Процессы правореализации являются сложными и многогранными, а их изучение применительно к такому субъекту как несовершеннолетний предполагает не только учет существующих в теории права подходов к пониманию реализации права, правового статуса, частноправовых и публичноправовых отношений и других фундаментальных категорий юридической науки, но и выявление особенностей реализации несовершеннолетним всего комплекса юридических возможностей, предусмотренных в российском законодательстве.

Применительно к характеристике правового статуса несовершеннолетнего и учитывая предложенную авторскую трактовку разграничения понятий правового статуса и правового положения, с целью совершенствования российского законодательства и юридической практики необходимо выявление специфики реализации правового статуса несовершеннолетнего в публично-правовых и частноправовых отношениях.

Исходя из цели и задач диссертационного исследования, целесообразно обозначить основные параметры понимания как процесса правореализации, так и специфики правовых отношений в сфере публичного и частного права.

Несмотря на значительное количество публикаций по проблемам реализации норм права, считаем возможным взять за основу концепцию правореализации ученых Казанской юридической школы. При некоторых различиях в исследовании отдельных аспектов правореализации преподавателями кафедры теории и истории государства и права Казанского университета[1], большинство из них разделяет основополагающие характеристики процесса реализации права, которые и будут взяты за основу в рамках данного диссертационного исследования.

Для выявления существенных признаков правореализации, сделаем некоторые оговорки применительно к дискуссионным аспектам рассматриваемого процесса и дадим определение, которое будет взято за основу рассмотрения правореализации, осуществляемой несовершеннолетними.

В юридической науке отдельными авторами категории «реализация права», «правореализация», «реализация правовых норм» рассматриваются как понятия, отражающие общее, особенное и единичное в сложном процессе воплощения правовых предписаний в поведении субъектов правовых отношений. Иными авторами указанные категории различаются в силу различий в подходах к пониманию собственно права (так называемый узкий, нормативный, подход и широкий, социологический, подход).

С точки зрения нормативного (узкого) понимания права терминологические конструкции «правореализация» и «реализация права» являются синонимичными понятию «реализация норм права». В случае широкой трактовки права, когда оно рассматривается как многоуровневая система, включающая естественное право, правовые принципы, юридическую практику, правовую идеологию, правовое сознание и т.п., то категория «правореализация» содержательно шире «реализации норм права». Кроме того, широкая трактовка правореализации обусловлена тем, что она охватывает, по мнению некоторых авторов1, как собственно реализацию норм права, так и процесс создания правовых норм, т.е. правотворчество.

В свою очередь, Ю.С. Решетов считает, что «реализация норм права и правореализация не совпадают по объему: правореализация включает в себя как реализацию норм права, так и реализацию индивидуальных правовых актов»[2] [3] [4].

В тоже время в учебной литературе предлагается использовать указанные научные конструкции как синонимичные. В синонимичный ряд терминов «правореализация», «реализация права», «реализация норм права», отмечают авторы коллективной монографии по проблемам правового регулирования и

3

правореализации , вполне допустимо включать и терминологическую

конструкцию «осуществление права». При этом категории «использование права», «исполнение права», «соблюдение права», «правоприменение» многими авторами определяются в качестве форм реализации права.

В правовой и иной научной литературе применяется ряд схожих юридических конструкций, таких как «реализация законов» и «реализация нормативно-правовых актов». В данном случае следует отметить возможность их употребления в публицистике или обыденной речи, однако в научном плане их использование предполагает очевидное различие с точки зрения формализованных источников российского права: законы являются

разновидностью нормативно-правовых актов, а последние выступают одной из форм выражения права. Отсюда следует возможность реализации содержания права, т.е. его норм, а не самой формы права (т.е. не нормативно-правовых актов).

Отдельные проявления, грани правореализации отражаются с помощью таких научных категорий, как правомерное поведение, правоотношения, правовая деятельность, правоприменение, правонарушение и юридическая ответственность, законность и правопорядок, эффективность действия права и многих других. При этом каждая из указанных граней не всегда имеет однозначное понимание в правовой науке, что обусловлено сложностью социально-правовых процессов, участниками которых выступают разнообразные субъекты, преследующие как частные, так и публичные интересы. Это предполагает необходимость рассмотрения и указанных явлений применительно к процессу реализации правового статуса несовершеннолетним.

В рамках данного диссертационного исследования весьма интересна позиция А.В. Погодина, который предлагает рассматривать процессы правореализации в статике и динамике, поскольку такой комплексный подход дает полное научное представление о сложности и противоречивости данного феномена[5].

Статический подход, по мнению указанного автора, основан на идее прерывности, на возможности в научном плане «расчленить» реализацию норм права на относительно самостоятельные подсистемы. В статике реализация норм права состоит из четырех подсистем (блоков): «стартовый блок», «функциональный блок», «обеспечительный блок», «результативный блок».

Динамический подход в исследовании правореализации позволяет понять, как взаимодействуют между собой те или иные элементы и как на это влияет внешняя среда. Поскольку динамический подход основан на идее системности явлений, факторов, отношений, процессов и внешней среды, с этой позиции правореализация представляет собой систему многообразных конкретных правовых отношений.

Как система конкретных правовых отношений, правореализация включает следующие элементы (или подсистемы): 1) системообразующие элементы (это конкретные правовые отношения, которые возникают в процессе создания, изменения и дополнения правовых норм); 2) системосоставляющие элементы (это конкретные материальные и процессуальные правоотношения); 3) системодополняющие элементы (это конкретные охранительные правовые

отношения).

Поскольку А.В. Погодин не является сторонником выделения общерегулятивных правоотношений, в контексте представленной им теории правореализации, составным элементом которой выступает ситуационный праворегулирующий комплекс, нет возможности рассмотрения общерегулятивных правоотношений с участием несовершеннолетнего. Однако иные аспекты теории правореализации учитываются в рамках данного диссертационного исследования (в частности, весьма интересна трактовка субъекта-правореализатора и участника правореализации).

