В предыдущем параграфе была обоснована идея о том, что более перспективным направлением для разработки в науке, равно как и формой деятельности институтов государства и общества, является предотвращение появления коллизий в русле законотворческого процесса и иной нормотворческой деятельности. В рамках различных видов правотворческой деятельности нужно создавать и совершенствовать своего рода превентивные меры и механизмы, которые способны воспрепятствовать появлению коллизий. Если смотреть на проблему глубже, то коллизии в праве как нормативно-регулятивной системе общества и государства - порождение и проявление социальных конфликтов и противоречий. В этой связи можно сделать попытку взглянуть на проблему сквозь призму интересов институтов государства и общества, а также имеющихся в их арсенале способов предотвращения и разрешения юридических конфликтов, одним из проявлений которых являются юридические коллизии.

Если говорить о конкретных мерах по предотвращению юридических коллизий, то в качестве таковых можно выделить разного рода согласительные процедуры.

Под согласительной процедурой следует понимать определенный порядок действий, урегулированный нормами права, который реализуется институтами общества и государства и имеет своей целью согласование интересов этих субъектов по разрешению конфликтов между государственными органами, а также между государственными органами и обществом.

Согласительные процедуры на территории России преимущественно проводятся Президентом РФ и его полномочными представителями, Федеральным Собранием РФ, Правительством РФ, а также посредством третейского разбирательства и иных альтернативных форм (примирение и посредничество) разрешения конфликтов.

Президент РФ обладает правом использовать согласительные процедуры для разрешения разногласий между органами государственной власти Российской Федерации, а также между органами государственной власти субъектов Российской Федерации. В случае недостижения согласованного решения Президент РФ может передать разрешение спора на рассмотрение соответствующего суда (п. 1 ст. 85 Конституции РФ)[1]. Конституция Российской Федерации закрепляет право Президента РФ предпринять меры по урегулированию отношений разных органов власти как на уровне Российской Федерации, так и на уровне ее субъектов в рамках досудебных процедур (ч. 1 ст. 85); если данная договоренность не была достигнута, стороны разрешают свои разногласия в рамках судебного процесса (ч. 2 ст. 85).

Реализация согласительных процедур проходит в виде поручения Президента РФ провести переговоры с участием заинтересованных сторон и других организаций или посредством создания согласительной комиссии из представителей федеральных органов и органов государственной власти конкретного субъекта Российской Федерации. Согласительная комиссия по результатам работы вносит Президенту РФ свои предложения. Президент РФ в случае, если не считает данные результаты удовлетворительными, может предложить принять дополнительные меры по урегулированию конфликта между сторонами. В случае недостижения согласованного решения Президент РФ вправе передать разрешение указанного спора на рассмотрение Конституционного Суда РФ или Верховного Суда РФ[2].

В рамках проведения согласительных процедур Президент РФ не представляет интересы какой-либо из сторон, «а выступает как бы над конфликтом, в роли независимого и объективного арбитра»[3].

В этой связи необходимо отметить роль полномочных представителей Президента РФ по созданию согласительных процедур в субъектах Российской Федерации. Статус данных должностных лиц определен Положением о полномочном представительстве Российской Федерации в федеральном округе Российской Федерации, утвержденным Указом Президента РФ от 13 мая 2000 г. № 849[4].

Одна из функций полномочного представителя заключается в том, что он по поручению Президента РФ организует проведение согласительных процедур для разрешения разногласий между федеральными органами государственной власти субъектов Российской Федерации, находящихся в пределах округа. То есть, фактически правомочие Президента РФ, указанное в ст. 85 Конституции РФ, реализуется через полномочного представителя в федеральном округе Российской Федерации. Таким образом, «процедура согласования имеет целью достижение взаимоприемлемого решения путем координации интересов всех ее участников»[5].

Создание согласительных процедур также возможно в рамках Федерального Собрания РФ (ст. 128 Регламента Государственной Думы РФ [6] ) из числа депутатов Государственной Думы РФ и членов Совета Федерации РФ на паритетных началах. Статьями 129-132 Регламента Государственной Думы РФ определен порядок деятельности паритетной комиссии, а в статьях 133-135 Регламента предусмотрена процедура создания и функционирования специальных комиссий для преодоления разногласий по федеральному закону между Государственной Думой РФ и Президентом РФ[7].

