Работ, посвященных статусу судьи, имеется достаточное количество, так или иначе этот аспект всегда затрагивается при рассмотрении вопросов судебной деятельности, судебной власти, правосудия, судопроизводства, судоустройства, уголовного, гражданского, административного процессов и т. д. Однако последние теоретические диссертационные работы датируются 2011 и 2012 годами и носят преимущественно исторический характер .

Судя по авторефератам, представленным на сайте Высшей Аттестационной Комиссии РФ с 2012-го по 2015 год (включительно) наиболее интенсивно вопро-

О 1

сами судебной деятельности как в общем, так и в конституционном смысле, в том числе затрагивая гражданское, арбитражное, уголовное судопроизводство, занимаются представители научных специальностей 12.00.02 (27 ав

торефератов) , 12.00.11 (10 авторефератов) , 12.00.01 (21 автореферат, из них 9 имеют историческую направленность)[1] [2] [3] [4] [5].

Анализ исследований по данной тематике показал, что представители разных научных направлений и специальностей изучают отдельные элементы статуса судьи. В частности, рассматривают его как составную часть институциональной структуры судов либо конституционных, процессуальных, организационно-правовых основ функционирования судебной системы, включая статус как необходимую процессуальную составляющую в механизмы осуществления правосудия и правоприменения, при этом связывают его с реализацией какого- либо принципа (состязательности, независимости, прозрачности, гласности, открытости и др.) и т. д.

Несмотря на различные научные специальности, затрагивают одни и те же проблемы, чаще всего касающиеся независимости, самостоятельности судей, ответственности, справедливости судебного разбирательства, принципов правосудия, судейского усмотрения, судебного прецедента и т. д. Наблюдается и определенная разрозненность, так как расставляются разные акценты, что в целом верно, но не позволяет создать целостное представление о статусе судей. Например, необходимость обеспечения независимости судей теоретики права рассматривают в контексте введения новых источников (прецедента), понятий (судебное право, судебная политика); представители, изучающие судебную деятельность, и судьи основное внимание обращают на создание организационных механизмов, блокирующих влияние государства; конституционалисты напоминают о необходимости соблюдать Конституцию РФ, обосновывают ведущую роль Конституционного Суда РФ в решении этих вопросов; процессуалисты занимаются обоснованием обеспечения независимости судей в ракурсе справедливого судебного разбирательства.

Иными словами, теоретики права практически уклонились от исследований в этом направлении, однако проводить теоретические исследования необходимо, так как в противном случае мы не будем иметь полной и четкой картины действительного состояния и проблем реализации статуса судьи, не сможем выработать взаимоувязанных направлений развития.

В разное время правовой статус судьи изучали многие ведущие российские ученые-правоведы, среди которых Н. В. Витрук, М. В. Баглай, Ю. В. Кудрявцев, Т. Н. Нешатаева, Е. А. Куделич, С. В. Лонская, Н. В. Павлова, В. В. Страженецкий, В. Л. Толстых, Ю. А. Юдин, М. И. Клеандров, Г. Т. Ермошин и многие другие.

Вместе с тем в юридической науке не выработано единого подхода к понятию «правовой статус судьи», приводится немало различных его определений. Так, М. И. Клеандров в понятие «статус судьи» включает правовое положение судьи как носителя судебной власти, должностного лица высокого ранга, его права, обязанности, гарантии и иммунитеты, его место в судебной системе . Н. В. Витрук полагает, что статус судьи включает права и обязанности, а также правовые принципы, выражающие взаимоотношения судьи, общества и государства (независимость, неприкосновенность судьи, равенство прав судей и др.). К статусу примыкают гарантии, обеспечивающие использование прав и исполнение обязанностей судьи. В совокупности статус судьи и его гарантии определяют правовое положение судьи[6] [7] [8] [9]. В. А. Кряжков считает, что статус судьи включает в себя требования, предъявляемые к судьям, их права и обязанности . К. Ф. Гуценко ограничивается указанием на то, что под статусом судей, их правовым положением принято понимать совокупность их прав и обязанностей, которые появились у них в силу их должностного положения . П. В. Гармоза отмечает, что правовой статус судей — это законодательно признанная совокупность гарантированных основополагающих прав, обязанностей и компетенции судей как личностей и должностных лиц, которая предопределяет их социально-правовое положение в государственно-организованном обществе[10]. Г. Т. Ермошин, пытаясь разработать современную концепцию статуса судьи, отмечает, что она представляет собой совокупность взаимосвязанных принципов, на основе которых законодатель формирует (или должен формировать) государственную политику правового регулирования статуса судьи, обеспечивает (или должен обеспечивать) организационно -

правовыми средствами независимость гражданина, наделяемого судейскими пол-

90

номочиями .

Нет единого мнения по поводу структуры, содержания, элементов правового статуса судьи. Так, с точки зрения М. И. Клеандрова, статус судьи содержит несколько компонентов и состоит из правового, психофизиологического, соци-

91

ального, морально-нравственно-этического и иных компонентов , при этом некоторые из них не облечены в правовую форму.

Г. Т. Ермошин в статусе судьи выделяет две составляющие: во-первых, процессуальная составляющая статуса судьи, то есть права и обязанности судьи как лица, замещающего должность государственной службы, которые определяются процессуальным законодательством (он отмечает, что в учебном процессе эта составляющая статуса судьи изучается в рамках конституционного, гражданского, уголовного и арбитражного судопроизводства, а также в рамках изучения особенностей рассмотрения споров, вытекающих из административных правоотношений); во-вторых, права и обязанности судьи, которые определяют его особое положение в обществе как гражданина. Ведь именно это особое положение, указывает он, по сути дела, — гарантия обеспечения тех его прав и обязанностей, которые судья реализует, непосредственно осуществляя правосудие и свои властные

92

правомочия .

О. Н. Бабаева в содержание статуса судьи включает такие элементы: а) правоспособность и дееспособность судьи; б) закрепленные за ним законодательством права и обязанности; в) гарантии этих прав и обязанностей; г) ответственность за надлежащее исполнение возложенных на него обязанностей. При этом указанный автор данное определение считает возможным распространить и на других субъектов — участников конкретных правоотношений[11] [12] [13] [14].

