Выявление особенностей реализации несовершеннолетним прав, свобод, обязанностей и законных интересов в сфере публичного права, несомненно, предполагает обращение в первую очередь к конституционному правовому статусу человека и гражданина.

Специфика правового положения несовершеннолетних, как особой демографической группы, отмечают представители науки конституционного права, не раскрыта до сих пор. Правовой статус несовершеннолетнего, как отмечалось в первой главе, по отношению к правовому статусу личности является специальным.

В отечественной науке конституционного права отдельными авторами категории «конституционный статус» и «основы правового положения личности» разграничиваются. Применительно к несовершеннолетним конституционный статус представляет собой базовую конструкцию для их правового положения, т.е. через конституционный статус лица, не достигшего возраста совершеннолетия, проявляются конституционные основы его правового положения. Как следует из анализа нормативно-правовых актов, конституционноправовой статус ребенка формируется на основе правовых норм, закрепленных в Конвенции о правах ребенка (ст. 15 Конституции РФ) и в Конституции Российской Федерации, которые непосредственно направлены на охрану и защиту прав детей, а также тех из них, которые закрепляют права и свободы человека и гражданина. При этом комплексное оформление прав, свобод, законных интересов и обязанностей несовершеннолетнего на уровне Основного

Закона позволит их конкретизировать в отраслевом законодательстве, а это, в свою очередь, будет способствовать их полноценной реализации.

Обращает внимание тот факт, что Конституция Российской Федерации отдельно от конституционно-правового статуса гражданина не закрепляет правовые основы статуса несовершеннолетнего. Три статьи главы второй Конституции РФ содержат терминологические конструкции «дети» и «ребенок» (в частности, ст. 38 закрепляет обязанность государства и родителей заботиться о детях; в ст. 39 отражены средства социальной защиты детей; ст. 43 устанавливает право на образование). Иные нормы Основного Закона исходят из понимания ребенка как субъекта правовых отношений, попадающего под понятия «каждый» или «гражданин»1. Следовательно, несовершеннолетний обладает всеми правами и свободами, которые присущи любому гражданину нашей страны.

Конституционно-правовой статус ребенка, как общеправовой (базовый) статус, включает в себя все вышеназванные в главе первой диссертации элементы: правосубъектность, права, свободы, законные интересы, юридические обязанности, гражданство, юридические гарантии. Следует отметить, что особенности реализации конституционно-правового статуса

несовершеннолетнего обусловлены спецификой самих конституционных правоотношений, которые в юридической науке называют общерегулятивными[1] [2] (на что обращалось внимание в предыдущем параграфе диссертации). В тоже время в процессе реализации несовершеннолетним конституционных прав, свобод, законных интересов, юридических обязанностей в конкретных, фактических правоотношениях каждый из элементов его конституционноправового статуса проявляется с учетом специфики этих отношений, урегулированных нормами соответствующей отрасли публичного или частного права.

Именно семейно-правовой статус несовершеннолетних стал основой институализации прав ребенка в российском законодательстве, в котором презюмировалось совпадение интересов детей и их законных представителей (в первую очередь - родителей). Конституция РФ защищает интересы ребенка с помощью таких правовых средств, как закрепление за родителями обязанности заботиться о своих детях, предоставить им возможность получения образования, т.е. в некоторой степени признает автономность несовершеннолетних, что предполагает и соответствующее отношение к правовому статусу ребенка как самостоятельному субъекту правовых отношений[3].

Данная конституционная норма подтверждает выдвинутое положение о необходимости выделения учета законных интересов несовершеннолетнего в качестве специфической формы реализации его правового статуса. Как отмечалось выше, реализация законных интересов несовершеннолетних, без сомнения, связана с наличием их правового статуса, однако, зачастую, осуществляется поведением не самих несовершеннолетних, а иных лиц. Законодательство в некоторых случаях напрямую обязывает субъектов правового отношения учитывать законные интересы несовершеннолетних, несмотря на то, что сами несовершеннолетние участниками данных правоотношений не выступают, своим поведением влияния на этот процесс оказать не могут.

Конституционная правосубъектность, как структурное единство право- и дееспособности несовершеннолетних, по мнению Н.Е. Борисовой, имеет определенные особенности: во-первых, как и всякий человек (т.е. «каждый», как закреплено в конституциях большинства государств), ребенок от рождения обладает правоспособностью; во-вторых, поскольку развитие ребенка в разные периоды его жизни, а также в силу многих иных объективных и субъективных факторов различно, полностью дееспособным ребенок быть не может; в-третьих, для того, чтобы компенсировать «недостаток» дееспособности, в правоотношения включается полностью дееспособный взрослый субъект[4].

Часть 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации предусматривает ограничение дееспособности, основанием для которого является либо состояние здоровья совершеннолетнего субъекта права, либо собственно возраст ребенка. Расширение объема дееспособности происходит не просто постепенно, но и автоматически, поэтому то, что ребенок не достиг определенного возраста, следует рассматривать, скорее, основанием для установления дополнительных гарантий их реализации, нежели средством ограничения его прав и свобод.

Несомненно, личные права, свободы, законные интересы и обязанности, закрепленные в Конституции РФ, составляют «ядро» или основу правового статуса несовершеннолетних. При этом, с чем согласны большинство авторов, специфика этой группы прав человека выражается в их принадлежности каждому от рождения и неотчуждаемости в пользу государства или иного коллективного образования. Традиционно, за рядом исключений, к ним относят: право на жизнь и здоровье; свободу совести и вероисповедания; мысли, слова и информации; охрану чести и достоинства личности; частной жизни; тайну переписки; свободу передвижения и некоторые другие.

Для каждого человека на Земле одним из главных является право на жизнь. Особый смысл этого права, возможно, до конца неосознаваемый самими детьми, но очень важный с учетом государственной политики и социально-правовой действительности, связан с полноценным развитием детей, а также в некоторых слаборазвитых странах - с сокращением детской смертности и максимальными возможностями выживания. А конституционными гарантиями, позволяющими обеспечить реализацию данного права в государствах, ратифицировавших международные конвенции и закрепивших данные положения в Основном Законе страны являются социальная поддержка; обеспечение права на охрану здоровья и медицинскую помощь; обеспечение права на благоприятную окружающую среду и др.

