов, а также позволит проанализировать наиболее распространенные ошибки, отступления от закона, наметить пути дальнейшего совершенствования законодательства[25].

Определившись с отраслевой принадлежностью института возмещения вреда, причиненного преступлением и, установив легальное применение норм иного отраслевого законодательства для вопросов разрешения гражданского иска в уголовном деле и возмещения вреда в целом, перейдем к используемой законодателем терминологии.

Правовая процедура возмещения вреда, причиненного преступлением, предполагает использование целой совокупности норм различных отраслей права. Так, ключевая конституционная норма говорит о компенсации причиненного ущерба (ст. 52). Ст. 42 УПК РФ определяет потерпевшего как физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Кроме того, ч. 3 этой же статьи говорит о том, что потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда. Ч. 4 говорит о том, что и моральный вред возмещается в денежном выражении по иску потерпевшего. Верховный Суд РФ, разъясняя нормы, регламентирующие участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве, говорит о компенсации причиненного ущерба1. В контексте сказанного важно определить, что подлежит возмещению - «вред» или

Л

«ущерб»? А если подлежат, то чему - «компенсации» или «возмещению» ? Что имел в виду законодатель, употребляя тот или иной термин? Равнозначны ли используемые им понятия «вред» и «ущерб», «возмещение» и «компенсация», «имущественный вред» и «вред имуществу»? [26] [27] [28]

Попробуем последовательно разобраться с используемой законодателем терминологией. Термин «вред» является ключевым для понимания всей сущности института возмещения вреда, причиненного преступлением. Преступлений без вреда не бывает, даже если процессуальное оформление конкретного лица в качестве потерпевшего невозможно. Вред является универсальной категорией, используемой в административном, гражданском, трудовом, уголовном и других отраслях российского права.

Единое нормативное определение термина «вред» отсутствует. Например, гражданское законодательство вообще не содержит отдельной нормы с закреплением основных понятий, используемых в тексте закона. Ст. 5 УПК РФ в перечне основных понятий также не дает определения терминам «вред», «ущерб», «возмещение», «компенсация», «имущественный вред», «материальный ущерб», «физический вред», широко используемых законодателем для указания на последствия преступления и способы восстановления нарушенных преступлением прав, для определения основания для признания лица потерпевшим или гражданским истцом согласно ст. ст. 42 и 44 УПК РФ.

Анализ текстов УПК РФ, УК РФ и УИК РФ на предмет использования данных терминов и контекста их употребления представлен в таблице 4.

Таблица 4

Использование терминов «вред» и «ущерб» в действующем уголовном, уголовно-процессуальном, уголовно-исполнительном законодательстве

термин

количество раз употребления терминов в кодексах

в каком контексте употребляются термины

УПК

УК

УИК

«вред»

57

99

8

«вред здоровью», «моральный вред», «существенный вред», «значительный вред»

«ущерб»

13

78

17

«материальный ущерб», «крупный ущерб», «особо крупный ущерб», «значительный ущерб», «существенный ущерб», «возмещать ущерб», «возмещение ущерба»

Как видим, законодатель, не раскрывая сути данных понятий, достаточно часто употребляет их для указания на последствия преступления. При этом, исходя из анализа используемого контекста, можно предположить, что термин «вред» законодатель применяет для обозначения причиненного вреда вообще, физического, морального вреда, а термин «ущерб» - преимущественно для указания на материальный вред и материальные (имущественные, денежные) последствия преступления.

Возместить причиненный преступлением вред или ущерб можно с помощью механизма, предусмотренного УПК РФ, в досудебном или судебном производстве, а также в гражданском порядке отдельно от расследуемого или рассматриваемого судом уголовного дела. В том и в другом случае обязательно используются нормы ГК РФ, регулирующие правоотношения, возникающие вследствие причинения вреда: им посвящена одноименная глава 59.

Гражданское законодательство, так же, как и уголовное, использует понятия «вред» и «ущерб», но с одной особенностью - законодатель не делает различия между тем, в отношении кого или чего наступили неблагоприятные последствия: все они названы одним термином «вред».