Есть и иные подходы к рассматриваемому вопросу. Так, используется разработанный в теории права подход, в соответствии с которым разграничивается структура правового статуса и содержание. В структуру включают: основные права и обязанности; законные интересы; правосубъектность; гражданство; юридическую ответственность; правовые принципы; правовые нормы, устанавливающие данный статус; правоотношения общего (статусного) типа. В содержание входят права и обязанности, которыми наделен конкретный гражданин. П. В. Гармоза подчеркивает, что структура правового статуса судей состоит только из прав, обязанностей и компетенции судей, а содержание правового статуса судьи составляют конкретные для каждого его обладателя личные, политические, социальноэкономические и культурные общегражданские права и обязанности, а также профессиональные и процессуальные должностные полномочия[15].

А. И. Тиганов предлагает рассматривать правовой статус судей в узком и широком смыслах. В узком смысле под правовым статусом судьи следует понимать правовое положение должностного лица судебной власти, осуществляющего правосудие, определяемое упорядоченной совокупностью специальных прав, обязанностей и юридической ответственностью этого лица, наступающей за невыполнение или ненадлежащее выполнение должностных обязанностей. В широком смысле правовой статус судей следует характеризовать также компетенцией, гарантиями реализации прав и обязанностей, порядком наделения кандидатов судейскими полномочиями, требованиями к кандидатам на должности судей, процедурой приостановления и прекращения полномочий. На этом основании обосновывается необходимость выделять в структуре судейского статуса основные элементы, которые образуют субъективные права, обязанности и юридическую ответственность, и дополнительные элементы, в которые входят судейская компетенция, гарантии реализации прав и обязанностей, нормативные требования к кандидатам на должности судей, законодательная процедура формирования судейского корпуса, правила приостановления и прекращения полномочий судьи[16].

Проведенный анализ позволяет прийти к выводу, что исследования правового статуса судьи идут в рамках обозначенных в предыдущем параграфе теоретических дискуссий в отношении статуса в целом, соответственно, и здесь возникают аналогичные проблемы: что понимать под правовым статусом судьи, что следует включать в эту категорию, какое место она занимает в системе других правовых дефиниций, из каких элементов состоит, какими признаками обладает, какие основания выбирать для классификации и т. д.

В большинстве случаев применяется широкий подход — в понятие «правовой статус судьи» включают: требования, предъявляемые к судьям; порядок наделения полномочиями судей; права, обязанности, компетенцию судей; судейские гарантии и иммунитеты; правовые принципы, выражающие взаимоотношения судьи, общества и государства; ответственность судьи; основания приостановления и прекращения полномочий судей. Иными словами, рассматривается несколько составляющих: структурно-организационная (приобретение и прекращение статуса), содержательная (правосубъектность, субъективные права, юридические обязанности, ответственность, компетенция, полномочия), условия реализации правового статуса (гарантии, иммунитеты, принципы и т. д.).

В юридической литературе правовой статус судьи классифицируется по разным основаниям, прежде всего по отраслевому признаку. Первичным является общеправовой (международный, конституционный) статус, который служит базой для отраслевого статуса (основа индивидуального или конкретного статуса), в чем выражается диалектическое единство права применительно к его субъектам и с чем можно согласиться, принимая во внимание иерархическое построение законодательства. Вместе с тем в большинстве случае правовые статусы носят комплексный, межотраслевой характер (в практическом плане нет смысла, например, разделять конституционные и процессуальные нормы, они действуют во взаимосвязи), но при этом отраслевой признак сохраняет свое значение при совершении процессуальных действий судьей в конституционном, административном, гражданском, уголовном процессах, имеющих отличия.

Ряд авторов классифицирует правовой статус судьи по нисходящей линии на общий, специальный и индивидуальный статус. Например, П. В. Гармоза отмечает, что внутри и общего, и специального, и индивидуального правового статуса судей существуют два уровня: общегражданский и должностной. Общий правовой статус представляет собой основы правового статуса всех судей Российской Федерации, специальный правовой статус — единый статус для судей одного вида судов, индивидуальный правовой статус — статус каждого отдельного

96

конкретного судьи .

Такого рода воззрения связаны с давним спором о юридически закрепленном единстве правовых статусов судей и фактической их дифференциацией. Так, определенными особенностями обладает правовой статус судей федеральных судов: внутри данной группы можно выделить статусы судей Конституционного Суда РФ, Верховного Суда, судей федеральных судов общей юрисдикции и федеральных арбитражных судов, судей военных судов.

Однако нельзя согласиться с приведенной выше классификацией по ряду причин. Во-первых, правовой статус судьи выделяется в особую категорию не столько потому, что судья является физическим лицом, гражданином, личностью, что и так понятно, сколько вследствие особого рода своей деятельности. Судье как физическому и должностному лицу может предоставляться целый комплекс льгот, например дополнительные права как инвалиду, многодетной матери, но, прежде всего, это социальные гарантии защиты судьи в связи с исполнением им должностных обязанностей . Во-вторых, в плане должностной составляющей невозможно выделить общий, специальный, индивидуальный статусы, так как не может быть четких критериев их разграничений. В-третьих, единство и диффе- [17] [18]

ренциация будут присутствовать всегда, это объективные явления, существующие

98

во взаимосвязи, одно не может быть без другого .

С учетом изложенного, единство правового статуса судьи проявляется в том, что цель его закрепления и функционирования — разрешение спора по существу в соответствии с законодательно закрепленной компетенцией, достижение которой обеспечивается независимо от принадлежности судьи к той или иной ветви или уровню судебной власти. Дифференциация правового статуса судьи обусловлена объективно имеющимися обстоятельствами: разделением права на частное и публичное, спецификой конституционного, гражданского, административного, уголовного судопроизводства, федеративным устройством государства, структурой организации судебной власти (ветви, инстанции, должности). Единство и дифференциация как парные категории будут присутствовать всегда, но если их проявления носят негативный характер, то следует принять меры по нейтрализации такого рода явлений.

В юридической литературе статус судьи отделяется от общего правового статуса с помощью различных словосочетаний: «особый правовой статус судьи», «специальный правовой статус судьи», «судья как специальный субъект», «специальная правосубъектность судьи», «публично-правовой статус судьи», «судья как субъект публичного права», «судья как субъект правоприменения», «правовой статус судьи как правоприменителя» и т. д. При этом, несмотря на использование отнюдь нетождественных категорий, отмечаются, как правило, дублирующие элементы, признаки, структурные особенности и т. д.