Закрепление и реализация таких конституционных прав и свобод, как право на поиск и получение информации, свобода мысли, слова и др., которые во многом определяют развитие несовершеннолетнего как творческой

личности, имеет огромное значение. Поскольку

законодательство многих современных государств исходит из презумпции единства интересов родителей и детей, одним из сложных в плане реализации остается свобода вероисповедания. Учитывая, что приобщение к той или иной религии обусловлено религиозностью (атеизмом) родителей и осуществляется в период, когда ребенок не осознает значимости этого процесса (обряд крещения в младенчестве), как и собственно самого права (свободы вероисповедания), однако религиозность (как и атеизм) в социальном плане рассматривается как самоидентификация индивида. Следовательно, и в более «зрелом» возрасте нет ограничений в отношении несовершеннолетних в плане смены религиозной ориентации. Полагаем, реализация этой свободы с необходимостью предполагает осознанный выбор индивидом религиозной принадлежности (как и отсутствие таковой). Поэтому данная свобода реализуется в форме саморегуляции несовершеннолетним в рамках общерегулятивных правоотношений.

В статье 21 Конституции РФ закреплено право на охрану достоинства личности, которое относится к гражданским (или личным) правам. В юридической науке неоднократно предлагалось ужесточить санкции за унижение чести и достоинства несовершеннолетнего. Кроме того, российское законодательство практически не имеет закрепленных правовых средств, с помощью которых может осуществляться защита детей, которые оказались в зоне боевых действий. Однако с учетом имплементации норм международного гуманитарного права в правовую систему Российской Федерации наша страна в условиях происходящих в ряде стран вооруженных конфликтов и обусловленных ими миграционных процессов осуществляет все возможные экономические, гуманитарные, дипломатические и иные меры, направленные на защиту детей, оказавшихся в экстремальной ситуации.

В структуре конституционно-правового статуса несовершеннолетних есть особая группа прав, которую называют «социально-экономическими» или «социальными и экономическими», что в действительности не случайно, поскольку они опосредуются экономическим потенциалом государства. Поэтому их реализацию необходимо рассматривать с учетом конкретных условий социально-экономического и политического развития России, которые предполагают реализацию конституционных принципов социального правового государства[5].

В статье 7 Основного Закона нашей страны Россия провозглашается социальным государством, а также определены основные направления государственной социальной политики. Эти конституционные нормы, закрепляющие систему защиты прав и свобод несовершеннолетних, детализируются в отраслевом законодательстве и развиваются в различных правительственных программах. Однако реализация норм Основного Закона страны, закрепляющих социально-экономические права и свободы человека, не всегда осуществляются в полном объеме. Результаты прокурорского реагирования, статистика правонарушений среди несовершеннолетних, а также увеличение обращений к Уполномоченному по правам ребенка в Российской Федерации свидетельствуют о том, что предстоит большая работа по разным направлениям в целях создания «условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека».

Следует отметить, что ограничение прав и свобод человека и гражданина возможно только федеральным законом, в связи с чем субъекты Российской Федерации на региональном уровне имеют возможность лишь расширить круг прав несовершеннолетних либо установить для их реализации дополнительные гарантии. При этом конкретизация правового регулирования отношений, участником которых является несовершеннолетний, отличается разнообразием. Например, Закон Республики Саха (Якутия) от 01.07.1994 г. З № 23-I «О правах ребенка»1 закрепляет конкретные обязанности ребенка, в частности, несовершеннолетним необходимо направить свой потенциал на собственное развитие, на самореализацию, они должны стараться вести здоровый образ жизни; потенциал, данный им от природы, должен получить развитие при определенных условиях, когда несовершеннолетние приложат усилия в получении не только основного общего образования, но и профессионального образования, будут соблюдать нравственные правила, которые установлены в обществе; полученные профессиональные умения и навыки они должны совершенствовать и умело применять на практике.

Следует отметить, что, несмотря на прямое действие Конституции РФ, большинство конституционных прав, свобод и обязанностей детализируется в текущем законодательстве, анализ которого позволил отдельным авторам сделать вывод о тенденции к расширению содержания прав несовершеннолетних[6] [7] [8]. Так, например, в ст. 5 Федерального закона от 19.06.2004 г. № 54-ФЗ «О собраниях,

3

митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» предусмотрено снижение установленного возраста до 16 лет для организатора таких публичных мероприятий как митинги и собрания, что, соответственно, расширяет содержание политических прав несовершеннолетних.

Юридические гарантии, как правовые средства, обеспечивающие реализацию прав и свобод человека и гражданина[9], выступают одним из важных элементов в структуре конституционно-правового статуса несовершеннолетнего. В частности, к ним относится имеющий детальное обоснование в отраслях

российского права принцип гарантированности прав и свобод личности. Юридические гарантии, с одной стороны, проявляются в определенных обязанностях (полномочиях) ряда субъектов права, с другой стороны, они выступают комплексом обеспечительных средств, с помощью которых несовершеннолетние реализуют свои права, свободы, законные интересы и обязанности. Не менее важной в реализации правового статуса несовершеннолетним является процессуальная обеспеченность: если

Конституция, не имеющая соответствующих процедур ее реализации, приводит власть к произволу, а гражданина - к беззащитности, то в отношении ребенка - к беззащитности вдвойне1.

Юридические гарантии реализации прав и свобод несовершеннолетнего, конкретизация которых осуществляется правовыми актами отраслевого законодательства, установлены в Основном Законе страны лишь в общем виде. В частности, в отдельную главу 20 Уголовного кодекса Российской Федерации выделены преступления против семьи и несовершеннолетних. Меры по защите ребенка от информации, наносящей вред его здоровью, закреплены в ряде федеральных нормативных актах[10] [11].

Каждый человек в соответствии со ст. 45 Конституции РФ имеет гарантии со стороны государства защиты прав и свобод, в тоже время он может защищать их самостоятельно всеми не запрещенными законом способами. Поскольку несовершеннолетний малоопытен в жизни, а многие и во взрослой жизни продолжают материально и морально зависеть от родителей или иных законных представителей, защищать свои права столь же эффективно, как это делают взрослые, может не каждый подросток. Поэтому со стороны общества и государства необходима максимально возможная правовая защита их прав и законных интересов. При любых обстоятельствах дети одними из первых имеют право притязать на социальную помощь. Кроме того, обязательным условием сохранения и развития любого народа и государства в целом является постоянный характер заботы о детях и, соответственно, создание действенного механизма, который включает меры правового, организационного, экономического и иного характера, что способствует обеспечению полноценного осуществления несовершеннолетним прав, свобод и обязанностей.