Учитывая существующие подходы к пониманию правореализации, остановимся на следующих выделяемых в научной юридической литературе ее существенных признаках.

Во-первых, содержанием правореализационных процессов выступает правомерное поведение (или правомерная деятельность) участников общественных отношений.

Ю.С. Решетов в содержании правореализации выделяет три варианта такого правомерного поведения: 1) саморегулирование участниками реализации норм права собственного поведения; 2) деятельность субъектов, осуществляющих индивидуальное правовое регулирование; 3) реализация индивидуальных правовых актов. При этом конкретный характер этого правомерного поведения, реализующего право, зависит от общественных отношений, регулируемых разными правовыми нормами.

Применительно к правовому положению несовершеннолетнего следует отметить следующее. Саморегуляция несовершеннолетним собственного поведения в ходе осуществления прав, свобод и обязанностей происходит не всегда осознанно, что обусловлено возрастными особенностями, недостаточным уровнем правовой и общей культуры и множеством иных факторов социальной среды и личности самого подростка. Второй вариант поведения, выделяемый Ю.С. Решетовым, связан с разными правоотношениями: регулятивными и охранительными, вертикальными и горизонтальными, договорными и правоприменительными. Такого рода поведение характерно для несовершеннолетнего при заключении им трудового договора, при вступлении в брак, при составлении завещания, а также в случае если он как предприниматель осуществляет правоприменительную деятельность (например, издает индивидуальные правовые акты в процессе трудовой деятельности). Что касается третьего варианта поведения, ка отмечает сам Ю.С. Решетов, он тесно связан со вторым, т.е. это непосредственная реализация в конкретных правоотношениях обозначенных выше вариантов реализации несовершеннолетним трудовых, семейных, брачных и иных юридических прав, свобод и обязанностей.

При анализе правореализационных процессов следует учитывать существующие в юридической науке различные подходы в трактовке правового отношения в качестве единственного (либо не единственного, как полагают отдельные авторы) канала реализации правовых предписаний.

Данный аспект исследуемой проблемы связан с давно обсуждаемой в юридической литературе концепцией общерегулятивных правоотношений, которая, как отмечал Н.И. Матузов еще два десятилетия назад, обрела «второе дыхание» в связи с принятием в 1993 г. Конституции Российской Федерации и принципом прямого действия конституционных норм, закреплением в Основном законе естественных прав человека, изменением взаимосвязей личности и государства, а также иных реалий и приоритетов социальной действительности1.

Как отмечает Н.И. Матузов, «при прямом действии конституционных норм могут возникать как общие, так и конкретные правоотношения. Общие правовые отношения возникают с момента вступления в силу конституционных правовых положений и существуют как правоотношения-состояния постоянно. Конкретные правовые отношения возникают в результате устранения конфликта между

Л

гражданином (или организацией) и Основным Законом страны» . Анализируемые правовые отношения в противовес конкретным правовым отношениям [6] [7] называют «статусными», «базовыми», «абсолютными», «первичными» в смысле «единичный», «индивидуальный», «отдельный».

Широкая и узкая трактовка правоотношений обусловлена и отраслевой спецификой. В большинстве случаев правоотношение трактуется узко - как конкретная, строго индивидуализированная связь между субъектами, возникающая в результате того или иного юридического факта. Однако, как показывает практика правореализации, и в гражданском праве существуют отношения общерегулятивного типа - абсолютные правоотношения1 (например, право собственности). Типичным общерегулятивным правоотношением в конституционном праве выступает гражданство.

Идея общих правоотношений воспринята и представителями уголовного права (М.И. Ковалев, Н.А. Огурцов, Б.Т. Разгильдиев, В.Г. Смирнов, М.С. Строгович и др.), обосновывающими наличие первичных (базовых) общерегулятивных правоотношений, постоянно существующих между государством и гражданами по поводу соблюдения последними уголовно- правовых норм-запретов. «Уголовное право порождает правовые отношения до совершения лицом преступления... Применение правовых норм есть лишь одна из

Л

форм жизни права» . После совершения субъектом преступления на базе общерегулятивного правоотношения возникает конкретное правоотношение между ним и соответствующим органом государственной власти или должностным лицом.

Большинство авторов соглашаются с тем, что основные (естественные) права человека, зафиксированные в международных документах, Декларации прав человека и гражданина Российской Федерации, в Конституции РФ, [8] [9] реализуются через общие правоотношения. Государство обязано соблюдать и защищать эти права, а граждане в свою очередь должны строить свое поведение в соответствии с требованиями Основного Закона.

В рамках общерегулятивных правоотношений реализуются право на жизнь, честь, достоинство, свободу, безопасность и др., т.е. фундаментальные права человека. Конкретные правоотношения возникают тогда, когда указанные права кем-либо нарушаются, а возникшие правоотношения направлены на их восстановление. Данный механизм осуществления прав необходимо совершенствовать, укреплять дополнительными гарантиями, чтобы интересы личности полноценно удовлетворялись и надежно защищались, как этого требуют международные стандарты прав человека.

Различия между конкретными и общими правоотношениями, как отмечается в юридической литературе, заключаются в том, что общие правовые отношения реализуются в форме соблюдения, исполнения или использования, а правоприменение всегда осуществляется только в конкретных правовых отношениях. Соответственно конкретные правовые отношения носят правообеспечительный, правоохранительный или правоприменительный характер, а общие правоотношения не могут быть правоприменительными.

На наш взгляд, конкретные правоотношения нельзя сводить исключительно к правоприменительной форме реализации правовых норм, как считают некоторые авторы. Они возникают и в сфере публичного права, и особенно в сфере частного права, когда субъект (в частности, несовершеннолетний или любое физическое лицо) реализует свои субъективные права (вступление в брак до 18 лет, работа по трудовому договору, занятие предпринимательством), исполняет субъективные юридические обязанности, несет ответственность за совершенные правонарушения.