Если говорить об органах исполнительной власти Российской Федерации, управомоченных принимать участие в разрешении разногласий между федеральными органами власти и органами исполнительной власти субъектов Федерации, то таким правом обладает Правительство Российской Федерации, которое также вправе образовать согласительную комиссию. Данное правило предусмотрено ст. 44 Федерального конституционного закона от 17 декабря 1997 г. № 2-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» [8]. В распоряжении о создании согласительной комиссии указываются ее цель и состав из представителей спорящих сторон и заинтересованных организаций, права комиссии на получение соответствующей информации, порядок принятия согласительной комиссией решений и внесения выработанных ею предложений[9].

Существует еще одна форма согласительных процедур, которая широко применяется в зарубежных странах - это третейское разбирательство. Органы государственной власти вправе выбрать одного или несколько арбитров, которые будут уполномочены рассматривать спорные вопросы. Арбитры могут быть выбраны из числа представителей органов государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, которые не являются сторонами в данном споре. Предварительно стороны должны решить и зафиксировать в протоколе характер решения данного третейского разбирательства: 1) обязательный к исполнению; 2) рекомендательный; 3) альтернативный - когда стороны согласны принять любое из представленных арбитром решений в качестве окончательного[10].

Досудебный порядок предотвращения конфликтов, разновидностью которых являются коллизии в праве, представляется достаточно эффективным средством, однако этот институт в России только начинает функционировать в необходимой мере,

Как уже было сказано, за рубежом практика предотвращения и преодоления конфликтов в досудебном порядке имеет широкое применение. Принята Рекомендация Комитета Министров Совета Европы от 5 сентября 2001 г. «Об альтернативах судебному разбирательству споров между органами исполнительной власти и частными лицами», в которой регламентируется проведение внутриведомственного разбирательства (примирительная или посредническая процедура, третейское разбирательство) по отношению к любому акту[11]. Как известно, ЮНИСТРАЛ разработал Типовой закон о международной примирительной процедуре и рекомендовал использовать его во внутригосударственном законодательстве. Большую работу проводят Американский институт разрешения споров и Английский центр эффективного разрешения споров, они разработали процедуры и методики разрешения конкретных споров[12].

Это еще раз подтверждает, что государства прикладывают много усилий для выработки мер по предотвращению и преодолению коллизий, конфликтов, споров посредством досудебного разбирательства, что говорит о достаточно высоком уровне самоорганизации к урегулированию правовых отношений в рамках как государственных, так и общественных структур. Несмотря на то, что в нашей стране данные механизмы еще не отработаны и не имеют столь обширной практики применения, как за рубежом, следует предположить, что они получат последовательное развитие.

Таким образом, согласительные процедуры следует рассматривать не только как согласование деятельности органов государства, деятельности институтов государства и общества, но и в контексте согласования интересов субъектов правотворчества, что в конечном счете ведет к снижению коллизионности в праве.

В формате заявленной темы необходимо осветить вопрос о полномочиях государственных органов по предупреждению и предотвращению противоречий в законодательстве и иной нормотворческой деятельности

Превентивные меры также заключаются в информировании органами прокуратуры вышестоящих органов государственной власти, полномочных отменить незаконный нормативный правовой акт (например, информирование Генеральным прокурором РФ Президента РФ о принятии не соответствующих Конституции РФ и федеральному законодательству постановлений Правительства РФ).

Необходимо отметить деятельность органов прокуратуры Российской Федерации по предотвращению коллизий норм законодательства в части реализации прокурорами правотворческой инициативы (речь идет о законодательных или нормотворческих инициативах).