Федеральным законом от 31 мая 2002 г. № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации»1 регламентируется еще один конституционно-правовой институт, который является политико-правовой основой конституционного статуса личности, - гражданство.

Гражданство, как предваряющий элемент правового статуса несовершеннолетнего, изменяет его объем в плане прав, свобод и обязанностей. Гражданство является обязательным элементом при реализации несовершеннолетним некоторых конституционных прав (например, право на социальные пособия) и юридических обязанностей (обязанность получить паспорт в 14 лет), а также имеет важное значение при защите несовершеннолетнего, оказавшегося в трудной жизненной ситуации[12] [13].

Что касается конституционно-правовой ответственности, которая была определена в качестве структурного элемента правового положения несовершеннолетнего, следует отметить, что ее применение в отношении несовершеннолетних невозможно, поскольку субъектами, в отношении которых применяются меры конституционно-правовой ответственности, выступают совершеннолетние граждане, органы публичной власти, должностные лица.

Следовательно, особенности реализации конституционно-правового статуса несовершеннолетним обусловлены тем, что дети представляют собой наиболее сложную и уязвимую категорию, поскольку, изначально имея равные права с остальными гражданами, фактически обладают меньшими возможностями их реализации. Поэтому в качестве одного из основных элементов правового положения несовершеннолетнего выступают гарантии реализации прав, свобод и обязанностей, причем важнейшее значение из них имеют юридические гарантии.

Особенность правового положения несовершеннолетних выражается не только установлением особого порядка реализации ими прав, свобод, законных интересов и обязанностей, но и особым порядком ответственности, обусловленным ограничением юридических обязанностей несовершеннолетних, наряду с признанием в полном объеме их прав.

В отдельных отраслях публичного права (чаще - уголовного и административного) проблеме правового статуса несовершеннолетнего неизменно отводится значительное место, но акцент при этом делается на вопросы юридической ответственности. Как показывает анализ нормативноправовых актов и юридической практики, реализация правового статуса несовершеннолетним в уголовно-правовых и административно-правовых отношениях, при общем сходстве в подходах, обусловлена определенной спецификой отдельных элементов его правового статуса.

Административная ответственность в целом и несовершеннолетних в частности в отраслевых юридических науках рассматривается в различных аспектах: во-первых, как вид и мера как ретроспективной, так и позитивной юридической ответственности; во-вторых, как специфическая обязанность нести неблагоприятные последствия за совершенное правонарушение; в-третьих, как форма реагирования государства на административные проступки, связанная с применением негативных санкций к правонарушителям.

В правовой науке и юридической практике всегда уделялось значительное внимание проблемам административной ответственности несовершеннолетних. В условиях реформирования действующего российского законодательства в вопросах ювенальной юстиции, а также в связи с увеличением совершаемых подростками правонарушений данная проблематика приобрела особенно острый характер в последнее время. Кроме того, следует согласиться с теми авторами, которые отмечают в качестве особенностей административной ответственности несовершеннолетних то, что ее необходимо рассматривать вместе с ответственностью родителей (иных законных представителей) несовершеннолетнего правонарушителя, т.е. комплексно, в связи с тем, что надо определить меру ответственности за нарушение несовершеннолетним правопорядка каждого из указанных субъектов1.

Основная цель применения административных наказаний к несовершеннолетним правонарушителям есть восстановление социальной справедливости, исправление и предупреждение совершения новых

правонарушений. Из целей административных наказаний, применяемых к несовершеннолетним, вытекает ряд принципов, согласно которым при прочих равных условиях они несут более мягкую ответственность, чем взрослые, совершившие административные правонарушения в схожих ситуациях. Например, административное законодательство[14] [15] к числу смягчающих

обстоятельств относит совершение несовершеннолетним административного правонарушения (п. 9 ч. 1 ст. 4.2. КоАП РФ), а в качестве отягчающего административную ответственность обстоятельства рассматривает вовлечение несовершеннолетнего в совершение административного правонарушения (ст. 4.3. КоАП РФ).

Обращает внимание тот факт, что административное законодательство не предусматривает специальных видов административных наказаний, которые применялись бы только к несовершеннолетним. В тоже время, полагаем, необходимо учитывать определенные принципы, когда применяются некоторые административные наказания. Например, основанием для применения административного штрафа (ст. 32.2 КоАП РФ) является наличие самостоятельного заработка или имущества у несовершеннолетнего. В противном случае административный штраф взыскивается с его родителей или иных законных представителей.

Применение к несовершеннолетнему административного наказания должно быть с учетом возрастных, психологических и индивидуальных особенностей. Это позволит сформировать у подростков неприятие антиобщественных проявлений различной направленности и аморальных проступков. Поэтому одной из насущных проблем в сфере ювенальной политики остается совершенствование действующего административного законодательства по целому ряду направлений1.

Легальное определение несовершеннолетия дано в статье 87 Уголовного кодекса Российской Федерации , а понятие несовершеннолетнего дано в главе 14 анализируемого Закона «Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних». Следовательно, исходя из названия главы Уголовного кодекса РФ, данная дефиниция относится лишь к несовершеннолетнему субъекту преступления. Однако, учитывая, что в публичном праве в целом и в уголовном в частности существуют и регулятивные, и охранительные правоотношения, о чем говорилось выше, несовершеннолетний потерпевший в уголовно-регулятивных правоотношениях рассматривается не с 14 летнего возраста, а с момента рождения.

Как показывает анализ уголовного законодательства, есть два легальных критерия, позволяющих выделить данных субъектов уголовного права: формальный (возраст) и содержательный (вменяемость, психосоциальная зрелость). При этом для несовершеннолетнего как субъекта преступления уголовно-правовое значение имеют оба указанных признака, а для несовершеннолетнего как потерпевшего - только возраст.