Взаимная социальная связь и ответственность существует между гражданами. Индивиды, как члены единого организованного сообщества, должны уважать права друг друга, не чинить препятствий к их осуществлению. Подобного рода связи и отношения обусловлены как юридическими, так и нравственными законами. Это и порождает общерегулятивные правоотношения, возникающие уже из юридического статуса всех субъектов социального общения.

Выделяемые в правовой науке длящиеся юридические факты или юридические состояния (брак, гражданство и др.) по своей сути являются общерегулятивными отношениями, на что обращалось внимание еще в русской дореволюционной научной литературе1.

Как справедливо отмечают ряд авторов, деление правоотношений на общие и конкретные имеет в известной мере методологическое значение, так как позволяет более глубоко уяснить роль права в жизни общества и многообразные пути его воздействия на поведение людей[10] [11].

Таким образом, реализация правового статуса несовершеннолетним в публично-правовых и частноправовых отношениях возможна как в рамках общерегулятивных отношений, так и в рамках конкретных правоотношений.

В общерегулятивных правоотношениях реализуются такие элементы правового статуса несовершеннолетнего как гражданство, правосубъектность, некоторые субъективные права (право собственности, право на имя, право воспитываться в семье и др.). В рамках конкретных правоотношений охранительного или регулятивного типов реализуются все элементы правового статуса несовершеннолетнего, где он является как непосредственным правореализатором, так и в случае, когда в его интересах действуют иные субъекты (законные представители несовершеннолетнего).

В этой связи считаем возможным оспорить точку зрения Е.Н. Селютиной, отмечающей условность в процессе реализации таких элементов правового статуса несовершеннолетнего как дееспособность и деликтоспособность, а также возможность отдельной реализации «некоторых составляющих» правового статуса ребенка1. Полагаем, что именно реализация прав, свобод, законных интересов и обязанностей, являющихся ядром правового статуса личности (в т.ч. несовершеннолетней личности), выступает основой проявления человека, его «самости», в пространстве социального существования и взаимодействия индивидов. А их реализация, в свою очередь, в правовом пространстве обусловлена необходимостью обладания таким юридическим качеством как правосубъектность (а в ряде случаев и наличием гражданства).

Во-вторых, реализация норм права осуществляется в определенных правовых и организационных формах.

В теории государства и права нередко выделяют такие формы реализации права как использование, исполнение, соблюдение и применение. Однако в юридической науке не наблюдается единообразия как в понимании указанных форм, так и в плане выделения иных форм правореализации.

Например, Н.М. Чистяков выделяет две формы реализации права:

а) непосредственная реализация, когда субъекты права сами реализуют правовые предписания, т.е. используют права, исполняют обязанности и соблюдают запреты;

б) опосредованная реализация, т.е. правоприменительная деятельность[12] [13].

Достаточно интересная классификация, предложенная Н.М. Чистяковым,

нуждается, на наш взгляд, в некотором уточнении. Полагаем, не стоит сводить опосредованную форму правореализации исключительно к правоприменению, поскольку в отношении некоторых субъектов правоотношений (в том числе несовершеннолетних, а также недееспособных совершеннолетних) допустима такая форма правореализации, когда их интересы представляет не правоприменитель, а законный представитель (родитель, опекун, попечитель и др.).

В этой связи стоит вспомнить теорию правореализации, обоснованную А.В. Погодиным, в которой им выделены субъекты-правореализаторы и участники правореализации1. А также позицию А.Л. Шигабутдиновой, которая, обращаясь к проблеме правосубъектности в процессе правореализации, в своем диссертационном исследовании выделяет «две категории субъектов непосредственной реализации права - субъекты, действующие в своем юридическом интересе, и субъекты, чье правомерное поведение нацелено на обеспечение чужого юридического интереса»[14] [15] [16]. Последний подход очень важен при выявлении особенностей реализации несовершеннолетним правового статуса.

По мнению Л.Н. Завадской, правореализующая деятельность делится на

3

правоустановительную и правоохранительную .

Более детальный анализ выделенных Л.Н. Завадской видов правореализации свидетельствует о том, что несовершеннолетние представлены в качестве непосредственных и опосредованных субъектов в правоустановительной разновидности осуществления права, а также реализуют такие элементы правового статуса как правосубъектность, юридические права, свободы и обязанности, ретроспективная юридическая ответственность, гарантии в правоохранительной правореализации.

В зависимости от характера поведения субъекта принято выделять активную и пассивную формы реализации права[17].

К активной форме правореализации относятся использование субъективных прав и свобод, исполнение юридических обязанностей, в определенном смысле саморегуляция, а также правоприменение. К пассивной форме правореализации обычно относят соблюдение запретов. Полагаем данное основание несколько условным, поскольку некоторые из форм правореализации могут проявляться как в активной форме, так и в пассивной, что предполагает существование так называемой смешанной формы правореализации (например, саморегуляция или опосредованная правореализация).

В отечественной правовой науке также предлагалось выделять (однако без четкого указания классификационного критерия) следующие формы реализации права: реализация правового статуса субъектов; воздержание от запрещаемых действий; выполнение компетентными лицами своих обязанностей и осуществление правомочий; фактическое осуществление субъективных прав и обязанностей участниками правоотношений; применение правовых санкций1.

Анализ представленных форм правореализации применительно к несовершеннолетнему позволяет говорить о реализации им правового статуса (как в общерегулятивных, так и в конкретных правоотношениях); о воздержании от запрещенных действий (пассивная форма правореализации, в том числе саморегуляция); о фактическом осуществлении субъективных прав и обязанностей несовершеннолетним как непосредственным участником регулятивных и охранительных правоотношений; о применении правовых санкций несовершеннолетним, которое возможно в случае если он осуществляет предпринимательскую деятельность, а в отношении него применение правовых санкций осуществляется, если он является правонарушителем.

Оригинальная концепция характеристики форм реализации права предложена В.В. Лазаревым, по мнению которого, исходной формой реализации права государством является законодательствование. Вторичным процессом выступает конкретизация законов, которая осуществляется через подзаконное нормотворчество. Третьей формой реализации права судьями и другими должностными лицами выступает применение правовых норм, содержащихся в законах и подзаконных нормативных актах[18] [19].