Возможно, это обусловлено языковыми традициями. Этимология слов «вред» и «ущерб» также имеет сходное происхождение. Так, слово «вред» заимствовано из старославянского языка и обозначает «нарыв, болячка» (исконно русская форма - веред)1, в переводе с греческого слово «вред» означает «рана, гнойная рана, чирей»[29] [30], производный глагол - бередить. Слово «ущерб» в древнерусском языке (ущербъ) обозначало ущербную луну и свя-

-5

зано со словами «щерба, трещина, щербинка» . То есть, в определенном смысле можно проследить схожесть этих слов, обозначающих утрату, урон, боль, порчу, повреждение.

Большинство словарей указывает на синонимичное значение этих слов. Исследователи последствий преступления, объекта преступления, вопросов возмещения вреда, причиненного преступлением, уделяют анализу этих терминов значительное внимание1. Вопрос о соотношении данных понятий, правильность применения законодателем терминов, обозначающих негативные последствия преступлений, стал уже классическим в их исследованиях. В большинстве случаев ученые останавливаются на той точке зрения, что понятия «вред» и «ущерб» являются синонимичными, в связи с чем они высказываются о некорректном использовании терминологии законодателем и предлагают привести ее к единообразию. В качестве основного термина для обозначения негативных последствий преступления предлагается использовать термин «вред», как более общий[31] [32].

Полагаем неуместным использовать синонимичные слова в тексте закона. Использование синонимов в литературе - признак «хорошего тона» для украшения повествования и облегчения его восприятия. Однако их употребление в законодательной и правоприменительной лексике неизбежно вызывает противоречивые подходы в толковании и применении законов и подзаконных нормативных правовых актов. Правовые синонимы неизбежно вызывают разногласия в понимании их содержания и сущности, порождая излишнее теоретизирование, затрудняя уяснение реального замысла законодателя. В целях недопущения возможности необоснованного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма закона должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного их применения - таким образом Конституционный Суд РФ высказал свою позицию к качеству «законотворческой продукции»1.

Представляется, что, если в законе использованы правовые синонимы, то необходимо искать между ними не тождество, а различия. Так, анализируя правовые категории «вред» и «ущерб», можно привести следующие точки зрения: А. Власов приходит к выводу, что в российском гражданском праве под вредом

понимается всякое (курсив наш - Е. С.) умаление охраняемого законом материЛ

ального или нематериального блага . А.И. Зорин считает, что «вред - понятие социальное, и он является неотъемлемым признаком всякого правонарушения, как совокупность отрицательных последствий, умаление, уничтожение субъективного блага, которое сопровождается нарушением субъективного права. Умаление, уничтожение субъективного права именуется в литературе также ущербом. Поэтому ущерб и вред рассматриваются как синонимы, хотя ущерб иногда понимается лишь как натуральные (имущественные) последствия»[33] [34] [35] [36].

Характерно, что термин «ущерб» раскрывается в справочниках только в

- 4

сочетании с указанием «имущественный» , что еще раз подтверждает сознательное использование терминологии законодателем в том или ином контексте.

В.Н. Титова, также исследовав данные понятия в УК РФ и УПК РФ, пришла к выводу, что в уголовном законодательстве использование терминов «вред» и «ущерб» имеет достаточно последовательное логическое обоснование1. Вместе с тем в тексте закона имеются нормы, в которых смешиваются понятия «вред» и «ущерб», выходящие за рамки предложенного обобщения. В некоторых статьях УК РФ, в заглавиях которых используется термин «ущерб», диспозиция предусматривает возможность причинения «вреда». Представляется, что слово «вред» в данном случае употребляется как обобщенное понятие, относящееся к любым последствиям преступления. А.П. Гуськова по этому поводу пишет: «Понятие «вред» более широкое по смыслу и включает не только материальный ущерб, но моральный и физический, причиняемый при совершении преступления»[37] [38] [39].

