Теоретические работы до второй половины XIX в. практически не затрагивали вопросов действия уголовного закона в пространстве[1] [2] [3]. В этот период ученых больше занимали проблемы построения общей теории уголовно-правовой науки и разработка её основных положений, нежели проблемы определения юрисдикционной относимости преступлений.

Традиционно, первые опыты регламентации юрисдикционных отношений в уголовном праве относят к договорам между Русью и Византией . Мы полагаем, что такое замечание нельзя назвать полностью справедливым, поскольку в данных нормативных правовых актах происходило не коллизионное, но материально-правовое (субстанционное) урегулирование спорных отношений (см., напр. Договор

-5

Руси с Византией 911 г. ). Первые элементарные нормы казуистического характера, косвенно свидетельствующие о разрешении юрисдикционных вопросов, появились только в тексте Пространной правды[4] (см., напр. ст. 18, 31), однако и они также не могут быть в полном смысле отнесены к категории юрисдикционных, поскольку определение действия уголовного закона в пространстве выводилось из общего смысла правового предписания, но не из самого содержания статьи. Первые же существенные опыты законодательной регламентации уголовно-правовой юрисдикции были предприняты в рамках Соборного уложения 1649 года[5] [6] [7] [8], которое содержало в себе зачатки террито-

6 7 8

риального , национального и реального принципов действия уголовного закона в пространстве.

Начало эпохи догматической разработки уголовного законодательства и первых попыток его кодификации знаменовала известная работа - «Опыт начертания русского уголовного права» О. Г орегляда, опубликованная в 1815 году (далее по тексту - Опыт, Опыт 1815 г.). Авторский проект оказал существенное влияние на законодательство того периода[9], а также поздние дореволюционные воззрения в области уголовно-правовой юрисдикции (Н.С. Таганцев, В.В. Есипов, Франц Фон Лист и др.)[10]. Ниже приведена сравнительная таблица положений Уложения 1832 г. и «Опыта начертания русского уголовного права» 1815 г.

Таблица 1.

Уложение 1832 г.[11]

«Опыт начертания русского уголовного права» 1815 г.[12]

Принцип территории

Действию российского права подчиняются «в равной мере все российские подданные в пределах государства» (ст. 168), а также, «иностранцы в России живущие или временно в оной пребывающие» (с. 170).

§ 250 Опыта устанавливает: «Российским уголовным законам подлежать не только российские подданные, но и иностранцы, как водворившиеся, или по владениям своим к России принадлежавшие, так и временно пребывающие в оной и путешествующие, когда учинят преступление внутри Российской империи».

Экстратерриториальное действие российского закона

Уложение устанавливает возможность суда над иностранцами на основании совершения ими деяний против России и российских подданных, однако только в случае выдачи преступника иностранным государством (ст. 172).

По аналогичному правилу решается вопрос об ответственности российского подданного, совершившего преступления на территории иностранного государства (ст. 172).

В данном случае видно, что пространственное действие российского закона ставится в зависимость от вопросов экстрадиции, традиционно регулируемых на международном уровне, т.е. фактически от международных соглашений[13].

§ 251 Опыта при определении экстратерриториальной юрисдикции давал пространную ссылку на международные акты, предлагая руководствоваться ими.

Вопросы дипломатического иммунитета

Ст. 171 Уложения предлагала при привлечении дипломатов к уголовной ответственности проведение соответствующих случаю дипломатических переговоров.

§ 252 Опыта указывал на необходимость экстрадиции иностранных посланников и их служителей.

Несмотря на значительное влияние доктрины Опыта, мы не склонны полагать О. Г орегляда первым изобретателем предлагаемых им положений. Это подтверждается и словами самого автора[14], и позднейших исследователей его творчества[15]. О. Горегляд был скорее отражением тенденции своего времени (ст. 8, 9 и 10 гл. II Наказа Екатерины II Комиссии о составлении проекта нового уложения 1767 г.[16] [17] [18]), нежели создателем принципиально новых концепций и законоположений.

Следующим примечательным документом следует назвать Проект Уголовного уложения 1813 г. , выполненный под руководством главы кодификационной комиссии М.М. Сперанского (далее по тексту - Проект 1813 г., Проект М.М. Сперанского). Он предусматривал: территориальный юрисдикционный принцип (ч. 1 § 108), национальный (ч. 2, 3 § 108) и принцип национальной защиты (ч. 4 § 108), содержание которых пересекалось с доктриной Опыта 1815 г.