Поскольку в процессе реализации права участвует не только государство в лице органов и должностных лиц, но и граждане, В.В. Лазарев считает необходимым рассматривать их участие во всех указанных выше формах, а также их самостоятельное участие в ряде случаев в осуществлении права (например, участие на референдуме, конкретизация условий индивидуального договора, производство по делам частного обвинения).

Отдельными авторами толкование нормативных актов компетентными государственными органами или гражданами также рассматривается в качестве своеобразной формы реализации права, хотя к самому праву такого рода акты ничего не добавляют, но они позволяют субъектам социального общения реализовать свое право на толкование воли, выраженной в нормах права1.

На наш взгляд, толкование правовых норм пронизывает все формы правореализации как публичными субъектами, так и физическими лицами (т.е. неофициальное толкование правовых предписаний), поскольку без понимания правовых предписаний невозможна адекватная правомерная их реализация. Применительно к несовершеннолетним следует отметить, что в силу возрастных особенностей, социального статуса и интеллектуального развития обыденное толкование правовых норм является обязательной составляющей понимания несовершеннолетним значимости и правомерности собственного поведения.

Формы реализации правовых норм в юридической науке выделяюся по различным основаниям.

С позиций уровня реализации содержащихся в нормативных актах положений можно выделить три формы: 1) реализация общих установлений, содержащихся в преамбулах законов, в статьях нормативно-правовых актов, фиксирующих общие задачи и принципы права и правовой деятельности; 2) реализация (вне правоотношений) общих норм, устанавливающих правовой статус и компетенцию; 3) реализация в конкретных правоотношениях
предписаний правовых норм, т.е. субъективных прав, свобод, законных интересов, обязанностей и т.д.

Правовое положение несовершеннолетнего в ряде конституционных правоотношений сопряжено с первой формой правореализации. Вторая форма правореализации, связанная с установлением правового статуса несовершеннолетнего, предполагает общерегулятивные правоотношения (статус гражданина, собственника и др.). Третья форма является наиболее массовидной в отношении всех субъектов, поскольку осуществляется реализация субъективных прав, свобод, законных интересов, обязанностей в конкретных правоотношениях.

По субъекту реализации права традиционно в юридической литературе выделяют коллективную и индивидуальную формы.

Однако при определении субъекта правореализации следует учитывать существующие в юридической науке разграничения категорий «субъект права» и «субъект правоотношения», а также участник правореализации и «субъект- правореализатор»[20].

Субъект права рассматривается как более широкая юридическая категория, чем субъект правоотношения, субъект права выступает в качестве потенциального участника правоотношения. В свою очередь в соответствии с законодательством субъектами правовых отношений могут выступать индивидуальные субъекты (физические и юридические лица), а также коллективные субъекты (в частности, Российская Федерация и ее субъекты, муниципальные образования и другие субъекты). Они становятся участниками правовых отношений благодаря установленным российским законодательством правовым возможностям, которые в научной правовой литературе, а также в отечественном законодательстве определяются с помощью таких понятий, как «праводееспособность», «правосубъектность», «компетенция», «полномочия», «правовой статус», «правовой модус»1 и др. Некоторым из этих дефиниций придается статус общеправовых категорий, а другие термины рассматриваются как отраслевые понятия. Их взаимосвязь в научной литературе представлена по- разному (их характеристика применительно к несовершеннолетнему дана во втором параграфе первой главы диссертации).

В случае рассмотрения правоспособности и дееспособности, как отдельных возможностей в структуре правосубъектности, недееспособное лицо обладает правоспособностью, а его дееспособностью (наряду с собственной

правоспособностью) - иное лицо (что в ряде правоотношений применимо и к несовершеннолетнему). В данном случае законодатель, с одной стороны, признает в качестве субъекта права лицо, обладающее только правоспособностью, с другой стороны, без дееспособности представителей правоспособность превращается в «мертвую» конструкцию. Поэтому еще в 70-е годы прошлого века великий российский цивилист О.С. Иоффе предупреждал о том, что при назначении опекунов или попечителей недееспособным или частично дееспособным лицам необходимо следовать четким законодательным

предписаниям[21] [22] [23].

В этой связи весьма интересна позиция ряда авторов, которые в качестве классификационного критерия выявления субъектов непосредственной реализации права предлагают рассматривать законный интерес . Используя данный классификационный критерий, выделяют следующих субъектов непосредственной правореализации: 1) субъекты, действующие в своем юридическом интересе, и 2) субъекты, действующие с целью обеспечения чужого юридического интереса.

Субъектами, действующими в собственном интересе, являются правоспособные и дееспособные лица, которые самостоятельно совершают правомерные действия, которые в свою очередь могут способствовать возникновению, изменению или прекращению субъективных прав и юридических обязанностей самих этих лиц, что дает возможность непосредственной правореализации.

Субъектами, которые действуют в целях обеспечения чужого юридического интереса, выступают правоспособные и дееспособные физические лица, которые правомерные действия совершают от своего имени или от имени представляемого ими физического лица. В ходе совершаемых ими правомерных действий возникают, изменяются или прекращаются субъективные права и юридические обязанности тех лиц, в чьих юридических интересах они действовали.

Несовершеннолетний, как субъект непосредственной реализации, в большинстве своем в предусмотренных законодательством объемах праводееспособности самостоятельно совершает правомерные действия, которые оказывают влияние на возникновение, изменение, прекращение или осуществление им субъективных прав и обязанностей. В то же время реализация не только некоторых субъективных прав, но чаще - законных интересов несовершеннолетних зачастую осуществляется поведением не самих несовершеннолетних, а иных уполномоченных лиц (родителей, опекунов, иных законных представителей). Российское законодательство в этих случаях напрямую обязывает субъектов правового отношения (т.е. непосредственных участников правореализации) учитывать законные интересы несовершеннолетних, которые своим поведением влияния на этот процесс оказать не могут (например, получение алиментов в интересах несовершеннолетнего, получение социального пособия на ребенка).