Точку в данной дискуссии поставил Верховный суд РФ, разъяснив в постановлении Пленума от 29.11.2016 г. № 56 «О внесении изменений в некоторые постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности», что под ущербом следует понимать имущественный вред, который может быть возмещен в натуре (в частности, путем предоставления имущества взамен утраченного, ремонта или исправления поврежденного имущества), в денежной форме (например, возмещение стоимости утраченного или поврежденного имущества, расходов на лечение) и т.д. Под заглаживанием вреда понимается имущественная, в том числе денежная, компенсация морального вреда, оказание какой-либо помощи потерпевшему, принесение ему извинений, а также принятие иных мер, направленных на восстановление нарушенных в результате преступления прав потерпевшего, законных интересов личности, общества и государства. Способы возмещения ущерба и заглаживания вреда должны носить законный характер и не ущем-

3

лять права третьих лиц .

Таким образом, изложенные мнения и анализ контекста закона позволяют сделать следующие выводы: 1) законодатель сознательно использует данную терминологию, соотнося понятие «вред» с любыми последствиями преступления или, так сказать, с последствиями вообще, а понятие «ущерб» подразумевает материальные, имущественные, денежные последствия преступления; 2) вред в уголовном судопроизводстве является понятием родовым, поскольку включает в себя и материальный ущерб и вред, причиненный неимущественным интересам лица.

В рамках настоящего диссертационного исследования и рассматриваемых правоотношений по возмещению вреда, причиненного преступлением, правовое понятие «вред» имеет первостепенное значение. К.В. Ашкатова, проанализировав мнения ученых по данному поводу, предлагает определять термин «вред» как «нарушения преступлением или общественно опасным деянием невменяемого, предусмотренным Уголовным кодексом Российской Федерации, личного, имущественного или прочего блага, принадлежащего физическому или юридическому лицу1». Разделяем мнение К.В. Ашкатовой. С учетом ранее проанализированных позиций, выявленных признаков вреда, а также значения, вкладываемого законодателем в термины «вред» и «ущерб», в целях смыслового уяснения различий используемой терминологии, полагаем необходимым уточнить предложенное ею определение: вред - всякое нарушение или умаление преступлением или общественно-опасным деянием невменяемого, предусмотренным Уголовным кодексом Российской Федерации, охраняемого законом имущественного или неимущественного блага, принадлежащего физическому или юридическому лицу.

Модельный УПК для стран-участников СНГ , в п. 49 ст. 10 определяет категорию «ущерб» как моральный, физический или имущественный вред, [40] [41] [42] подлежащий денежному измерению. Полагаем, что ст. 5 УПК РФ, содержащая основные понятия, используемые в кодексе, должна содержать перечень только наиболее значимых из используемых в ходе уголовного судопроизводства определений, применяемых законодателем и относящихся к широкому кругу лиц и отношений. Нецелесообразно с позиции юридической техники расширять статью 5 УПК РФ за счет включения в нее малоиспользуемых терминов. Однако, термин «вред» является родовым по отношению ко всей последующей «цепочке» правоотношений по возмещению вреда, причиненного преступлением. И для достижения определенности регулирования и единообразия законодательных установлений полагаем необходимым закрепить его в тексте проекта Федерального закона «О потерпевших от преступлений»1.

Сам факт причинения вреда законодатель относит к материальным основаниям для признания лица потерпевшим в соответствии со ст. 42 УПК РФ. Данное решение оформляется постановлением следователя, дознавателя или суда, при этом постановление о признании лица потерпевшим выносится незамедлительно после возбуждения уголовного дела и принятия его к производству, что актуализирует проблему установления его характера и размера уже на стадии возбуждения уголовного дела[43] [44] [45].

Вред является последствием любого преступления и классифицируется законодателем на имущественный, физический, моральный, а также вред, причиненный деловой репутации юридического лица (ст. 42 УПК РФ). Дефиниций указанным видам вреда законодатель также не дает. В УПК РФ, в отличие от УПК РСФСР, была впервые закреплена возможность признания юридического лица самостоятельным участником уголовного процесса - потерпевшим, в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. В этом случае интересы потерпевшего - юридического лица осуществляет его представитель, что является обязательным условием его доступа к правосудию.