С учетом содержательных особенностей несовершеннолетнего законодатель дифференцированно подошел и к возрастным группам субъектов уголовного [16] [17] права до 18 лет: в частности, уголовным законом выделяются малолетние до 14 лет и новорожденные потерпевшие. Причем среди малолетних уголовный закон выделяет лиц, не достигших 6 лет (п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ). Существуют различные объяснения такому основанию деления несовершеннолетних российским уголовным законодательством: одни авторы считают, что это обусловлено гражданским законодательством, где соответствует аналогичная возрастная градация; другие - что это связано с необходимостью предоставления дополнительных гарантий новорожденным и малолетним в силу возрастных особенностей осуществления ими своих прав. Однако, как справедливо отмечают отдельные авторы, позиция законодателя не всегда является в этом плане последовательной1.

данные криминологических исследований подтверждают вывод о том, что «совершение общественно опасных деяний в несовершеннолетнем возрасте существенно повышает их рецидив, а рецидивная преступность в свою очередь «черпает силы» именно в преступности несовершеннолетних»[18] [19]. Сложность применения мер государственного

принуждения обусловлена также тем, что не всегда в отношении несовершеннолетних срабатывают карательные средства, но в силу возрастного восприятия гораздо эффективнее «работают» меры воспитательного воздействия. Поэтому в криминологических науках существует подход, где обосновывается необходимость особого уголовно-правового статуса несовершеннолетнего, в основе которого лежат гуманистические ценности, включающие дополнительные права, законные интересы и обязанности, и делается акцент на превенцию.

В этой связи законодатель осуществляет по отношению к несовершеннолетнему двойственную государственную уголовную политику: с одной стороны, противозаконные действия несовершеннолетнего осуждаются и делается всё для применения справедливого наказания, а с другой стороны - как в
отношении несовершеннолетнего потерпевшего, так и несовершеннолетнего правонарушителя срабатывают средства механизма защиты и обеспечения повышенной охраны их прав, свобод и законных интересов.

Анализ уголовного и административного законодательства свидетельствует об определенных различиях в регулировании отношений с участием несовершеннолетнего, когда он выступает в качестве правонарушителя или потерпевшего (или иного субъекта охранительных правоотношений).

Правовой статус несовершеннолетнего правонарушителя характеризуется тем, что лица данной возрастной категории обладают правами и законными интересами на применение в отношении них более мягких мер юридического воздействия. В частности, в уголовном праве степень социализации личности несовершеннолетнего, критерии которой являются нормативно закрепленными, служит основанием как для решения вопроса о его уголовной ответственности и специфических параметрах последней, так и об освобождении от уголовной ответственности1.

В свою очередь, правовой статус несовершеннолетнего потерпевшего характеризуется наличием у него права на повышенную охрану его интересов и корреспондирующей ему обязанностью государства признавать его специальным потерпевшим. Несомненно, в силу физиологических и психологических особенностей несовершеннолетние нуждаются в повышенных гарантиях защищенности от различных криминальных угроз, что находит непосредственное отражение в их уголовно-правовом статусе.

Уголовно-правовой статус несовершеннолетнего характеризуется тем, что законодатель традиционно дифференцирует ответственность в зависимости от возраста. Однако как правоприменители, так и научные работники не всегда сходятся во мнении относительно установления возрастных критериев того или иного вида юридической ответственности. В частности, некоторые авторы предлагают снижение возраста административной ответственности или введения
альтернативных форм наказания (например, привлечение к посильному труду на общественных работах, воздействующих непосредственно на правонарушителей, не достигших возраста административной ответственности).

По сравнению с общими правилами уголовной ответственности в отношении ответственности несовершеннолетних, есть ряд исключений и дополнений, который вытекает из конституционных принципов: презумпции невиновности, недопустимости двойного наказания, максимума общественного и юридического контроля в отношении несовершеннолетних и др. Тем не менее, считаем, что в этом вопросе необходим разумный баланс между воспитательными возможностями существующих социальных институтов и функцией наказания, которая имманентна правоохранительным органам.

Таким образом, определение правового статуса несовершеннолетнего в административном и уголовном праве предполагает разграничение несовершеннолетнего как правонарушителя и несовершеннолетнего как иного субъекта административных или уголовных правоотношений (свидетеля, потерпевшего и пр.). В этой связи реализация правового статуса несовершеннолетним в конкретном правоотношении связана с различным набором статусных элементов. Так, правовое положение несовершеннолетнего правонарушителя связано с определением деликтоспособности (конкретный возраст, вменяемость и пр.), конкретных субъективных прав и юридических обязанностей, гарантий защиты и меры юридической ответственности. В данном правоотношении несовершеннолетний выступает непосредственным участником, обладающим соответствующим процессуальным статусом и реализующим в активной форме обязанность отвечать за совершенное правонарушение.

Правовое положение несовершеннолетнего как субъекта регулятивных уголовных или административных правоотношений, т.е. таких, в которых он не является правонарушителем, связано с тем, что в процессе правореализации, обладая соответствующим процессуальным статусом, в его интересах действуют законные представители (например, допрос несовершеннолетнего свидетеля предполагает обязательное участие законного представителя).

Содержание современной политики в отношении детей в целом и уголовной политики Российского государства в отношении правового положения несовершеннолетнего потерпевшего определяется, прежде всего, созданием действенной системы защиты несовершеннолетних от наиболее тяжких посягательств на их права и свободы1.

Таким образом, правовое положение несовершеннолетнего в охранительных правоотношениях не всегда связано с реализацией такого элемента как юридическая ответственность, при этом важнейшим элементом в них выступают гарантии защиты прав и свобод несовершеннолетнего, которые должны быть детализированы в отраслевом законодательстве.

В сфере ювенальной юстиции особое место занимает вопрос о правовом положении несовершеннолетних в сфере уголовно-исполнительных отношений. Эта проблема является одной из наиболее актуальных в свете защиты прав и интересов несовершеннолетних, что нашло отражение и в юридической литературе[20] [21]. Однако в рамках данного диссертационного исследовании этой проблеме не уделяется внимание в связи с достаточной разработанностью этого вопроса в отраслевых юридических науках и необходимостью решения иных задач в соответствии с предметом и объектом исследования.

Среди отраслей публичного права процессуальные отрасли занимают особое место, что обусловлено спецификой этой группы отраслей российского права[22].