В дискуссиях по вопросу применения приведенных выше словосочетаний проявляется теоретическая несогласованность при взаимодействии терминов «субъект права», «правосубъектность», «правовой статус», которые используются как взаимосвязанные, взаимозависимые конструкции, поэтому подчас их определения вбирают в себя конструктивные признаки, особенности друг друга, где провести четкие разграничения достаточно проблематично. [19]

Взаимодействие данных категорий может проявляться по-разному в зависимости от исследуемых элементов (права, обязанности, ответственность, способность быть носителем субъективных прав и юридических обязанностей, совокупность свойств, позволяющих выступать в качестве специального субъекта права и т. д.) или подходов (например, категория «субъект права» определяется через «правосубъектность» или «правовой статус», «правовой статус» через «пра- восубьектность» и т. д.). В то же время статус не может рассматриваться в отрыве от правосубъектности, субъекта права, так как они настолько тесно взаимосвязаны, что выявление особенностей одной из них автоматически подразумевает наличие специфики в двух остальных, поэтому в теоретическом плане изучать их следует в совокупности.

При этом центральной фигурой выступает субъект (судья), если принимать во внимание ход исторического развития, так как первоначально появились люди, разрешающие конфликты, а не нормы, эту деятельность регламентирующие. Правда, сегодня государство предоставляет специальное право заниматься соответствующей профессиональной деятельностью только после принятия присяги. Но без субъектов, желающих этот статус приобрести, категория «статус» превращается в пустой набор норм, кроме того, именно деятельность субъектов (судей) подлежит оценке, на основе чего формируются представления о реальной реализации статуса. Более того, в настоящее время появились конкурирующие формы разрешения конфликтов, в том числе третейские суды, которые не предъявляют жестких требований к оформлению статуса судей.

Исходя из анализа, проведенного в параграфе 1.1 настоящего исследования, определение сущности статуса судьи сводится к выявлению первоосновы, в качестве которой выступает судья как субъект права, обладающий необходимыми качествами (внутреннее содержание статуса). Другой составляющей сущности статуса судьи выступает совокупность необходимых свойств судьи как субъекта права (внешнее проявление внутреннего содержания статуса, что отражается, конкретизируется в деятельности и формируется под влиянием внешней среды)[20]. Соотношение внутреннего содержания и внешнего его проявления находит отражение во взаимосвязи статической и динамической структуры статуса как явлении объективной реальности.

На основе системного подхода любое явление можно рассматривать как целое и его составные части при сохранении единства, которое обеспечивается конечной целью (справедливое судебное разбирательство, независимо от принадлежности судьи к той или иной ветви, уровню судебной власти). В частности,

Г. Аполов выделяет в качестве основного принципа системного подхода и системного анализа принцип конечной цели, означающий абсолютный приоритет конечной (глобальной) цели: в первую очередь необходимо сформулировать цель; анализ следует вести на базе первоочередного уяснения основной цели, что позволит определить ее основные существенные свойства, показатели качества и критерии оценки; при синтезе систем любая попытка изменения должна оцениваться относительно того, помогает или мешает она достижению конечной цели[21]. В теоретико-правовой трактовке статуса судьи можно выделить отдельные составляющие, производные от свойств субъекта, выполняющие определенные роли, задачи в функционировании целого (статуса), что способствует более глубокому пониманию социальной действительности.

При этом понятие справедливого судебного разбирательства состоит из множества совокупных элементов, стандартизированных общих правил, применение и толкование которых зависит от обстоятельств конкретного дела, в пределах и ограничениях, которые призваны не допустить злоупотребления правом, нарушения прав, свобод, законных интересов других лиц, общества, государства в целом. Право на справедливое судебное разбирательство включается в общий универсальный принцип справедливости, что обусловлено «социализацией» материального и процессуального права, их сближением, взаимным влиянием, дополнением, основное свойство которого можно определить как способность пропорционально определять соответствие совершенных действий и получаемых благ (наказаний).

На основе изложенного в настоящем исследовании целесообразно рассмотреть статус судьи в рамках трех составляющих как специального субъекта права, как субъекта публичного права, как субъекта правоприменения[22] [23]. Такой подход обусловлен тем, что, во-первых, центральной фигурой является субъект (судья), без него не существуют правовой статус, правосубъектность; во-вторых, указанные категории используются наиболее часто при изучении вопросов статуса судьи, судебной деятельности, практики, власти; в-третьих, только их совокупное рассмотрение может дать полную картину реализации статуса судьи, что обусловлено оценкой норм и деятельности субъекта; в-четвертых, статус судьи это не просто набор прав, обязанностей, ответственности и т. д., он выступает частью социальной, государственной, правовой реальности; в-пятых, при сегодняшней конкуренции (международные, коммерческие суды, альтернативные средства разрешения конфликтов) показатель жизнеспособности категории «теоретикоправовой статус судьи» определяется ее возможностью влиять при помощи юридических средств на развитие общественных отношений.

С учетом изложенного остановимся на анализе выделенных составляющих более подробно.

В отношении судьи как специального субъекта права следует отметить, что в юридической литературе он рассматривается как аналог гражданина со специальным правовым статусом или как аналог лица, обладающего специальной правосубъектностью , главное — обосновать специфику прав, обязанностей, ответственности, свойств и т. д. В теоретических работах специальные субъект права, правовой статус, правоспособность изучаются во взаимосвязи. Так, А. А. Стремоухов пишет, что специальная правосубъектность, специальный правовой статус не могут рассматриваться (а соответствующие категории употребляться) вне непосредственной связи со специальным субъектом права. По своей сути они являются свойствами данного субъекта. Он определяет специальную правосубъектность как совокупность юридических свойств отдельного вида или обособленной группы субъектов права, специальный правовой статус как совокупность специальных прав и обязанностей, характеризующих положение определенных категорий лиц. Учет содержания свойств специальной правосубъектности, специального правового статуса позволяет конкретизировать перечень субъектов права и осуществить системную классификацию специальных субъектов права .

Но в большинстве отраслевых научных исследований предпочтение отдается какой-либо одной из указанных категорий, как правило, определяется обособленная совокупность прав, обязанностей, свойств, признаков и т. д., нехарактерная для большинства людей, образований, общественных отношений, обосновывается ее значимость для той или иной отрасли, института. Например, наибольшее распространение и разработку в гражданском праве получила специальная правосубъектность в отношении юридических лиц, в уголовном праве — специальный субъект в отношении совершаемых преступлений[24] [25].