Схематично классификация видов вреда, данная законодателем, выглядит следующим образом:

Рис. 3. Классификация видов вреда согласно ст. 42 УПК РФ.

Анализ текста Рекомендации R (85) 11 «Относительно положения потерпевшего в рамках уголовного права и уголовного закона» от 28 июня 1985 г. 1 привел О.В. Гладышеву к справедливому заключению, что указанный документ называет виды вреда не так, как российское уголовно-процессуальное законодательство: физический, материальный, психический и социальный[46] [47].

Как уже было отмечено, дефиниций вреда, его видов законодатель не дает. Базовыми нормами, регулирующими отношения по возмещению вреда, причиненного преступлением, являются: ст. 52 Конституции РФ, ст. 42, 44 УПК РФ, ст. 15, 1064 ГК РФ. Анализ указанных норм показывает, что потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо, в случае причинения вреда его имуществу и деловой репутации. Статья 1064 ГК РФ говорит о том, что возмещению в полном объеме подлежит вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица. То есть законодатель использует термины «имущественный вред» и «вред имуществу».

Для обеспечения полного возмещения любого вида вреда, причиненного преступлением, необходимо четко представлять себе, что подразумевается под конкретным вредом, его составляющие (так как они необходимы для правильного исчисления причиненного вреда, его доказывания, обеспечения его компенсации и возмещения).

Анализ процессуальной литературы позволил выделить несколько подходов к определению этих понятий. По общему правилу под имущественным вредом Material damage) понимается - ущерб, нанесенный имуществу физического или юридического лица вследствие причинения ему вреда или неисполнения с ним договора1 и выражается в уменьшении, уничтожении и повреждении наличного имущества потерпевшего (реальный, положительный вред) либо в недополучении ценностей, которые он имел право получить по

Л

закону или иному юридическому основанию (упущенная выгода) . Данное определение, представленное в большинстве словарей, раскрывает понятие имущественного вреда через категорию «вред имуществу», ставя между ними знак равенства, хотя, как указывает В.В. Горский , указанные понятия отнюдь не тождественны друг другу. Имущество (property) в словарях раскрывается как некая совокупность вещей и материальных ценностей, состоящих [48] [49] [50] в собственности государства, лица (физического или юридического)1. Более полное определение данный термин получил в сфере гражданского права. А.П. Сергеев отмечает, что чаще всего под имуществом понимаются отдельные вещи или их совокупность. При этом понятием «имущество» могут ох-

Л

ватываться вещи, деньги и ценные бумаги . Е. А. Суханов отмечает, что в ряде случаев под имуществом может пониматься не только принадлежащие

-5

лицу вещи, но и совокупность имущественных прав и обязанностей .