Применительно к несовершеннолетним субъектам правореализации следует отметить, что реализация ими некоторых основных конституционных прав (в частности, таких социальных прав как право на жилище, права детей-инвалидов, права детей-мигрантов), предполагает участие правоприменительных органов в этих правоотношениях, должностных лиц и иных уполномоченных субъектов. С этим связано и отличие правового статуса несовершеннолетнего как субъекта- правореализатора и иного участника правореализации, т.е. физического лица и уполномоченного субъекта конкретного правоотношения. Например, право на социальную пенсию ребенком-инвалидом связано с деятельностью (функциями) соответствующих органов социального обеспечения, следовательно, в данном конкретном правоотношении субъектом-правореализатором является несовершеннолетний, а, соответственно, орган социального обеспечения выступает непосредственным участником правореализации.

В связи с рассматриваемыми подходами научный интерес представляет классификация субъектов правореализации, которая была предложена А.Л. Шигабутдиновой, и основанием классификации выступает властное начало, наличие или отсутствие которого обнаруживается в их правореализующих действиях. «Такой подход дает возможность образовать два понятия: участники реализации права, действия которых носят властно-организационный, управленческий характер, и участники реализации права, правомерным действиям которых властно-организационный и управленческий характер не присущ»1.

Несомненно, при ближайшем применении указанного основания к несовершеннолетним их следует относить ко второй группе. Однако, если несовершеннолетний осуществляет предпринимательскую деятельность и осуществляет при этом прием на работу, то его действия фактически носят властно-организационный, управленческий характер. Несомненно, это, скорее, исключение, лишь подтверждающее правило.

По характеру правореализующих действий, обусловленных содержанием правовой нормы, выделяют соблюдение, использование, исполнение и

л

применение права (как особую форму правореализации) . [24] [25]

В правовой науке высказывается точка зрения о необходимости выделения простой и сложной форм реализации. Как полагает А.В. Погодин, следует различать: 1) формы простой правореализации, где не требуется составлять индивидуальные правореализационные акты и где нет юридического механизма в виде системы процедур; 2) формы сложной правореализации, проявляющей себя на поверхности социальной практики в форме тех или иных сложно структурированных действий (бездействия), которые, как правило, оформлены документами и продублированы в индивидуально-определенном со всеми необходимыми реквизитами правореализационном акте или даже комплексе актов-документов1.

Не оспаривая обоснованность приведённых научных позиций, признавая теоретическую пользу расширения знаний о правореализационных процессах и их формах, выскажем мнение о значимости рассмотрения процесса реализации права через призму социальной практики, в контексте взаимосвязи правовых норм, порождаемых этими нормами связей и отношений и складывающегося на этой основе правопорядка[26] [27] [28]. При этом определяющую роль здесь играет деятельность субъектов правоотношений, обладающих соответствующим статусом и

-5

действующих в рамках своей правосубъектности . Полагаем, что при выделении форм реализации права недостаточно опираться лишь на характер реализуемых правовых предписаний, необходимо также учитывать правовое положение субъектов1.

Таким образом, не все представленные основания классификации форм правореализации применимы к несовершеннолетним. Полагаем, что в рамках предмета исследования и с учетом особенностей правового статуса несовершеннолетнего возможно, во-первых, рассмотрение реализации

несовершеннолетним общего и специального правового статуса; во-вторых, использование несовершеннолетним прав и свобод, исполнение юридических обязанностей и соблюдение запретов; в-третьих, непосредственная реализация несовершеннолетним своего правового статуса и опосредованная

правореализация (реализация законных интересов законным представителем несовершеннолетнего).

В-третьих, важной характеристикой реализации права является ее системность.

Реализацию права в данном случае нужно представить вначале в виде определенного механизма. Причем выделение его составляющих частей - довольно сложная задача. Так, классификацию процессов реализации права можно провести по основным сферам жизни общества и рассмотреть, каким образом нормы права реализуются в экономической, социальной, политической и духовной сферах[29] [30].

Ю.С. Решетов отмечает, что реализации права как целостной системе присущи разнообразные связи ее компонентов, из которых основными являются координация и субординация. При этом координация выражает упорядоченность компонентов системы по горизонтали, а субординация есть вертикальная упорядоченность, выражающая подчинение и соподчинение компонентов, т.е. взаимодействие компонентов различных уровней1.

Системное свойство права проявляется и в его дихотомичной природе. В связи с традиционно сложившимся подходом к «дуализму» системы права, выделяют различные основания такого деления права на частное и публичное, материальное и процессуальное, внутригосударственное и международное, а также обозначившееся в последние годы в связи с развитием глобальных коммуникационных сетей подразделение права на реальное и виртуальное[31] [32].

Разграничить процессы реализации права можно в зависимости от того, нормы какой отрасли права реализуются. Изучение процессов осуществления норм определенных отраслей права - задача не теории государства и права, а отраслевых юридических наук. Однако если мы возьмем за основу не отдельные отрасли права, а мегасферы права - публичное и частное - то здесь возможно выявление общих закономерностей реализации права, а также особенностей реализации норм права различными субъектами, в том числе несовершеннолетними, что нашло отражение в главе второй диссертационного исследования.

Многими авторами обращается внимание на содержательную неоднородность права как системного явления, а именно: в структуре права наличествуют элементы, которые функционально имеют разную направленность и в качестве адресатов предполагают разных субъектов. Это позволяет им выделить в системе права крупные правовые массивы, которые объединяют сходные по содержанию правовые нормы, которые, в свою очередь, устанавливают специфику правового регулирования, что связано с характерным набором правовых средств, а для обозначения их используют термины «макроуровень», «суперотрасль», «мегаотрасль»1. Как отмечал еще в 80-е годы прошлого столетия С.С. Алексеев, деление права на публичное и частное с методологических позиций является не просто классификационным, оно носит концептуальный характер, поскольку затрагивает базовые правовые явления и процессы, а также определяющие фундаментальные ценности[33] [34] [35].