18

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (далее по тексту - Уложение 1845 г.) предусматривало положения об уголовно-правовой юрисдикции, которые были в целом аналогичны соответствующим нормам, содержавшимся Уложении 1832 г. и Опыте 1815 г. О. Горегляда. Так, ст. 173, 175 Уложения 1845 г. повторяют ст. 168, 170 Уложения 1832 г. и, соответственно § 250 Опыта; ст. 178 Уложения 1845 г. повторяет с. 172 Уложения 1832 г. и аналогична по смыслу § 251 Опыта; ст. 176 Уложения 1845 г. - буквальное повторение ст. 171 Уложения 1832 г.

Если рассматривать все перечисленные памятники права в сравнении, то можно заметить, что от документа к документу переходила

четко установленная доктрина территориальности, в соответствии с которой случаи привлечения к ответственности лиц, совершивших преступление вне собственных пределов России, являлись лишь исключениями из общего правила. Именно эта мысль рассматриваемого исторического периода оказала наиболее существенное влияние на догматическую разработку проблем действия уголовного закона в пространстве, нашла отражение в современных работах и, вероятнее всего, останется краеугольным камнем всего юрисдикционного учения еще на долгие годы вперед.

[1] Для целей настоящего исследования категории «уголовно-правовая юрисдикция» и «действие уголовного закона в пространстве» рассматриваются в качестве синонимов.

[2] См. напр. Медведев А.М. Пределы действия Уголовного кодекса Российской Федерации. Практическое пособие. М.: 1998. С. 12.

[3] Текст договора и его перевод приводится по: Памятники Русского права. / под. ред. засл. деятеля науки проф. С.В. Юшкова. М.: Государственное издательство юридической литературы. 1952. С. 6 - 14.

[4] Текст документа и его перевод приводится по: Памятники Русского права. / под. ред. засл. деятеля науки проф. С.В. Юшкова. М.: Государственное издательство юридической литературы. 1952. С. 108 - 137.

[5] Текст документа приводится по: Соборное уложение 1649 года [Текст]: Учеб. пособие для высш. школы / М.Н. Тихомиров, П.П. Епифанов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961. 444 с.

[6] Ст. 1 гл. X гласит: «Также и приезжих иноземцов, и всяких прибылых людей, которые в Московском государьстве будут, тем же судом судити и росправа делати по государеву указу вправду».

[7] Ст. 7 гл. III гласит: «А будет кто на государеве дворе, на Москве, и в объезде, учнет ходити с пи- щальми и с луками, хотя и не для стрелбы, и ис того оружья никого не ранит и не убиет, и тем за ту вину учинити наказание, бити батоги и вкинути на неделю в тюрму».

[8] Ст. 24 гл. XXII гласит: «А будет кого бусурман какими нибудь мерами насильством или обманом русскаго человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурманской вере обрежет, а сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску казнить, зжечь огнем безо всякого милосердия. А кого он русскаго человека обусурманит, и того русскаго человека отослать к патриарху, или к иной власти, и велети ему учинити указ по правилом Святых Апостол и Святых Отец».

[9] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. / Т. 1. М.: Наука, 1994. С. 22.

[10] Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России / под. Ред. И с предисловием В.А. Томсинова. М.: «Зерцало-М», 2014. С. 246

[11] Текст Уложения приводится по: Свод законов Российской Империи. Издание в 16-ти томах. URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?empire&nochache

[12] Горегляд О. Опыт начертания российского уголовного права. СПб.: Тип. И. Иоаннесова, 1815.

[13]Вплетение вопросов выдачи в определение юрисдикционной принадлежности преступления оказало существенное влияние на дальнейшее развитие учения о действии уголовного закона в пространстве. Как видится, традиционное для российской доктрины разграничение предписательной и исполнительной уголовных юрисдикций происходит из формального распространения действия собственного уголовного закона на преступников, потенциально не находящихся под властью российского государства. В этом контексте редакция, предлагаемая О. Гореглядом, видится более удачной.

[14] Горегляд О. Опыт начертания российского уголовного права. СПб.: Тип. И. Иоаннесова, 1815.С. 26.

[15] Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России / под. Ред. И с предисловием В.А. Томсинова. М.: «Зерцало-М», 2014. С. 293 - 294.

[16] Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. / Под ред. Н.Д. Чечулина / Памятники русского законодательства 1649-1832 гг., издаваемые императорской Академией Наук. СПб, 1907. 334 с.

[17] Текст Проекта приводится по: Безверхое, А.Г. Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 года: монография / А.Г. Безверхов, В.С. Коростелёв. Самара: Издательство «Самарский университет», 2013. 192 с.

[18] Текст документа приводится по: Чистяков О.И. Российское законодательство Х-ХХ веков. Том 6. Законодательство первой половины XIX века. М.: 1988. С.174 - 276.