Иными словами, судья наделяется специальным правовым статусом, обладает специальной правоспособностью, является специальным субъектом права. Используя наиболее распространенные общие понятия, в самом общем виде: специальный статус судьи — это нормативно закрепленная система возложенных на лицо специфических прав, обязанностей, ответственности в сфере осуществления правосудия; специальная правосубъектность судьи — совокупность свойств, позволяющих ему выступать в качестве специального субъекта права, иметь специальный правовой статус в сфере осуществления правосудия; судья как специальный субъект права — это лицо, за которыми государство признает способность быть носителем специальной правосубъектности и специального правового статуса в сфере осуществления правосудия. Таким образом, указанные категории взаимно дополняют друг друга.

В большей части юридических работ термин «специальный» применяется для отображения чего-либо особого, исключительно для чего-нибудь предназначенного, относящегося к отдельной отрасли чего-нибудь, присущего той или иной специальности, профессии, что соответствует правилам употребления этого слова в русском языке[26]. Признается, что по отношению к общему правовому статусу правовое положение специального субъекта права выполняет две основные задачи: дополняет или ограничивает общий правовой статус [27] [28].

Таким образом, особенности правового статуса специального субъекта права проявляются в том, что общий статус, с одной стороны, дополняется стимулами, с другой — ограничивается. Они взаимодействуют друг с другом, определяют специфический характер положения субъекта, внутренняя согласованность которого проявляется в возможности компенсировать запреты, ограничивающие общий статус, стимулами, дополняющими общий статус. Ограничения исключают определенные возможности для субъекта, связанные с реализацией прав и свобод человека и гражданина, поэтому они должны уравновешиваться стимулами. Констатируется, что стимулы и ограничения в отношении судей устанавливаются в связи с исполнением или должностных обязанностей как носителей судебной,

107

государственной власти .

Признавая обоснованной вышеизложенную точку зрения, что направлено на поиск оптимального соотношения стимулов и ограничений и является задачей законодателя. Ограничения без стимулов ухудшают положение субъекта, делают малопривлекательным его статус, преобладание стимулов ведет к обесцениванию социального значения деятельности, для эффективного осуществления которой они создаются. Конструкция судьи как специального субъекта права предназначена в первую очередь для того, чтобы удовлетворять потребности общества в разрешении конфликтов, а не законодателя, государства, судейского сообщества. Такой подход означает, что эта категория должна войти в социальную структуру общества, закрепиться в ней с помощью различного рода социальных механизмов, поэтому основное внимание надо уделять именно этому аспекту, что будет отражено во второй главе настоящего исследования. При позитивном развитии этого направления законодатель, в свою очередь, может снять часть ограничений, касающихся, например, процессуальной деятельности судей, сделав ее менее формальной и затратной.

Категория «судья» как субъект публичного права конкретизирует, дополняет понятие «специальный субъект права», что присуще многочисленным лицам и образованиям (детям, инвалидам, матерям, студентам, учреждениям и т. д.). И хотя единого мнения по поводу применения этой категории не наблюдается , этим термином оперирует судебная практика, в частности Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений и определений использует термины «субъект публичного права», «публично-правовой статус», «публичная обязанность», «деятельность, имеющая публично-правовой характер» и т. д.[29] [30]

Рассмотрение статуса судьи как субъекта публичного права связано с определенными трудностями, так как в этом аспекте просматривается его тесная связь с государством. Большинство авторов обосновывают, что судья — носитель судебной власти, реализует должностные обязанности по осуществлению правосудия в конкретных обстоятельствах, характеристиками его правового статуса выступают независимость, самостоятельность[31]. Другие включают суды в систему правоохранительных органов, рассматривая судей как государственных служащих, специфика которых проявляется в осуществлении правосудия[32]. Третьи относят судей к субъектам публичного права. Так, Е. Б. Абросимова считает, что понятие правового статуса судьи как субъекта публичного права охватывает следующие несколько элементов: первый элемент характеризует порядок формирования — назначение или избрание; второй элемент — порядок прекращения деятельности; третий элемент содержит характеристику компетенции субъекта, а также порядка и способов ее реализации; четвертый элемент можно охарактеризовать как содержащий особенности правового положения данного субъекта, отличающие его от других публичных субъектов — носителей государственной власти[33] [34].

Использование термина «судья как субъект публичного права» в какой-то мере помогает сгладить противоречия между двумя противоположными подходами: одни идеализируют возможности судебной власти, дистанцируют ее от других ветвей власти, другие отстаивают принадлежность судов к государственным учреждениям, а судей к государственным чиновникам.

Природа правового статуса судьи как субъекта публичного права обусловлена тем, что, во-первых, судья — это лицо, замещающее государственную должность, во-вторых, данная категория — основной системообразующий элемент для судебной власти и ее органов .

Так, в соответствии с Указом Президента РФ от 11 января 1995 года № 32 «О государственных должностях Российской Федерации»[35] судья — это должностное лицо, замещающее государственную должность (имеются в виду федеральные судьи и судьи высших судебных инстанций, которые оказывают самое непосредственное влияние на судебную власть в количественном и качественном отношении).

Термином «публичное должностное лицо» в отношении судей оперируют международные акты. Так, в соответствии с нормами Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции «публичное должностное лицо» означает любое назначаемое или избираемое лицо, занимающее какую-либо должность в законодательном, исполнительном, административном или судебном органе государства-участника на постоянной или временной основе, за плату или без оплаты труда, независимо от уровня должности этого лица[36].

В нормативном плане судебная власть представлена совокупностью органов (судов, образующих судебную систему). Именно этим термином оперирует законодатель в нормативных актах (ст. 10, п. «г» ст. 71 Конституции РФ; ст. ст. 1, 18, 19, 23 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»; ст. 1 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»).

В науке под судебной властью понимается: «предоставленные специальным государственным органам, судам полномочия по разрешению отнесенных к их компетенции вопросов, возникающих при применении права, и реализация этих полномочий путем конституционного, гражданского, уголовного, административного и арбитражного судопроизводства с соблюдением процессуальных форм, создающих гарантию законности и справедливости принимаемых судами решений»[37] [38].

В теоретической и отраслей литературе принято различать единоличный (личность) и коллективный (государственный орган) статус (определяется элементами-блоками — целевой, структурно-организационный, компетенционный) , однако они взаимосвязаны: должность судьи встраивается в судебную систему, институт статуса и институт структуры организации соединены — наделение статусом выражается в компетенциях (полномочиях) на выполнение определенных процедур, действий, осуществление которых представляется как результат реализации статуса.