В течение длительного периода времени специфика процессуально - правового статуса несовершеннолетних не находила своего отражения в законодательстве и, соответственно, в судебной практике. Следует отметить, что поскольку в юридической науке в целом отсутствует единообразие в понимании содержания правового статуса несовершеннолетнего, аналогичная картина и в процессуальных отраслях права. С учетом предложенного в диссертационном исследовании понятия правового статуса несовершеннолетнего и его разграничения с правовым положением несовершеннолетнего считаем возможным в структуре процессуально-правового положения несовершеннолетнего выделить следующие элементы: правосубъектность; гражданство; субъективные права, свободы и законные интересы; юридические обязанности; юридические гарантии.

Несмотря на то, что понятие «несовершеннолетний» присутствует во многих отраслях российского права, в том числе и процессуальных, и имеет свою специфику применительно к предмету правового регулирования, проблемы единообразного определения процессуального статуса несовершеннолетнего и, соответственно, обеспечения эффективной защиты их прав и свобод, по- прежнему остаются актуальными. Кроме того, как показывает анализ юридической литературы, исследование процессуально-правового статуса несовершеннолетнего практически не ведется в общей теории права, а в отраслевых юридических науках сосредоточено на определении его процессуальной правосубъектности (или чаще - дееспособности).

Несмотря на сложную структуру, междисциплинарную природу и частое использование в законодательстве, до настоящего времени термин «несовершеннолетний» не имеет универсального законодательного определения.

Поэтому вполне логичным является то, что каждая отрасль права, исходя из специфики регулируемых общественных отношений, корректирует данное понятие1.

Проблема процессуально-правового статуса несовершеннолетнего остается по сей день весьма актуальной ввиду нечеткой ее законодательной регламентации и недостаточной теоретической разработанности, а также в условиях продолжающегося роста преступности несовершеннолетних. Так, количество несовершеннолетних осужденных в Республике Татарстан в 2015 году по сравнению с 2014 годом увеличилось на 17,6 %. Доля подростков, осужденных за преступления, совершенные в группе за тот же период, увеличилось на 17,4 %. Качественные показатели свидетельствуют о том, что и в 2014, и в 2015 годах наибольшее число несовершеннолетних осуждено за преступления, отнесенные к категориям средней тяжести и тяжким преступлениям. Так, удельный вес подростков, совершивших в 2015 году тяжкие преступления, составляет 35,1 % (216 лиц), удельный же вес подростков, совершивших преступления средней тяжести, - 33,3 % (205 лиц)[23] [24] [25].

В Правилах ООН, касающихся защиты несовершеннолетних, говорится, что несовершеннолетний - это ребенок или молодой человек, который в рамках существующей правовой системы может быть привлечен за правонарушение к ответственности в такой форме, которая отличается от формы ответственности,

- 3

применимой к взрослому .

Правовой статус несовершеннолетнего в качестве обязательного элемента включает в себя возрастной критерий. В России несовершеннолетним считается лицо до 18 лет. Различные отрасли права по-своему определяют понятие несовершеннолетнего. Уголовный кодекс Российской Федерации несовершеннолетним, если речь идет о субъекте преступления, признает лицо, которому ко времени совершения преступления исполнилось 16 лет, а в некоторых случаях - 14 лет, но не исполнилось 18 лет (ст. 87 УК РФ). Таким образом, не каждый несовершеннолетний может подлежать уголовной ответственности.

Что касается несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого), то Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не содержит, к сожалению, его определения. Вместе с тем, в нем имеется гл. 50, посвященная производству по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, где само понятие «несовершеннолетний» употребляется в различных контекстах, что, безусловно, вызывает определенные трудности в правоприменительной практике.

Бесспорно, понимание несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого) связано с возможностью лица нести уголовную ответственность за совершенное преступление, прежде всего, в силу достижения конкретного возраста. Этим определяется нижний возрастной предел, как это и установлено уголовным законодательством, а именно - 14 либо 16 лет. И верхняя возрастная граница обусловлена достижением лицом 18 лет. Однако, действующий УПК РФ не последователен в понимании несовершеннолетнего и, в частности, несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого).

Как подчеркивает законодатель, требования главы 50 УПК РФ, регулирующей особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, применяются по уголовным делам в отношении лиц, не достигших к моменту совершения преступления возраста восемнадцати лет (ч. 1 ст. 420 УПК РФ), т.е. несовершеннолетний возраст преследуемого в уголовном порядке лица учитывается на момент совершения преступления и ничего не говорится о его возрасте при производстве по уголовному делу. Возникает вопрос: насколько такое понимание несовершеннолетнего отвечает содержанию и назначению норм, помещенных в эту главу, и насколько оно соотносимо с понятиями «несовершеннолетний подозреваемый или обвиняемый (подсудимый)», наиболее часто употребляемыми при раскрытии процессуальных особенностей производства по делам несовершеннолетних. Нередко лицо, которое в момент совершения преступления не достигло 18 лет, ко времени производства по уголовному делу или в процессе его осуществления становится совершеннолетним. Вместе с тем, законодатель, определяя особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, обошел вниманием данную ситуацию.

В части 1 статьи 421 УПК РФ, формулируя расширенный круг обстоятельств, подлежащих обязательному установлению при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства по такого рода делам, законодатель ведет речь о преступлении, совершенном несовершеннолетним, вновь акцентируя внимание на состоянии несовершеннолетия на момент совершения преступления, оставаясь безразличным с правовой точки зрения к возрасту лица при производстве по делу. Использование данного понимания несовершеннолетнего в рассматриваемой норме является оправданным, т.к. независимо от того, достигло ли лицо, совершившее преступление, совершеннолетия на момент производства по уголовному делу или нет, продолжает оставаться актуальной детализация предмета доказывания, которую предусмотрел законодатель по такого рода делам в целях борьбы с правонарушениями несовершеннолетних, основное содержание которой заключается в проведении воспитательной работы, устранении причин и условий, способствовавших совершению преступлений несовершеннолетними. И с этой позиции обязательно при производстве по уголовному делу о преступлении, совершенном несовершеннолетним, дополнительно устанавливать: возраст несовершеннолетнего, число, месяц и год рождения; условия жизни и воспитания несовершеннолетнего, уровень психического развития и иные особенности его личности; влияние на несовершеннолетнего старших по возрасту лиц.