Согласно ст. 104 Конституции РФ правом законодательной инициативы обладают Президент РФ, Совет Федерации РФ, члены Совета Федерации, депутаты Государственной Думы РФ, Правительство РФ, законодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации, а также Конституционный Суд РФ и Верховный Суд РФ по вопросам их ведения. Однако большинство конституций (уставов) субъектов Российской Федерации содержат положения о том, что прокурор субъекта Федерации наделен правом законодательной инициативы в их законодательных (представительных) органах. Хотя формально Генеральный прокурор РФ не имеет права законодательной инициативы, фактически органы прокуратуры Российской Федерации принимают активное участие в разработке законодательных актов субъектов Российской Федерации, что, однако, не является вмешательством в деятельность законодательных (представительных) исполнительных органов государственной власти, органов местного самоуправления[13].

В соответствии с ч. 4 ст. 1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» прокуратура принимает участие в правотворческой деятельности. Согласно положениям ст. 9 Федерального закона прокурор при установлении в ходе осуществления своих полномочий необходимости совершенствования действующих нормативных правовых актов вправе вносить в законодательные органы и органы, обладающие правом законодательной инициативы, соответствующего и нижестоящего уровней предложения об изменении, дополнении, отмене или принятии законов и иных нормативных правовых актов.

Кроме того, в соответствии с положениями приказа Генерального прокурора РФ от 24 ноября 2008 г. № 243 «Об участии органов прокуратуры в законопроектной работе законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации и нормотворческой деятельности органов местного самоуправления»[14] данный вид деятельности является одним из приоритетных направлений работы прокуратуры.

Правотворчество со стороны органов прокуратуры РФ осуществляется по функциональному принципу. Сотрудники органов прокуратуры готовят свои предложения или дают заключения (проекты) по поступившим на рассмотрение проектам законов и иных нормативных актов в соответствии со своими должностными полномочиями и выполняемыми ими функциями (надзор за исполнением законов, участие в суде по уголовным, гражданским, арбитражным и административным делам, надзор за следствием, дознанием и оперативнорозыскной деятельностью и т.д.). В Генеральной прокуратуре РФ организацией и координацией данной работы занимается Правовое управление, которое вначале прорабатывает подготовленные в иных подразделениях проекты, заключения, предложения к ним, а затем представляет единый согласованный проект (заключение) руководству для направления по назначению. В прокуратурах субъектов Федерации работа по окончательной подготовке проектов законов, иных нормативных правовых актов возложена на помощника прокурора по правовому обеспечению (правовой отдел). В прокуратурах городов, районов, в приравненных к ним прокуратурах эти полномочия возлагаются на одного из старших помощников (помощников) прокурора[15].

Следует заметить, что наличие у прокурора права законодательной инициативы необходимо рассматривать не как дополнительную нагрузку, несвойственное полномочие, работу, подменяющую прокурорский надзор, а как весьма важный, а порой и единственный, способ восполнения пробелов, а также предупреждения коллизий в законодательстве, в том числе порождающих нарушение прав граждан[16].

Так, в 2014 г. Генеральной прокуратурой РФ было подготовлено 20 проектов нормативных правовых актов и законодательных предложений (в 2013 г. - 21). Например, был подготовлен законопроект «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и ст. 59 Федерального закона “О наркотических средствах и психотропных веществах”, исключающих безальтернативное применение административного выдворения за пределы Российской Федерации в качестве дополнительного наказания к иностранным гражданам или лицам без гражданства» (данный проект направлен в Государственную Думу РФ)[17] [18].

Также осуществлялось правовое сопровождение ряда законопроектов, находящихся на рассмотрении в Государственной Думе РФ, которые были разработаны при непосредственном участии Генеральной прокуратуры РФ или затрагивали вопросы прокурорской деятельности.

В 2014 г. реализованы следующие проекты федеральных законов о внесении изменений: в ст. 52 Арбитражного процессуального кодекса РФ о сохранении за Генеральным прокурором Российской Федерации и его заместителем права на обращение в арбитражный суд субъекта РФ, а также о наделении прокурора правом обращаться в суд с иском об истребовании государственного и муниципального имущества из чужого незаконного владения 365 и др.