На основе изложенного основная цель создания, назначения, функционирования судебных органов и судей заключается в разрешении конфликтов, что обеспечивает сохранение стабильности государственной власти, универсального назначения права как регулятора общественных отношений. Вытекающие отсюда задачи носят многоплановый характер, основными выступают: для конкретного судьи (суда) — справедливое судебное разбирательство; для судебной системы — уравновешивание ветвей государственной власти, контроль за органами исполнительной, законодательной власти, осуществление правосудия. Цель и задачи, стоящие перед судьями, судами производны от государственной политики, поэтому могут меняться в зависимости от тех или иных условий.

Структурно-организационный блок отражает сущность должности или органа, позволяя определить положение органов судебной власти в системе государственной власти, их порядок образования, систему и состав, процедуру назначения на должность судьи, условия прекращения статуса действующего судьи и т. д. Его правильное и четкое определение обеспечивает эффективное функционирование и взаимодействие судебных, государственных органов и других субъектов.

Компетенция раскрывает основное содержание статуса органа судебной власти и должности судьи, ядром которой являются нормативно закрепленные полномочия, представляющие по своей структуре единство прав и обязанностей, ответственность, составляющими выступают функциональный (полномочия по выполнению возложенных функций), предметный (полномочия по рассмотрению установленного круга дел), территориальный (полномочия по рассмотрению установленного круга дел в определенных пространственных границах), процессуальный (полномочия, направленные на разрешение дел по существу) элементы.

Наиболее острые споры разворачиваются по поводу того, что следует включать в тот или иной блок, остается дискуссионным вопрос о соотношении компетенции и полномочий (зачастую они отождествляются, определяются через взаимное использование, встречаются мнения, что следует разделять компетенцию и порядок ее реализации и т. д.). Так, в отношении судей категории компетенции и полномочия используются как тождественные понятия или их разграничивают.

Например, указывается, что права и обязанности охватываются категорией компетенции, компетенция суда представляет собой совокупность полномочий (С. Н. Братусь, П. Ф. Елисейкин, Н. Д. Казанцев, Ю. К. Осипов, М. С. Шакарян, В. В. Ярков). Или отмечается, что представляется более верным определять компетенцию как круг вопросов, подлежащих разрешению судом при их возникновении. Полномочия же суда представляют собой совокупность, единство прав и обязанностей, которыми государство наделило суд для разрешения вопросов, отнесенных к его ведению. В данной трактовке полномочие рассматривается как возможность деятельности, осуществление полномочий — как деятельность, компетенция — как предмет этой деятельности . Можно выделить три основных подхода к определению содержания компетенции: рассматривается как совокупность полномочий; включает в себя помимо полномочий предметы ведения; кро- [39] ме перечисленных двух элементов включает функции, ответственность, задачи, круг подведомственных вопросов и т. д. Учитывая, что термин «компетенция» шире, целесообразно использовать именно его. В частности, к компетенции судов относится изучение, обобщение судебной практики, анализ судебной статистики, подготовка отчетов и т. д., но, безусловно, его сердцевину составляют полномочия[40] [41].

справедливому замечанию О. А. Паршина, правовой статус судьи как субъекта публичного права проявляется в том, что судебная власть — это разновидность государственной власти, которую государство делегирует уполномоченным органам — судам. Она реализуется должностными лицами (судьями) и выражается во многих аспектах (статус устанавливается нормами публичного права; судья — носитель судебной власти как разновидности государственной власти, для чего наделяется властными полномочиями, обладает специальной правосубъектностью, выполняет публичные функции и т. д.) .

Неразрешенными остаются вопросы обеспечения независимости, самостоятельности статуса судьи в рамках принадлежности к государственной власти, к государственному механизму, а также структурные, функциональные, организационные, процессуальные проблемы, возникающие в системе судебной власти, которые вряд ли можно разрешить простым изменением законодательства. Здесь требуется учет многих обстоятельств, в том числе типа государства, правового режима, на что мы обратим внимание во второй главе настоящего исследования.

3. Судья является субъектом правоприменения. В самом общем виде применение права — государственно-властная, активная, творческая деятельность компетентных органов и должностных лиц, осуществляемая в определенных организационно-правовых и процедурно-процессуальных формах, направленная на разрешение конкретных юридических дел. Актуальность изучения статуса судьи

как субъекта правоприменения определяется несколькими обстоятельствами. Во-первых, в теории права, других отраслевых науках судья относится к основным субъектам правоприменения, другое дело, что этот аспект в последние годы изучается недостаточно, хотя работы по данной тематике есть . Исключения составляют Конституционный Суд Российской Федерации и Верховный Суд Российской Федерации, которые, несмотря на официально господствующую позитивистскую доктрину, в соответствии с которой правоприменитель не обладает нормотворческими полномочиями, хотя есть возможность нормоконтроля со стороны суда, фактически выступают правосоздающими и правоприменяющими субъектами. Во-вторых, сегодня как никогда актуальны слова Л. И. Спиридонова, что для субъектов гражданского общества жизненно важны именно решения пра- воприметительных органов, именно они непосредственно определяют, какие конкретные права и обязанности имеют те или иные лица в тех или иных ситуациях. И поскольку содержание правовых актов в существенной мере зависит от применяющих их органов, индивиды воспринимают право не в виде текста кодексов, а в виде конкретных судебных решений, приговоров, приказов должностных лиц .

Анализ юридической литературы позволяет сделать вывод, что статус субъекта правоприменения, в том числе судьи, исследуется в рамках теоретических дискуссий, отмеченных ранее. Так, И. И. Нефедова пишет, что он представляет собой совокупность прав, обязанностей, правовых форм деятельности, ограничений, запретов, ответственности, установленных и гарантированных го-

124

сударством . [42] [43] [44] [45]

О. В. Литвишко включает в правовой статус правоприменителей субъективные права, юридические обязанности, правовые ограничения и юридические гарантии, юридическую ответственность, а также являющиеся стержневым, специфическим элементом политико-правового статуса правоприменяющих субъектов — юридические государственно-властные полномочия . Е. М. Изместьева определяет понятие субъекта правоприменительной деятельности как лица публичного и частного права, наделенного государством специальной правосубъектностью, властными полномочиями по реализации прав и законных интересов субъектов с целью достижения публичного интереса (общего блага) и вынесения акта применения права[46] [47] [48] [49].

В юридической литературе констатируется, что правовой статус субъекта правоприменения является «специальным» или «публичным»: обладает государственно-властными полномочиями, определяется его компетенция, условия, методы, формы деятельности, которая осуществляется на профессиональных началах и направлена на реализацию права посредством принятия правоприменительных актов, реализует публичный интерес, несет публично-правовую от-

127

ветственность .