Анализ УПК РФ относительно использования данных терминов показал, что термин «имущество» употребляется законодателем значительно чаще (в статьях 11, 20, 29, 42, 73, 81, 82, 106, 111, 115, 116, 118, 137, 160, 165, 182, 208, 213, 220, 225, 228, 230, 239, 299, 306, 307, 313, 317.1, 317.5, 317.6, 317.7) и упоминается как объект ареста, конфискации, залога, розыска, как вещественное доказательство. Термин «имущественный» используется в статьях 29, 42, 44, 106, 115, 132, 133, 135, 393, в контексте характеристики вреда, положения, взыскания, несостоятельности. Контекст употребления термина «имущество» в ст. 106 (залог) и ст. 115 (наложение ареста на имущество) - недвижимое и движимое имущество в виде денег, ценностей и допущенных к публичному обращению в Российской Федерации акций и облигаций, иное имущество, на которое в соответствии с Гражданским кодексом РФ может быть обращено взыскание и право, на которое не имеет ограничений (обременений) (ст. 106); объект или предмет, могущий быть использованным в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (организации) (ст. 115). Описанное позволяет нам сделать вывод о том, что законодатель использует термин «имущество» для описания совокупности того, что находится в чьем-либо владении на правах собственности - и конкретные ве- [51] [52] щи и предметы, и имущественные права, связанные с владением, пользованием и распоряжением этим имуществом, а также с теми материальными (имущественными) требованиями, которые возникают между участниками экономического оборота по поводу распределения этого имущества и обмена (товарами, услугами, выполняемыми работами, деньгами, ценными бумагами и др.). То есть понятие «имущество» является родовым по отношению к производному от него прилагательному «имущественный», а термины «вред имуществу» и «имущественный вред» так соотносятся друг с другом, как часть и целое, и именно в этом понимании употребляется законодателем. Подобное использование терминологии объясняется правилами русского языка и не требует отдельного толкования при использовании тех или иных норм права, как это предлагают некоторые правоведы1. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой указывают, что предметом защиты являются не только субъективные гражданские права, но и охраняемые законом интересы (ст. 3 ГПК РФ), при этом субъективное гражданское право и охраняемый законом интерес являются очень близкими и зачастую совпадающими правовыми категориями, в связи с чем они не всегда разграничиваются в литературе[53] [54]. Считаем справедливым мнение, что под имущественным вредом в уголовном и уголовно-процессуальном праве следует понимать вред, причиненный имущественным правам и интересам физи-

3

ческих или юридических лиц .

Таким же образом, полагаем должен решаться вопрос при определении понятий физического и морального вреда. В целом используемая законодателем классификация основана на направленности преступного умысла лица, совершающего преступление: то есть имущественный вред назван таким образом, исходя из намерений преступника причинить вред имуществу физического или юридического лица. Вред физический назван так именно потому, что умысел преступника направлен именно на причинение вреда здоровью человека, его жизни, анатомической целостности организма или физиологических функций органов и тканей человека, и, как следует из этого, причинение потерпевшему боли и физических страданий. Выделение морального вреда основано на том, что умысел преступника, совершающего преступление, направлен в первую очередь на психическую сферу потерпевшего, на причинение ему моральных и нравственных страданий.

Общепринятыми для использования в праве являются следующие определения видов вреда: имущественный вред - это вред, причиненный имущественным правам и интересам физических и юридических лиц; моральный вред - это вред, причиненный нематериальным интересам физического лица, выражающийся в причинении нравственных и физических страданий; физический вред - это вред, причиненный жизни или здоровью человека.

Для определения степени причиненного вреда, его исчисления в конкретном денежном выражении и соблюдении при этом должного единообразия полагаем необходимым закрепить указанные общепринятые понятия в тексте проекта Федерального закона «О потерпевших от преступлений»1.

На основании п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ характер и размер вреда, причиненного преступлением, отнесены к обстоятельствам, подлежащим доказыванию по уголовному делу. Сведения о причиненном преступлением вреде и его возмещении подлежат статистическому учету и отражаются в статистической карЛ

точке - форме № 4, составляемой по окончании расследования . Однако рекви- [55] [56] зиты указанной статистической карточки составлены таким образом, что не позволяют дифференцировать вид причиненного преступлением вреда, способ его возмещения, не конкретизируют количество заявленных по делу гражданских исков и цену каждого из них. В связи с отсутствием требований о статистическом учете подобных сведений, нет возможности получить подобные обобщенные сведения, чтобы на их основании представить реальную картину с возмещением вреда, причиненного преступлением, в уголовном судопроизводстве. Несовершенство нормативной базы и ведомственного статистического учета отмечено и профессором С.И. Гирько[57].

Для формирования ведомственной статистической отчетности, отвечающей требованиям полного возмещения вреда, полагаем необходимым дополнить установленную форму № 4 рядом реквизитов, конкретизирующих вид причиненного вреда, способ его возмещения, имевший место по конкретному уголовному делу: добровольное возмещение вреда; возвращение законному владельцу имущества, признанного вещественным доказательством по делу (уголовно-процессуальная реституция); количество заявленных по делу гражданских исков, цену каждого из них[58] [59] [60].