Вместе с тем, в других нормах главы 50 УПК РФ используются термины (словосочетания), предполагающие иное содержание понятия несовершеннолетнего.

Так, уже двойной контекст понимания несовершеннолетнего заложен в статье 422 УПК РФ, содержащей правило о выделении в отдельное производство уголовного дела в отношении несовершеннолетнего. В указанной норме речь идет, с одной стороны, о несовершеннолетнем, участвовавшем в совершении преступления вместе со взрослым, а с другой - о несовершеннолетнем обвиняемом, привлеченном по одному уголовному делу со взрослым, к которому, как подчеркивает законодатель, применяются правила статьи 50 УПК РФ и в том случае, если выделение уголовного дела в отдельное производство невозможно. Следует ли выделять в отдельное производство уголовное дело в отношении лица, достигшего на момент принятия решения совершеннолетия? Думается, что нет, т.к. исходя из буквального толкования указанной нормы можно сделать вывод, что процессуальные особенности, предусмотренные данной главой в отношении несовершеннолетних, не применяются к лицам, достигшим 18 лет.

Во всех остальных нормах главы 50 УПК РФ речь идет только о несовершеннолетнем подозреваемом или обвиняемом (подсудимом). Как же соотносятся понятия «лицо, не достигшее к моменту совершения преступления возраста восемнадцати лет» и «несовершеннолетний обвиняемы (подозреваемый)»? Представляется, что они не всегда совпадают и законодателю необходимо четко понимать и учитывать эти различия при регламентации рассматриваемого института.

Анализируя содержащиеся в главе 50 УПК РФ нормы, можно выделить следующие категории упоминаемых в них несовершеннолетних:

лица, не достигшие к моменту совершения преступления возраста восемнадцати лет и остающиеся несовершеннолетними на момент производства по уголовному делу;

лица, не достигшие к моменту совершения преступления возраста восемнадцати лет, но на момент производства по уголовному делу (момент производства процессуального действия или принятия процессуального решения) достигшие совершеннолетия.

Как представляется, лица, отнесенные к первой группе, совпадают с пониманием несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), и в таких случаях необходимо устанавливать факт недостижения совершеннолетия, чтобы применить те дополнительные процессуальные гарантии, которые законодатель предусмотрел именно для несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых.

Лица же второй группы не совпадают с понятием несовершеннолетний обвиняемый (подозреваемый), т.к. представляют собой совершенно другую возрастную категорию в рамках уголовного судопроизводства, являясь уже совершеннолетними. На практике традиционно было считать, что и в этом случае на таких лиц распространяют свое действие все предусмотренные законодательством дополнительные процессуальные гарантии прав несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых. Во многом такая позиция была обусловлена разъяснениями, содержащимися в ранее действовавшем Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14.02.2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних»[26], в соответствии с которыми «при рассмотрении дел о преступлениях несовершеннолетних ... участие защитника (адвоката) по таким делам обязательно ... независимо от того, достиг ли обвиняемый к этому времени совершеннолетия» (п. 3).

Совершенно иной подход к решению данной проблемы демонстрирует Пленум Верховного Суда Российской Федерации в ныне действующем Постановлении по аналогичному вопросу «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних». Так, в п. 8 данного Постановления говорится, что «право на защиту несовершеннолетние могут осуществлять лично, а также с помощью защитника, законного представителя (часть 1 статьи 16, статьи 48 и 428

УПК РФ). Приглашение, назначение и замена защитника осуществляется в порядке, предусмотренном статьей 50 УПК РФ, с учетом иных норм, устанавливающих дополнительные гарантии реализации права на защиту в отношении несовершеннолетних, действие которых заканчивается по достижении ими восемнадцатилетнего возраста». В п. 12 анализируемого Постановления говорится, что, если лицо, совершившее преступление в возрасте до 18 лет, на момент рассмотрения дела в суде достигло совершеннолетия, полномочия законного представителя по общему правилу прекращаются[27].

Таким образом, лица, совершившие преступление, будучи несовершеннолетними, но на момент производства по уголовному делу достигшие 18 лет, должны утрачивать возможность пользоваться всеми дополнительными процессуальными гарантиями, предусмотренными для охраны прав и законных интересов несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого. Иными словами, на таких лиц не должны распространять свое действие все предусмотренные законом ювенальные технологии. Такая позиция представляется вполне логичной и обоснованной, т.к. обеспечение прав несовершеннолетнего лица дополнительными процессуальными гарантиями обусловлено именно возрастом лица, совершившего преступление, и, как следствие этого, уровнем его психического развития, ограниченной дееспособностью, материальным положением.

Кроме того, необходимо учитывать, что при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено УПК РФ (ст. 4 УПК РФ). Следовательно, если на момент производства по уголовному делу лицо, преследуемое в уголовном порядке, достигло совершеннолетия, то применять в отношении него нормы, наделяющие несовершеннолетнее лицо дополнительными процессуальными гарантиями, нельзя, т.к. таковым на момент производства по делу он уже не является.

Представляется, что соответствующие дополнения и уточнения должны быть внесены в УПК РФ, в частности, в главу 50, в которой необходимо четко разделить понятия «лица, не достигшие к моменту совершения преступления 18 лет и «несовершеннолетние обвиняемые (подозреваемые)», т.к. они не во всех случаях совпадают и от этого зависит применение (либо неприменение) в отношении них дополнительных процессуальных гарантий, предусмотренных в отношении несовершеннолетних указанной главой УПК РФ.

В связи с вышеизложенным считаем целесообразным статью 5 УПК РФ дополнить пунктом, содержащим понимание несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого как лица, получившего соответствующий процессуальный статус в соответствии с нормами УПК РФ (ст. ст. 46. 47), и не достигшего к моменту производства по уголовному делу (производства процессуального действия или принятия процессуального решения) 18 лет.

Как справедливо подчеркивается отдельными авторами, особенности правового статуса несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, обусловленные их возрастом, предопределяют необходимость наличия и особых гарантий реализации их правового статуса[28].