В большинстве работ подчеркивается, что правоприменяющий субъект должен отвечать определенным профессиональным и нравственным требованиям. Так, отмечается, что успех его деятельности во многом зависит от четкости и определенности его правового положения, профессионализма, уровня общей и правовой культуры, процессуальных навыков и правовых привычек . В. М. Сырых говорит о высокой степени ответственности, увлеченности, удовлетворенности работой, престиже закона и законности, дисциплинированности, аккуратности и т. д.[50] [51] [52] Е. В. Новиков констатирует, что правоприменители выступают от имени государства, поэтому все требуемые от них качества и способности имеют публичный характер (политическая лояльность, признание конституционного строя, готовность служить обществу и государству), не менее важны мировоззренческие, нравственные, профессионально-деловые качества, организаторские способности .

Иными словами, статус судьи как субъекта правоприменения рассматривается в рамках общетеоретических представлений о правовом статусе, специальном или публичном субъекте права, с включением профессиональной составляющей. Последнюю представители отраслевых наук рассматривают с разных точек зрения: овладение знаниями, умениями, навыками, опытом в сфере осуществления правосудия; качественная реализация возложенных полномочий; ответственность перед государством и гражданским обществом; профессиональное мастерство, умение (способность) качественно, законно, справедливо и эффективно осуществлять правосудие; самосовершенствование; постоянное по-

131

вышение квалификации и т. д.

При этом возникает вопрос соотношения компетенции и компетентности, которые или разграничивают, или используют как тождественные категории. Так, некоторые авторы рассматривают компетенцию в широком (характерна для суда как органа судебной власти) и узком (имеет отношение к судье) смыслах, определяя компетентность как состояние служащего по осуществлению своих полномочий, которые связаны с принятием правовых решений, имеющих последствия для

возникновения, изменения, прекращения правоотношений . Однако эта точка зрения не дает представления о критериях разграничения, поскольку используются одни и те же составляющие — полномочия.

Безусловно, компетенция и компетентность взаимосвязаны, в частности эффективность правоприменительной деятельности, ее оценка зависят от уровня развития профессиональной компетентности правоприменяющего субъекта, но они различаются . В самом общем виде компетенция судьи — полномочия как носителя судебной власти, предоставленные, закрепленные нормативноправовыми актами в отношении судебного органа и судьи как должностного лица. Профессиональную компетентность судьи можно определить как совокупность личностно-социально-деятельностных свойств гражданина, обеспечивающих способность, готовность достигать профессиональных целей, решать профессиональные задачи в результате сформировавшихся (чем уже владеет, обладает) правовых знаний, умений, навыков, профессионально значимых личностных качеств.

Наиболее полно профессиональная компетентность юристов, в том числе судей, исследована в рамках юридической психологии и таких направлений в социологии, философии, педагогике, как профессиональная социализация, профессиональная компетентность, где в предмет изучения включаются нравственные, юридические, психологические и социальные аспекты[53] [54] [55]. В последние годы появились и юридические работы по правовой или профессиональной компетентности судей, в которых компетентность понимается или слишком широко (система правовых ценностей, правосознание, наука, законодательство, правопорядок, юридическая деятельность), или с точки зрения отмеченных ранее позиций[56], или как квалификация судей[57] [58] [59], или как принцип, стандарт этического поведения судей . Последнее базируется на нормативных положениях, в частности Кодексе судейской этики от 19 декабря 2012 года, международных документах .

Таким образом, проведенный анализ позволил прийти к выводу, что в большинстве работ статус судьи как субъекта правоприменения рассматривается в ракурсе специального субъекта и субъекта публичного права, с включением определенного набора профессиональных качеств. Но сегодня речь должна идти о профессиональной компетентности, которая оценивается по разным показателям, включая условную совокупность психофизических, нравственных, профессиональных и социально-политических свойств личности, отвечающих современным запросам общества, принципам сложившейся профессиональной деятельности, требованиям законодательства, что обеспечивает способность, готовность достигать целей, решать задачи, надлежаще исполнять обязанности в сфере осуществления правосудия. Для характеристики профессиональной компетентности применяются несколько критериев — внутренние (объем, качество выполняемой работы, что отражается в статистических данных — количество рассмотренных дел, отмененных вышестоящими судами решений) и внешние (оценка эффективности деятельности судьи — квалификационная аттестация судей, назначение на должность, отстранение от должности, присвоение, понижение квалификационного класса, повышение квалификации и т. д.). Однако следует использовать более разнообразные показатели, в том числе доверие населения.

Основная цель судьи как субъекта правоприменения заключается в обеспечении верховенства права, а не в реализации полномочий, на что в юридической литературе не обращается должного внимания, поэтому остановимся на этом аспекте более подробно во второй главе настоящего исследования.

Подводя итог, отметим, что правовой статус судьи может рассматриваться с разных точек зрения, через призму различных подходов, что обусловлено, во- первых, плюрализмом мнений по многим вопросам, связанным со статусом судьи; во-вторых, спецификой самой должности судьи, что в свое время отмечал М. И. Клеандров: «Фигура судьи до сих пор остается непознанной, несмотря на множество работ, посвященных судьям как носителям судебной власти» ; в-третьих, дифференциацией форм осуществления правосудия, источников применяемого судьей права.

Для отделения статуса судьи от общего статуса используются термины «особый», «специальный», «публичный», «правоприменение в различных словосочетаниях, несмотря на нетождественное значение которых отмечаются, как правило, дублирующие элементы, признаки, структурные особенности и т. д., что актуализирует вопрос определения сущности статуса судьи.

На основе проведенного исследования определение сущности статуса судьи сводится к выявлению первоосновы, в качестве которой выступает судья как субъект права, обладающий необходимыми качествами (внутреннее содержание статуса). Другой составляющей сущности статуса судьи выступает совокупность необходимых свойств судьи как субъекта права (внешнее проявление внутреннего содержания статуса, что отражается, конкретизируется в деятельности и форми- [60] руется под влиянием внешней среды). Соотношение внутреннего содержания и внешнего его проявления находит отражение во взаимосвязи статической и динамической структуры статуса.