Следует отметить, что характер и размер вреда, причиненного преступлением, являются обстоятельствами, подлежащими доказыванию (п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), в связи с чем полагаем необходимым фиксировать достигнутые результаты в статистической отчетности. Обобщение указанных сведений позволит выявить общую величину каждого вида причиняемого вреда, сложившийся порядок его возмещения, а также принимаемые с учетом этого решения. Например, как правило, последствием добровольного возмещения вреда или уголовно-процессуальной реституции на стадии предварительного расследования, как правило, является рассмотрение уголовного дела в особом порядке и его прекращение по нереабилитирующим основаниям: в связи с примирением сторон, деятельным раскаянием, в порядке ст. 25.1 УПК РФ. Разрешение гражданского иска на стадии судебного разбирательства соединено, как правило, с признанием подсудимого виновным в совершении преступления, его осуждением и назначением ему наказания. Полученные обобщенные сведения позволят совершенствовать механизм возмещения вреда, причиненного преступлением, а также сформулировать выводы, касающиеся движения уголовного дела в зависимости от степени и способа возмещения указанного вреда.

К положительным посткриминальным действиям лица, совершившего преступление, законодатель относит все обстоятельства и действия, связанные с возмещением ущерба, и действия по заглаживанию причиненного вреда, в том числе - добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, а также иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему. Указанные действия подлежат доказыванию, как относящиеся к обстоятельствам, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (п. «к»

ч. 1 ст. 61 УК РФ) и включены в обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу на основании п. 7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ.

Законодатель использует термин «возмещение» в тексте УПК РФ 45 раз, употребляя его в ст.ст. 5, 11, 28.1, 29, 42, 44, 116, 131, 132, 133, 134, 135, 136, 138, 139, 160.1, 178, 228, 230, 306, 309, 389.26, 397, 472, а термин «компенсация» законодатель использует в тексте УПК РФ 5 раз, применяя его в ст.ст. 44, 45, 50, 136, 389.26. Анализ традиции употребления данных терминов показывает, что законодатель использует термин «возмещение» в контексте имущественных правоотношений, говорит о материальном ущербе и имущественном вреде, а термин «компенсация», законодатель применяет, используя конструкцию «компенсация морального вреда». Такие же выводы делают некоторые авторы: Н.К. Басманова , И.А. Фаргиев . Это также под- 1 тверждается анализом статей 150, 1101 ГК РФ, в которых говорится о компенсации морального вреда. В тех случаях, когда речь идет о материальном (имущественном) ущербе, в юридической литературе1 и законе используется термин «возмещение» (ст. 42 ч. 3 УПК РФ, ст. 1068 ГК РФ).

С учетом изложенного позволим не согласится с мнением П.Г. Пономарева, который считает, что «возмещение причиненного ущерба выражается в

Л

компенсации материального вреда» . Ошибочность высказанного суждения очевидна: компенсацией материального вреда не всегда можно возместить причиненный преступлением вред, в частности, физический и моральный. Можно предположить, что данное суждение сформировано в те времена, когда моральный вред, причиненный преступлением, не подлежал компенсации, то есть примерно до 1990 г., когда сама возможность присуждения его компенсации в пользу потерпевшего являлась дискуссионной среди ученых. В настоящее время моральный вред подлежит компенсации на основании ГК РФ, а в судебной практике сложился соответствующий опыт правоприменения.