Еще древнеримские юристы выделяли несколько оснований деления права на публичное и частное. Хрестоматийное утверждение Ульпиана о том, что то, что относится к пользе (интересам) римского государства, является публичным, а

3

то, что относится к пользе отельных лиц, является частным , до сих пор рассматривается как одно из классических оснований деления современного права, хотя и с определенными оговорками.

Закладывая в основу деления различие интересов субъектов социального общения, римские юристы по сути рассматривали материальный критерий. В современной как отечественной, так и зарубежной юридической науке обращается внимание на «подвижность границ» между частным и публичными правом[36]. Можно по-разному относиться к существующим критериям деления права на публичное и частное, однако, как справедливо отмечают германские коллеги, при определении основных направлений правового развития, при формулировании системы основных прав и свобод субъектов права, для практики применения законов и иных нормативных правовых актов, в случаях установления юридической ответственности за нанесенный ущерб, при установлении порядка исполнения решений юрисдикционных органов, выработке способов и приемов толкования правовых предписаний и пр., деление права методологически является очень важным, но при этом «они отмечают слабость простой дихотомии и наличие скорее полутонов»1.

Следует отметить, что в различной монографической и учебной литературе многие авторы достаточно аргументированно отстаивают позицию об отсутствии «абсолютно чистых» отраслей права, т.е. только частных либо только публичных. Ни теоретики права, ни отраслевики не отрицают, что частноправовые элементы встречаются в отраслях публичного права, также как в любой отрасли частного права есть публично-правовые нормы, которые обеспечивают защиту государственно или общественно значимых интересов. Включение частноправовых элементов в сферу действия публичного права (например, путём усиления договорных, фактически - гражданско-правовых отношений[37] [38] [39], дела

-5

частного и частно-публичного обвинения в уголовном процессе ) и, в ещё большей степени, - публично-правовых элементов в систему частного права[40] осуществляется объективно и является проявлением системных качеств права.

Многие авторы обращают внимание на «диффузию» публичных и частных интересов в фактических правоотношениях: одновременное присутствие разнопрофильных элементов (например, публичные договоры в гражданском праве). Кроме того, отдельная правовая норма может содержать соответствующие признаки каждого из критериев дихотомии. Так, и норма частного права, и норма публичного права может носить материальный или процессуальный характер, регулировать внутригосударственные либо международные правовые отношения.

Одной из тенденций современной правовой системы многих стран выступает наличие и постоянное появление новых комплексных отраслей права (экологическое право, корпоративное право, банковское право, предпринимательское право и т.д.), в которых в разных пропорциях присутствует одновременно нормы частного и публичного права. Конечно, в каждом конкретном случае можно точно определить, какие из элементов относятся к публичному праву, а какие - к частному, какие из них являются основными, однако строгой классификации, когда весь правовой материал распределяется «по полочкам», достигнуть сложно1. В этой связи, как справедливо отмечает Д.Н. Горшунов, категорическое размежевание двух подсистем противоречит целям, задачам, функциям и эффективности правового регулирования, а в последующем и правореализации[41] [42].

Исходя из анализа характерных признаков правореализации и выявления особенностей правового статуса несовершеннолетнего в этом процессе, можно сделать вывод, что правовой статус несовершеннолетнего, являясь межотраслевым институтом, предполагает и соответствующую сложную межотраслевую реализацию как в сфере частного права, так и в сфере публичного права. Например, реализация несовершеннолетними права на вступление в брак (в частности, в случае беременности несовершеннолетней супруги) предполагает такую форму реализации как использование субъектом права, однако в отношении несовершеннолетних супругов (а в последующем - и в отношении их ребенка) подключается публично-правовой механизм защиты интересов как самих несовершеннолетних, так и общества, где ранние браки предполагают множество побочных социальных и психологических проблем (отсутствие заработка, неготовность к воспитанию ребенка, послеродовые депрессии и т.п.).

В-четвертых, для реализации права характерна процедурно-процессуальная природа.

Определить место в реализации права процедурно-процессуальной юридической деятельности позволяет уровневый подход1. Реализация материально-правовых норм и реализация процедурно-процессуальных норм права представляют собой стороны реализации права, воплощающие субординационно-функциональные связи ее компонентов[43] [44].

Исходя из этой характеристики процесса правореализации, возможно выявление специфики реализации несовершеннолетним норм материального права и, соответственно, реализация процессуального статуса несовершеннолетнего (что нашло отражение в последующих параграфах главы второй диссертационного исследования).

Таким образом, реализация правового статуса несовершеннолетним представляет собой воплощение предписаний правовых норм в различных формах его правомерного поведения (саморегуляция, осуществление индивидуального правового регулирования, реализация индивидуальных правовых актов) в общерегулятивных и конкретных правоотношениях, в ходе чего достигаются цели правового регулирования и удовлетворяются потребности, запросы, притязания, интересы не достигшей возраста совершеннолетия личности.

В правоотношениях общего типа (общерегулятивных) осуществляется реализация несовершеннолетним конституционных основных (фундаментальных, естественных) прав человека, юридических запретов и абсолютных прав - в форме пассивного правомерного поведения.

Несовершеннолетний, выступая в качестве самостоятельного субъекта конкретного правоотношения, реализует субъективные права, свободы, законные интересы и юридические обязанности с учетом объема право-дееспособности (а в ряде случаев - гражданства в качестве обязательного юридического факта), в форме использования и исполнения правовых предписаний, отвечая за совершенное правонарушение с учетом отраслевой специфики привлечения несовершеннолетних к юридической ответственности.

Как показывает анализ нормативных правовых актов, специфика правового статуса несовершеннолетнего заключается в межотраслевом характере его закрепления в законодательстве Российской Федерации. Это, в свою очередь, предполагает необходимость формирования новых методологических подходов в осмыслении правового статуса ребенка, который объективно складывается как межотраслевой правовой институт. В процессе реализации несовершеннолетним своих правовых возможностей (субъективных прав, свобод, законных интересов и юридических обязанностей) в конкретных правовых отношениях собственно и проявляются межотраслевые связи.