Статус судьи как теоретико-правовой категория определяется во взаимосвязи со свойствами судьи как субъекта права (специальный, публичного права, правоприменения), функционируя как единое целое, приобретает ценность «инструмента» разрешения конфликтов, обеспечения социального порядка, удовлетворения общественных потребностей. Категория «статус судьи» включает три составляющие: «судья как специальный субъект права» является основной, ее предназначение заключается в выделении особого положения судьи с помощью стимулов и ограничений, она предназначена удовлетворять потребности общества; «судья — субъект публичного права» входит в структуру государственной власти, обеспечивает независимость и самостоятельность судьи с помощью эффективной организационно-правовой системы, необходимый баланс в разделении властей; «судья — субъект правоприменительной деятельности» выступает стержнем правовой деятельности судьи, который должен обладать профессиональной компетентностью для разрешения конкретных дел путем вынесения индивидуального предписания с целью установления верховенства права.

Соответственно логичным представляется исследовать статус судьи не в параметрах правового романтизма (изменим законы, и все будет хорошо) или правового нигилизма (во всем виновато государство, природу которого изменить невозможно), а в контексте учета современного состояния российского общества, государства и права, которые теоретики относят к переходным типам, что, не останавливаясь на дискуссиях, в общем виде можно представить как определенное качественное состояние государственно-правового развития российского общества, возникшее в условиях перехода от традиционного государства и права к

140

современному государству и праву . [61]

Стратегическое направление такого развития — модернизация или трансформация. В настоящем исследовании целесообразно использовать термин «модернизация», поскольку, во-первых, он применяется для обозначения теории, получившей широкое распространение, в соответствии с которой общества, государства, право делятся на три типа: традиционные, современные, переходные, во- вторых, несмотря на различные трактовки модернизации в принципе она означает любую трансформацию (преобразование) традиционного общества, государства, права в современное состояние. Модернизация используется в нескольких значениях: в широком смысле — прогрессивные социальные изменения, когда общество движется вперед по принятой шкале улучшений; комплекс социальных, политических, экономических, культурных и т. д. трансформаций; в узком смысле — обозначает усилия отсталых или слаборазвитых обществ двигаться к современному состоянию[62]. Но, по сути, эти термины могут применяться как синонимы, что мы и будем делать в настоящем исследовании.

На рассмотрении этих вопросов мы остановимся во второй главе нашего исследования с учетом обозначенных подходов. Однако, поскольку статус судьи имеет прежде всего нормативную основу, необходимо остановиться на анализе нормативного регулирования с учетом проведенного автором социологического опроса судей.

[1]

См., например: Тиганов А. И. Правовой статус судей в России в XVII — начале XX века: историко-правовое исследование : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Тиганов Александр Иванович. Курск, 2012. 28 с. ; Мумлева М. И. Правовой статус судьи в Советском государстве : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Мумлева Марина Игоревна. Саратов, 2011. 26 с.

[2] Исключая процессуалистов, которые в силу своей специализации всегда рассматривают эти

вопросы.

[3]

См., например: авторефераты: А. В. Ахмеева, М. Ю. Федана, А. М. Рыженкова, С. А. Сайбу- лаевой, Е. В. Богатырева, А. А. Рссошальского, С. М. Омарова, П. Н Мещерякова, А. В. Чаплинского, Е. Г. Стребковой, А. Н. Ведерникова, С. В. Байрамова, А. Л. Огадзе, Е. В. Болдыревой, Р. М. Джавахяна, М. С. Жамбарова, А. А. Овчаренко, А. Г. Мусаевой, П. К. Лысова, И. С. Парфейникова, Т. В. Соколова, И. А. Яшиной, И. А. Карасевой, П. Р. Магомедова, Т. М. Бобковой, Л. Р. Гарифуллиной, А. Н. Бумагина.

[4]

См. авторефераты: Д. В. Володиной, В. К. Аулова, А. К. Гагиева, Г. Т. Ермошина, Б. В. Санга- джиева, М. В. Чижова, Н. С. Калининой, О. М. Полиевой, Е. А. Соседова, В. Ю. Анохиной.

[5] См. авторефераты: С. Ю. Агафонова, С. В. Радаевой, А. Т. Васильевой, П. В. Маркова, А. А. Герасимовой, А. И. Тиганова, Л. С. Нестеренко, Г. С. Рамазанова, В. А. Илюхиной, Н. В. Нестеровой, П. А. Гук, Е. В. Штепа, К. А. Литвиновой, К. Ю. Аверянова, П. А. Дунюшкина, А. А. Данькова, Н. А. Грешновой, Д. С. Севрюкова, В. Н. Тарасова, Л. Ю. Мхитарян, А. В. Сердюк.

[6]

Клеандров М. И. Правовые основы статуса судьи : курс лекций. М., 2010. С. 5.

[7] Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс : учебное пособие для вузов. М., 1998. С. 131.

7 Кряжков В. А. Конституционное правосудие в субъектах Российской Федерации (правовые основы и практика). М., 1999. С. 54.

[9] Гуценко К. Ф. Правоохранительные органы : учебник. М., 1998. С. 205.

[10] Гармоза П. В. Правовой статус судей в России: становление и развитие : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Гармоза Павел Владимирович. Ростов н/Д, 2000. С. 9.

[11] Ермошин Г. Т. Современная концепция статуса судьи в Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 12. С. 86—93.

1 Клеандров М. И. Правовые основы статуса судьи : курс лекций. М., 2010. С. 12.

[13] Ермошин Г. Т. Правовой статус судьи Российской Федерации : учебное пособие. М., 2004. С. 14.

[14]

Бабаева О. Н. Проблемные вопросы статуса мировых судей Российской Федерации // Вестник Воронежского государственного университета. Сер.: Право. 2007. № 1(2). С. 134.

[15] Гармоза П. В. Указ. соч. С. 9—10.

[16] Тиганов А. И. Правовой статус судей в России в XVII — начале XX века: историко-правовое исследование : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Тиганов Александр Иванович. Курск, 2012. С. 12.

[17] Гармоза П. В. Указ. соч. С. 18—27.

[18]

Ст. 3 Федерального закона от 10 января 1996 г. № 6-ФЗ (ред. от 22.10.14 г.) «О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации» судьям Российской Федерации, имеющим право на получение ежемесячного пожизненного содержания в полном размере, но продолжающим работать, выплачивается ежемесячная надбавка к ежемесячному денежному вознаграждению в размере 50 процентов ежемесячного пожизненного содержания, которое могло быть им начислено при выходе в отставку.

[19]

См., например: Сенякин И. Н. Специализация и унификация российского законодательства: проблемы теории и практики : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Сенякин Иван Николаевич, Саратов, 1993. 32 с.