Полагаем объяснением для использования законодателем различных терминов служит тот факт, что причиненные преступлением физический и моральный виды вреда являются, в принципе, невозместимыми. Физический и моральный вред невозможно возместить, как невозможно повернуть время вспять и сделать совершенное преступление несуществовавшим. Компенсация физического и морального вреда не вернет потерпевшего в прежнее положение, а лишь смягчит, компенсирует причиненные ему страдания. Возвращение же похищенного имущества законному владельцу или возврат аналогичной вещи взамен утраченной восстановит потерпевшего в правах и вернет его в прежнее состояние, существовавшее до совершения в отношении него преступления. [61] [62]

Понятие «возмещение вреда» (reparation of damages) в большинстве словарей раскрывается как процесс приведения вещей в исходное состояние1, как процесс получения денег в счет произведенных расходов[63] [64] [65]. Термин «возмещение» описывается посредством понятий «компенсация в денежной форме за утрату или повреждение», «замена чем-нибудь недостающего или утраченного», «воздаяние, замена, удовлетворение, выкуп, выплата, возвращение, компенсация, восстановление, вознаграждение» и т.д. . Пленум Верховного суда РФ разъяснил, что под заглаживанием вреда понимается имущественная, в том числе и денежная компенсация морального вреда, оказание какой-либо помощи потерпевшему, принесение ему извинений, а также принятие иных мер, направленных на восстановление нарушенных в результате преступления прав потерпевшего, законных интересов личности, общества и государства. Под возмещением ущерба, причиненного бюджетной системе РФ в результате преступления, следует понимать уплату в полном объеме недоимки, пеней и штрафов в размере, определяемом в соответствии с законодательством РФ[66]. То есть, применительно к уголовному процессу, сущность возмещения вреда, причиненного преступлением, заключается в отыскании утраченного, его возвращении законному владельцу либо в замене утраченного чем-либо, компенсации, погашении, устранении вредных последствий преступления из жизни и памяти потерпевшего лица. Словари используют термины «возмещение» и «компенсация» в качестве синонимов[67].

Происхождение термина «компенсация» является производным от рассмотренного нами термина «возмещение (лат. compesatio «возмещение») и в словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка, описывается как уравнение действий какой-либо силы, а также удовлетворение вообще, погашение \ В ряде словарей термин «компенсация» описывается и раскрывается именно с позиции медицины и психологии как восстановление нарушенного равновесия психических и психофизиологических процессов путём создания противоположно направленной реакции[68] [69] [70] , восстановление нарушенного равновесия, уравнивание . В целом же термин «компенсация» раскрывается как возмещение, вознаграждение за что-либо[71]. В нормах общепризнанных международно-правовых актов[72] под компенсацией понимаются финансовые выплаты потерпевшим от преступлений, производящиеся государством в случае, когда возмещение от правонарушителя или из других источников получить невозможно или невозможно в полном объеме.

На основании вышеизложенного приходим к выводу, что законодатель сознательно использует указанную терминологию, полагая, что причиненный преступлением имущественный вред подлежит возмещению, а причиненный преступлением физический и моральный виды вреда подлежат компенсации.

Таким образом, подводя итог проведенному анализу категориального аппарата в сфере правового регулирования отношений, касающихся возмещения вреда, причиненного преступлением, следует сделать следующие выводы:

Понятие «вред», используемое законодателем, является родовым для рассматриваемых правоотношений, и под ним понимается всякое нарушение или умаление преступлением или общественно-опасным деянием невменяемого, предусмотренным Уголовным кодексом Российской Федерации, охраняемого законом имущественного или неимущественного блага, принадлежащего физическому или юридическому лицу.

В целях обеспечения должного единообразия следственной и судебной практики считаем необходимым закрепить понятие вреда, общепринятые дефиниции видов вреда1, используемые в проекте Федерального закона «О потерпевших от преступлений», указав, что моральный вред - это вред, причиненный нематериальным интересам физического лица, выражающийся в причинении нравственных и физических страданий; физический вред - это вред, причиненный жизни или здоровью человека.

Полагаем, что законодатель сознательно использует терминологию «имущественный вред», «физический вред», «моральный вред», «вред имуществу». В основу подобной классификации законодателем положена направленность умысла лица, совершившего преступление.

В целях обеспечения должного единообразия уголовнопроцессуальной терминологии считаем необходимым признавать в доктрине, что нарушенные преступлением имущественные права физических и юридических лиц подлежат возмещению, а физический и моральный вред, причиненные физическому лицу, подлежат компенсации[73] [74].