Вместе с тем, Верховный Суд Российской Федерации предусмотрел ряд исключений, позволяющих применить отдельные процессуальные гарантии и особенности производства по делу, предусмотренные в отношении несовершеннолетних, к совершеннолетним субъектам. Так, уголовное законодательство выделяет группу лиц, которые приравниваются к несовершеннолетним, совершившим преступление. В соответствии со статьей 96 Уголовного кодекса Российской Федерации в исключительных случаях с учетом характера совершенного деяния и личности суд может применить положения главы 14, посвященной уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, к лицам, совершившим преступление в возрасте от 18 до 20 лет, кроме помещения их в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа либо воспитательную колонию. Законодатель, учитывая отставание лица в развитии, рассматривает его как несовершеннолетнее и распространяет на это лицо практически все предусмотренные законом в отношении несовершеннолетних льготы и механизмы защиты их прав и законных интересов.

Возникает вопрос, в какой степени правила главы 50 УПК РФ должны распространяться также и на данную категорию лиц? Не внес ясности в разрешение данного вопроса и Верховный суд Российской Федерации, который в уже упомянутом Постановлении «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» разъяснил, что действие норм, устанавливающих дополнительные гарантии реализации права на защиту в отношении несовершеннолетних распространяются и на исключительные случаи, предусмотренные статьей 96 УК РФ, т.е. на лиц, совершивших преступление в возрасте от 18 до 20 лет (п.8 Постановления). Аналогичное исключение сделал Верховный суд Российской Федерации и в отношении участия законных представителей, указав, что в исключительных случаях реализация этих функций может быть продолжена путем принятия судом решения о распространении на лиц в возрасте от 18 лет до 20 лет положений об особенностях уголовной ответственности несовершеннолетних (п. 12 указанного Постановления). При этом подобных разъяснений не сделано по поводу иных дополнительных процессуальных гарантий, предназначенных для обеспечения прав несовершеннолетних. В пункте 15 анализируемого Постановления Верховный суд Российской Федерации распространяет правило о неприменении особого порядка принятия судебного решения в отношении несовершеннолетнего обвиняемого уже на всех лиц, достигших совершеннолетия ко времени судебного разбирательства.

Таким образом, действие норм главы 50 УПК РФ в исключительных случаях с учетом характера совершенного деяния и личности при определенных условиях распространяются также на лиц, совершивших преступление в возрасте от 18 до 20 лет.

Кроме того, после внесения изменений в УПК РФ Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ на стадии возбуждения уголовного дела упоминаются так называемые лица, участвующие в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении (ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ), среди которых следует выделить лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении1. В отличие от иных участников доследственной проверки данное лицо наделено правом иметь защитника с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих его права и свободы (п. 6 ч. 3 ст. 49 УПК РФ). Данное правило весьма позитивно оценивается рядом авторов, которое, по их мнению, положительно отразится на обеспечении права на защиту по уголовным делам прежде всего в отношении несовершеннолетнего, позволяя уже на ранних этапах процессуальной деятельности установить необходимый контакт с подростком, а также поставить процессуальную деятельность следователя, дознавателя, органа дознания под контроль квалифицированного юриста[29] [30].

Вместе с тем возникает вопрос, можно ли распространить на несовершеннолетнее лицо, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, иные процессуальные гарантии, предусмотренные законом в отношении несовершеннолетних в соответствии с главой 50 УПК РФ, в частности, положения об участии законных представителей, педагога, психолога и т.д.? Представляется, что, коль скоро особые процессуальные правила производства по делам в отношении несовершеннолетних установлены законодателем с учетом возрастных, физиологических, социальнопсихологических, психических и других свойств лиц, не достигших совершеннолетия, они в полной мере должны быть применимы и к несовершеннолетним лицам, в отношении которых проводится проверка сообщения о преступлении, несмотря на отсутствие у них официального статуса подозреваемого либо обвиняемого.

Действующее уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, общепризнанные принципы и нормы международного права направлены на наилучшее обеспечение прав и законных интересов несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, осужденных, потерпевших и свидетелей1. Несомненно, что российское законодательство во многом восприняло общепризнанные нормы и принципы международного права в области охраны прав несовершеннолетних. И не случайно в постановлении

Л

Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 февраля 2011 г. № 1 содержится разъяснение, что при рассмотрении уголовных дел в отношении несовершеннолетних судам наряду с соблюдением уголовного и уголовнопроцессуального законодательства РФ надлежит учитывать положения Конвенции о защите прав и основных свобод (1950 г.), Конвенции о правах ребенка (1989 г.), Минимальных стандартных правил Организации Объединенных Наций, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинских правил, 1985 г.) и других международных актов, содержащих принципы и правила обращения с подростками, попавшими в сферу уголовного [31] [32] судопроизводства. При этом особо подчеркивается приоритет международных документов перед национальным законодательством (см. п. 2).

Вместе с тем в российском законодательстве остается ряд пробелов, не позволяющих в полной мере применять весь комплекс разработанных международным сообществом мер по предотвращению подростковой

преступности. И как справедливо констатируют отдельные авторы, далеко не все провозглашенные в указанных международных актах положения, реализуются на практике, в частности, положения о необходимости сведения к минимуму показа материалов, связанных с порнографией, наркотиками и насилием на телевидении и средствах массовой информации в целом1.

В качестве одной из нерешенных на сегодняшний день проблем обеспечения прав несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых в литературе справедливо упоминается невозможность применения ускоренного производства по делам в отношении несовершеннолетних, имеющего значение для дальнейшей их ресоциализации, ввиду отсутствия специальных процедур[33] [34].

Сегодня производство по делам несовершеннолетних представляет собой усложненную процессуальную форму, обусловленную обоснованным желанием законодателя предоставить несовершеннолетним наибольший объем гарантий их прав и законных интересов, т.к. несовершеннолетние являются наиболее уязвимыми субъектами правоотношений. Вместе с тем, международно-правовые стандарты в целом ориентируют на упрощение процедуры расследования и судебного разбирательства по делам о преступлениях несовершеннолетних. Предусмотренные действующим уголовно-процессуальным законодательством варианты упрощённого (ускоренного) производства никоим образом не отвечают требованиям ювенального уголовного судопроизводства (см. главы 32.1, 40 и 40.1 УПК РФ). Кроме того, в России по сей день отсутствует система специализированных судов для решения вопросов правосудия в отношении несовершеннолетних.