[20] Мы разделяем позицию С. С. Алексеева: «качества» — это внутренние, органические особенности права как особого социального образования; «свойства» — внешние их проявления в процессе функционирования объективного права.

[21] Аполов О. Г. Теория систем и системный анализ. Уфа, 2012. С. 31.

[22] Учитывая, что в теории права и других отраслевых науках имеется устойчивая тенденция выделять такие категории, как «специальный правовой статус», «публично-правовой статус», в настоящем исследовании мы будем использовать эти категории так тождественные понятия «специальному субъекту», «субъекту публичного права», так как они достаточно широко применяются и употребляются.

[23] В юридической литературе употребляется «особый статус» как аналог «специального статуса». По поводу соотношения «специального правового статуса судьи» и «судьи как специального субъекта права» надо отметить, что они должны рассматриваться во взаимосвязи с категорией «специальная правосубъектность».

[24]

Стремоухов А. А. Юридический статус специального субъекта права (теоретико-правовой аспект) : дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Стремоухов Александр Алексеевич. СПб., 2002. С. 146.

[25] См., например: Тарасова Ю. В. Специальный субъект преступления и его значение в уголовном праве : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.08 / Тарасова Юлия Владимировна. М., 2006. С. 12 ; Слугин А. А. Гражданская правосубъектность юридических лиц : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.03 / Слугин Андрей Андреевич. Краснодар, 2003. С. 19.

[26] Словарь русского языка / под ред. С. И. Ожегова. М., 1953. С. 698.

[27] Стремоухов А. А. Указ. соч. С. 68 ; Мананкова Р. П. Специальный правовой статус как критерий классификации субъектов правоотношений // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2009. № 1 (7). С. 19.

7 См., например: Гармоза П. В. Указ. соч. С. 4; Лавренюк А. В. Субъекты публичного права: теоретико-правовое исследование : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Лавренюк Антон Владиленович. М., 2007. 23 с. ; Абросимова Е. Б. Суд в системе разделения властей: российская модель (конституционно-теоретические аспекты) : учебное пособие. М., 2002.

[29]

Милова Е. А. К вопросу о категории «субъект публичного права» // Вопросы экономики и права. 2010. № 2. С. 11.

[30] По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А. Г. Меженцева : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2005 г. № 12-П // Собрание законодательства РФ. 2006. № 3. Ст. 335 ; По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 1998 г. № 15-П // Там же. 1998. № 22. Ст. 2491 ; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 декабря 1999 № 18-П // Там же. 2000. № 3. Ст. 353 ; Определение от 1 июня 2010 № 782-О // Вестник федеральной палаты адвокатов РФ. № 3. 2010 и др.

[31] Клеандров М. И. Статус судьи : учебное пособие. Новосибирск, 2000. С. 245.

[32] См., например: Косоногова О. В. Рассмотрение дел об административных правонарушениях судьями арбитражных судов. Воронеж, 2007. С. 16; Паршина О. А. Суд как орган судебной власти : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.11 / Паршина Ольга Александровна. М., 2001. С. 21.

[33]

Абросимова Е. Б. Указ. соч. С. 76.

[34]

Марченко М. Н. Судебное правотворчество и судебное право. М., 2007. С. 8.

[35] О государственных должностях Российской Федерации : указ Президента Российской Федерации от 11 января 1995 г. № 32 // Российская газета.1995. 17 янв.

[36] Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции: принята 31 октября 2003 г. резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи ООН // Собрание законодательства РФ. 2006. № 26. Ст. 2780.

[37] Гребенников В. В., Сангаджиев Б. В. Вопросы обеспечения защиты прав человека в арбитражном судопроизводстве // Вестник РУДН. - 2012. - Серия юридические науки, № 1. - С. 5161.

[38]

В наиболее полном виде разработаны специалистами в области теории, конституционного, административного права (Б. М. Лазарев, В. М. Манохин, Д. Д. Цабрия, Д. Н. Бахрах, А. Ю. Якимов и др.).

[39]

См.: Козлова Н. В. Полномочия суда первой инстанции в исковом производстве : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.03 / Козлова Наталья Владимировна. Саратов, 2000. С. 11. 28 с.

[40] См.: Бялкина Т. М. Компетенция местного самоуправления: проблемы теории и правового регулирования : монография / Бялкина Т. М. Воронеж. 2006 ; Теория компетенции : научнопрактическое пособие / под ред. Ю. А. Тихомирова. М., 2001 и др.

[41] См.: Паршина О. А. Указ. соч. С. 10.

[42]

См.: Аносова М. М. Современный системный нормативный подход к правопониманию и правоприменению: проблемы теории и практики : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Аносова Марина Митрофанова. Владимир, 2007. С. 21.

[43] См.: Нефедова И. И. Суд как субъект правоприменительной деятельности в Российской Федерации : дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Нефедова Ирина Ивановна. М., 2004. 207 с. ; Рафиков Р. Р. Судебное правоприменение: теоретико-правовой анализ : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Рафиков Рустам Рафисович. Н. Новгород, 2006. 20 с.

[44]

Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М., 1995. С. 230.

[45] Нефедова И. И. Суд как субъект правоприменительной деятельности в Российской Федерации : дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Нефедова Ирина Ивановна. М., 2004. С. 35.

[46]

Литвишко О. В. Правоприменяющие субъекты: общетеоретическое исследование : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Литвишко Олег Викторович. Тамбов, 2009. С. 9.

[47] Изместьева Е. М. Субъекты правоприменительной деятельности в условиях децентрализации правового регулирования в России : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Изместьева Екатерина Михайловна. Саратов, 2016. С. 8—9.

[48]

См. работы О. В. Литвишко, В. В. Коряковцева, Е. В. Новикова, Р. Р. Палеха, Л. И. Пономарева, М. В. Сафина и др.

[49] См.: Чванов О. А. Механизм правоприменения : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Чванов Олег Анатольевич. Саратов, 1995. С. 15 ; Захаров А. А. Применение права: системнофункциональный анализ (общетеоретическое исследование) : автореф. дис. ... канд. юр. наук : 12.00.01 / Захаров Андрей Александрович. Мытищи, 2010. С. 9.

[50] Социология права / под ред. В. М. Сырых. М., 2004. С. 213—214.

[51] Новиков Е. В. К вопросу о правовом статусе правоприменяющих субъектов // Актуальные проблемы реформирования правовой системы Российской Федерации. Белгород, 2002. Ч. 1. С. 50.