Анализ различных оснований классификации как субъектов, так и форм правореализации позволяет сделать вывод о непосредственной реализации несовершеннолетним своего правового статуса и опосредованной

правореализации (реализация законных интересов несовершеннолетнего

уполномоченным субъектом). Кроме того, считаем необходимым выделение в качестве специфической формы реализации правового статуса несовершеннолетнего учет его законных интересов в правоотношениях между иными субъектами, которые обязаны действовать в интересах несовершеннолетнего.

Процессы правореализации обусловлены не только исторически определенным социальным пространством, его экономической и политической сферами, но и рядом субъективных (более широко - духовных) факторов.

Реализация прав, свобод и обязанностей немыслима без должного уровня правовой культуры, которая как комплексное образование включает правовые

ценности, поведенческую культуру в сфере права, культуру правотворчества и правоприменения и др. Ее элементом и одновременно относительно самостоятельным фактором реализации прав, свобод и обязанностей является правовое сознание. Именно этот элемент в отношении несовершеннолетних выступает в качестве «слабого звена», что обусловлено множеством причин, которые обозначены в главе первой диссертационного исследования. Поэтому, отдавая отчет в том, что достижение идеального состояния правосознания абсолютно всех субъектов правоотношений (тем более несовершеннолетних) - задача труднодостижимая, основное внимание следует концентрировать на преодолении таких отклонений от нормы, как правовой идеализм (в том числе его разновидности - правовой романтизм и правовой инфантилизм) и правовой нигилизм. Именно последняя форма деформированного правового сознания в силу возрастных особенностей в большей степени, чем правовой инфантилизм, характерна для подростков.

Другим фактором, влияющим на реализацию прав, свобод и обязанностей, выступает юридическая ответственность, побуждающая участников правоотношений к надлежащему поведению, к осуществлению предусмотренных правовыми нормами юридических обязанностей и устанавливающая пределы реализации субъективного права и юридической свободы. В большинстве ситуаций субъекты правоотношений знают о том, что за определенные варианты противоправного поведения наступает юридическая ответственность, поэтому они стараются действовать, сообразуя свой интерес и поведение в законодательно допустимых границах, выход за пределы которых для них повлечет неблагоприятные юридические последствия личного, организационного или материального плана. В тоже время законодатель всегда стремится стимулировать такие варианты поведения, которые являются социально полезными или социально необходимыми в обществе. Кроме того, за некоторые деяния законодатель вообще исключает юридическую ответственность (в частности, в публичном праве таковыми являются необходимая оборона, крайняя необходимость, исполнение приказа, обоснованный риск, в гражданских и трудовых правоотношениях это - самозащита, в частном праве - хозяйственный риск), и делает он это для того, чтобы тем самым активизировать реализацию различными субъектами права, в том числе несовершеннолетними субъективных прав, свобод, законных интересов и юридических обязанностей.

[1] См., например: Лазарев В.В. Применение советского права / Науч. ред.: Б.С. Волков. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1972. 200 с.; Лазарев В.В. Социально-психологические аспекты применения права / Науч. ред. Б.С. Волков. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1982. 144 с.; Фаткуллин Ф.Н. Проблемы общей теории социалистической правовой надстройки. Т. 1 / Науч. ред.: М.Х. Фарукшин. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1980. 247 с.; Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций / Науч. ред.: М.Н. Марченко. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1987. 336 с.; Решетов Ю.С. Механизм правореализации в условиях развитого социализма / Науч. ред. Ф.Н. Фаткуллин. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1980. 167 с.; Решетов Ю.С. Реализация норм советского права: Системный анализ / Науч. ред.: Г.И. Курдюков. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1989. 158 с.; Горшунов Д.Н. Интерес в частном праве: вопросы теории. Казань: Казан. гос. универ., 2005. 176 с.; Губайдуллин А.Р. Преемственность в правореализации: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2006. 201 с.; Шарифуллин В.Р. Частноправовое регулирование: Теоретикоправовое исследование / Науч. ред.: Ю.С. Решетов. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2007. 132 с.; Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008. 164 с.; Шигабутдинова А.Л. Правосубъектность и реализация права: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2011. 225 с. и др.

[2] Лазарев В.В. Теория государства и права / В.В. Лазарев, С.В. Липень. М.: Спарк, 2004. С. 360.

[3] Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008. С. 132.

[4] См.: Там же, с. 100-101.

[5] См.: Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008. С. 101-102, 120-122.

[6] Матузов Н.И. Права человека и общерегулятивные правоотношения // Правоведение. 1996. № 3 (214). C. 37-46.

[7] Там же, с. 38-39.

[8] Такие права Н.М. Коркунов назвал «правами против всех и каждого» (См. подробнее: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. 9-е изд. СПб.: Издание юридического книжного магазина Н.К. Мартынова, 1909. С. 150).

[9] Ковалев М.И. Советское уголовное право: Введение в уголовное право. Курс лекций. Вып. 1. Свердловск, 1971. С. 91; Разгильдиев Б.Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права Российской Федерации / Под ред.: Н.И. Матузова. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1995. С. 14-60.

[10] Например, Б.А. Кистяковский писал, что «состояние есть правоотношение длящегося характера» (См.: Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М.: М. и С. Сабашниковых, 1916. С. 106).

[11] Матузов Н.И. Права человека и общерегулятивные правоотношения // Правоведение. 1996. № 3 (214). C. 45; Райнер В.К. Общее мнение о правоотношении. М., 1987. С. 22.

[12] Селютина Е.Н. Правовой статус ребенка как юридическая категория: понятие, структура, специальная правосубъектность // Вестник государственного и муниципального управления. 2014. № 2/1 (12). С. 90.

[13] Чистяков Н.М. Теория государства и права: учебное пособие. М.: КНОРУС, 2010. С. 179-181.