Применительно к субъектам (участникам) уголовного процесса, в частности, несовершеннолетний может выступать в разных «ипостасях»: подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший или подсудимый. Сущность понятия «несовершеннолетний» до сих пор не раскрыта легально, что применительно к различным субъектам уголовного процесса ведет к определенной подвижности возрастных границ: если речь идет о подозреваемом, обвиняемом или подсудимом, то несовершеннолетие ограничиваются возрастными рамками от 14 до 18 лет; в тоже время нижняя возрастная граница может быть существенно понижена в случае с несовершеннолетними свидетелями или потерпевшими.

Как отмечают отдельные авторы, от дееспособности зависит уголовнопроцессуальный статус субъекта конкретных правоотношений. Как особое юридическое свойство, процессуальная дееспособность предполагает способность несовершеннолетнего самостоятельно осуществлять процессуальные права и нести процессуальные обязанности. Традиционно, чаще всего цивилисты, выделяют полную и ограниченную виды дееспособности. Некоторые ученые выделяют еще подвиды ограниченной дееспособности: условная, частичная и делегированная. Возраст, психическое здоровье, соответствие уровня

интеллектуального развития возрасту - все это является определяющими условиями приобретения определенного объема уголовно-процессуальной

дееспособности1.

В процессуальных юридических науках вопросы право- и дееспособности несовершеннолетних изучены гораздо шире в гражданско-процессуальном праве[35] [36], нежели в уголовно-процессуальном праве. Хотя сейчас все чаще звучат призывы к сближению уголовно-процессуального и гражданско-процессуального статуса несовершеннолетнего1.

В решениях Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) определяется, что не обладающий полной гражданской дееспособностью человек может быть заявителем, т.е. тем самым предлагается расширить процессуальную дееспособность несовершеннолетних. Несовершеннолетний может самостоятельно обратиться с заявлением в суд, согласно Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, что признал и Европейский суд по правам человека. Российское законодательство сегодня лишает несовершеннолетнего возможности быть самостоятельным субъектом уголовного процесса, что, соответственно, не согласуется с решением ЕСПЧ признавшим за ребенком право самостоятельного обращения в судебные инстанции.

В юридической науке категория «форма» имеет множество разноплановых вариантов трактовок. Применительно к процессуально-правовой форме отмечается, что условием ее существования является деятельность субъектов, которые выполняют функции, которые заданы формой. Форма деятельности субъекта права определяется с помощью категории «правосубъектность», которая традиционно включает две составляющие - правоспособность и дееспособность[37] [38], либо три элемента - помимо вышеназванных еще и деликтоспособность.

Взаимосвязь норм права обусловлена дихотомичной природой самого социального регулятора. Это проявляется, как системное качество, и в отношении иных явлений социально-правовой действительности. В частности, гражданская процессуальная правоспособность выступает предпосылкой для возникновения гражданских процессуальных правоотношений. Однако для реализации процессуальных прав и обязанностей необходимо обладать и процессуальной дееспособностью. В свою очередь без гражданской дееспособности не может возникнуть гражданская процессуальная дееспособность.

Действующее российское законодательство дает возможность представлять интересы в суде только дееспособным гражданам, то есть лицам, которые достигли возраста совершеннолетия, либо лицам, не достигшим возраста совершеннолетия, однако к ним предъявляется ряд дополнительных требований: во-первых, они должны достичь 16 лет, во-вторых, лицо состоит в браке на момент представления интересов в суде, в-третьих, признание такого лица полностью дееспособным (эмансипированным). Законные представители в гражданском процессе защищают права, свободы и законные интересы несовершеннолетних в возрасте до 18 лет.

Гражданская процессуальная дееспособность может быть ограничена, что предусмотрено гражданским процессуальным законодательством. Такое ограничение предполагает, что за человеком признается возможность самостоятельно участвовать в судебном рассмотрении только отдельных категорий дел, вытекающих из гражданских правоотношений. Например, несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет могут самостоятельно участвовать в судебном процессе о признании или оспаривании отцовства и материнства (п. 3 ст. 62 СК РФ); по делам о возмещении вреда (ст. 1074 ГК РФ); по делам о нарушении прав и законных интересов (п. 2 ст. 56 СК РФ) и некоторым другим. Но суд к участию в деле может привлечь законных представителей несовершеннолетних. Поэтому вопрос о том, кто выступает стороной в исковом производстве, остается неясным, если в правовой норме не указано процессуальное положение участников. При буквальном толковании смысла п. 4 ст. 37 ГПК РФ можно сделать вывод о необязательном присутствии в процессе законных представителей несовершеннолетнего. Повлиять на процессуальные действия и заявления несовершеннолетнего законные представители не могут, следовательно, как вытекает из смысла правовой нормы, стороной по делу выступает именно несовершеннолетний. Поскольку последствия судебного решения будут распространяться на несовершеннолетнего, значит именно он имеет прямой интерес. Значит к лицам, участвующим в деле, может быть отнесена и эта демографическая группа субъектов процессуальных

правоотношений. Однако в действующем гражданско-процессуальном законодательстве не раскрывается понятие «лица, участвующего в деле». Когда рассматривается вопрос о субъектах, участвующих в деле, чаще всего называют прокурора, органы опеки и попечительства, третьих лиц, но практически не говорят о процессуальном статусе несовершеннолетних1.

Общий процессуальный порядок предусмотрен для рассмотрения судами гражданских дел с участием несовершеннолетних, и от рассмотрения других гражданских дел почти не отличается процедура. В тоже время следует учитывать то, что в гражданских процессуальных отношениях несовершеннолетние выступают особыми субъектами, поэтому к ним применимы положения ГПК, которые относятся ко всем лицам, участвующим в деле. Несовершеннолетний должен быть полноправным участником гражданского судопроизводства, а значит обладать процессуальной право- дееспособностью, чтобы иметь возможность полноценно реализовать свои возможности, в том числе и притязание на защиту.

В качестве участника гражданского процесса лицо, не достигшее возраста совершеннолетия, может выступать самостоятельно в качестве одной из сторон - истцом, ответчиком или заявителем. Несовершеннолетний также является участником судебного процесса, если он выступает свидетелем, третьим лицом, а также если законные представители защищают его права, свободы и законные интересы. В ст. 35 ГПК РФ закреплены те процессуальные права и обязанности, которыми обладает несовершеннолетний как самостоятельный субъект гражданского процесса.