[14] См., подробно: Погодин А.В. Элементы теории правореализации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2014. 54 с.

[15] Шигабутдинова А.Л. Правосубъектность и реализация права: дис. ...канд. юрид. наук. Казань, 2011. С. 192.

[16] См.: Правовая система социализма. Функционирование и развитие. Книга 2 / Отв. ред. А.М. Васильев. М.: Юрид. лит., 1987. С. 133.

[17] См.: Захаров А.А. Применение права: системно-функциональный анализ (общетеоретическое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 23.

[18] См.: Общая теория советского права / Под ред. С.Н. Братуся, И.С. Самощенко. М.: Юрид. лит., 1966. С. 255-256.

[19] Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. С. 477-482.

Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. С. 478.

[20] Подробнее см.: Погодин А.В. Элементы теории правореализации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2014. 54 с.; Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008. С. 107-108.

[21] См.: Вопросы совершенствования гражданско-правового регулирования / Ред. В.Н. Щеглов и др. Томск: Изд-во Томского университета, 1983. С. 63-68.

[22] См.: Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли в СССР. Ч. 1. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975. С. 14.

[23] См., например: Горшунов Д.Н. Интерес в частном праве: вопросы теории. С. 69; Першина И.В. Интерес в праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2002. С. 9.

[24] Шигабутдинова А.Л. Правосубъектность и реализация права: дис. ... канд. юрид. наук. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2011. С. 140-141.

[25] Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. С. 479-480.

[26] Погодин А.В. Некоторые особенности формы права и правореализации // Юридический мир. 2013. № 9. С. 59-62.

[27] См.: Черниченко С.В. Вопрос о соотношении международного и внутригосударственного права как правовых систем // Правоведение. 2009. № 1. С. 16-17.

[28] Категория «правосубъектность» получила основательную разработку в общетеоретических и отраслевых исследованиях (См., например: Адарченко Е.О. Административная правосубъектность юридических лиц публичного права // Административное и муниципальное право. 2013. № 5 (62). С. 410-414; Батурин В.А. Проблемы правосубъектности в современной теории права // Российский судья. 2007. № 12. С. 7-10; Веберс Я.Р. Правосубъектность граждан в советском гражданском и семейном праве. Рига: Зинатне, 1976. 231 с.; Зайцева О.Б. Трудовая правосубъектность как юридическая категория и ее значение в правовом регулировании трудовых отношений: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2008. 57 с.; Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица / Науч. ред.: В.С. Ем. М.: Статут, 2005. 476 с.; Курбатов А.Я. Правосубъектность кредитных организаций: теоретические основы формирования, содержание и проблемы реализации. М.: Юриспруденция, 2010. 280 с. и др.

[29] См., например: Вопленко Н.Н. Реализация права: учеб. пособие. Волгоград: Изд-во Волгогр. гос. ун-та, 2001. С. 7; Шигабутдинова А.Л. Правосубъектность и реализация права: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2011. С. 140-141.

[30] См.: Карягина В.С. Правореализация в экономической сфере: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2001. С. 20.

[31] Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 123-141.

[32] В связи с недостаточной степенью теоретического осмысления и практической разработки данного подразделения системы права, на практике выражающегося либо в попытке адаптации традиционного права, рассчитанного на регулирование отношений в реальном времени и пространстве, к информационным системам и их элементам, либо в попытках создания специальных «виртуальных» правовых механизмов, данный подход обозначен, но не рассматривается подробно.

[33] См. подробнее: Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 70-85.

[34] Алексеев С.С. Частное право. Научно-публицистический очерк. М.: Статут, 1999. С. 27.

[35] См.: Римское частное право: учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М.: Юристъ, 1996. С. 4.

[36] Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 1999. С. 219; Жалинский А.Э. О соотношении уголовного и гражданского права в сфере экономики // Государство и право. 1999. № 12. С. 47-52; Суханов Е., Маковский А. Ещё раз о хозяйственном праве, текущем моменте и об ошибках т. Мамутова // Хозяйство и право. 2001. № 8. С. 20; Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М.: «Статут», 1999. С. 218; Тихомиров Ю.А. Публично-правовое регулирование: динамика сфер и методов // Журнал российского права. 2001. № 5. С. 3.

[37] Рихтер И., Шупперт Г.Ф. Судебная практика по административному праву. М.: Юристъ, 2000. С. 89-93.

[38] Морозова Л.А. Современное состояние российского законодательства и его систематизация // Государство и право. 1999. № 2. С. 24.

[39] Статьи 5, 20-23, 43, 147, 246, 318 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 22.11.2016) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921; Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). 9-е изд., перераб. URL: http://base.garant.ru/57571740/ (дата обращения: 12.12.2016); Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев; Рук. авт. кол. В.А. Давыдов. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2014. 1056 с.; Рыжаков А.П. Уголовный процесс: учебник для вузов. М.: Приор, 1999. С. 32, 40.

[40] Как справедливо отметил Ю.А. Тихомиров, ныне элементы публичного права все глубже проникают в ткань отраслей частного права (Тихомиров Ю.А. Публичное право. М.: БЕК, 1995. С. 25). См. также: Черданцев А.Ф. Теория государства и права: учебник. М.: Юрайт-М, 2001. С. 213.

[41] Алексеев С.С. Частное право. С. 26-27.

[42] Правовое регулирование и правореализации / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 80-82.

[43] Бакулина Л.Т. Уровневый подход в исследовании правовых явлений и процессов // Правореализация и юридический процесс: инновационные подходы к построению моделей: сборник статей международной научно-практической конференции. 80-летию и памяти Ф.Н. Фаткуллина посвящается / науч. ред. Н.Г. Муратова. Казань: Казан. ун-т, 2011. С. 13-17.

[44] Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 123-141; Решетов Ю.С., Бакулина Л.Т., Губайдуллин А.Р. Характерные черты реализации права: учебно-методическое пособие. Казань: Казан. ун-т, 2014. С. 71-90.