Генеральной прокуратурой РФ в 2014 г. подготовлено 720 заключений на законопроекты и проекты иных нормативных правовых актов, поступающих из Администрации Президента РФ и Правительства РФ, Г осударственной Думы РФ (в 2013 г. - 390); 235 заключений на проекты законов и иных нормативных правовых актов, поступающих из федеральных органов государственной власти (в 2013 г. - 380); 49 заключений по обращениям Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и постоянных представителей в высших органах судебной власти (в 2013 г. - 35). Следует отметить, что Генеральная прокуратура РФ принимает активное участие в подготовке проектов федеральных законов, поступающих из федеральных органов исполнительной власти, связанных с исполнением решений Конституционного Суда РФ[19].

В целом в рамках реализации права законодательной инициативы прокурорами в 2014 г. подготовлено 19 605 проектов нормативных правовых актов (в 2013 г. - 20 737; в 2012 г. - 15 261), преимущественно для их принятия на уровне субъектов Федерации - 365 проектов нормативных правовых актов, на муниципальном уровне - 19 238. По результатам рассмотрения направленных прокурорами проектов нормативных правовых актов субъектов правотворчества в 2014 г. принято 15 848 нормативных правовых актов (в 2013 г. - 16 288; в 2012 г. - 12 217)[20].

На уровне субъектов Российской Федерации и на муниципальном уровне прокурорами также активно используется право законодательной инициативы на основании приказа Генерального прокурора РФ

от 17 сентября 2007 г. № 144 «О правотворческой деятельности органов прокуратуры и улучшении взаимодействия с законодательными (представительными) и исполнительными органами государственной власти и органами местного самоуправления» [21] . Наибольшая законотворческая активность наблюдается в Центральном, Приволжском и Сибирском федеральных

округах[22].

Важное значение в деятельности органов прокуратуры имеет модельное нормотворчество. Так, органами прокуратуры в 2014 г. подготовлено 6835 проектов модельных правовых актов, в их числе совместно с региональными государственными органами и советами муниципальных образований субъектов Российской Федерации[23].

В свете изложенного следует отметить особую роль «опережающего» правотворчества со стороны субъектов Федерации. Например, это практикуется в сфере защиты прав граждан-участников долевого строительства ввиду отсутствия федерального закона, который должен регламентировать данный вид отношений.

Подобная практика сложилась в Воронежской, Астраханской, Смоленской и других областях. Не последнюю роль в этом процессе играют и органы прокуратуры, выступая с законодательной инициативой о принятии таких актов в рамках предоставленных им полномочий при осуществлении правотворческой деятельности. К примеру, при участии прокуратуры Воронежской области был принят закон Воронежской области от 6 ноября 2013 г. № 163-ОЗ «О мерах по защите прав граждан-участников строительства многоквартирных домов на территории Воронежской области, перед которыми не исполнены обязательства по завершению строительства и (или) передаче им жилых помещений в собственность» [24] . Ситуация с «пострадавшими» участниками долевого строительства на территории области стабилизирована, в различной степени восстановлены права 4500 граждан[25].

Таким образом, рассмотренные примеры свидетельствуют об активной работе органов прокуратуры Российской Федерации по предотвращению коллизий норм законодательства главным образом посредством реализации правотворческой инициативы. Как показывает практика, на региональном уровне данный процесс проходит наиболее эффективно. Это объясняется тем, что субъекты Федерации в большей степени осведомлены о ситуации реально сложившихся общественных отношений и способны быстрее реагировать на их изменение.

Важным способом контроля качества проектов нормативных правовых актов со стороны Минюста России и его территориальных органов является проведение правовой экспертизы всех актов, разработанных федеральными органами исполнительной власти до момента внесения их в Правительство[26].

Экспертиза представляет собой специализированное исследование проекта нормативного правового акта, требующее конкретных знаний и соответствующей квалификации, проводимое с целью установления возможности для его усовершенствования и устранения недостатков (смысловых, юридико- технического характера и др.)[27]. Экспертиза проводится на этапе окончательной подготовки законопроекта, но до времени вступления его в силу. Наиболее значимыми являются юридическая и правовая экспертизы.

Юридическая экспертиза проводится с целью установления соответствия рассматриваемого законопроекта нормативным правовым актам более высокой юридической силы, она позволяет определить правомерность утверждения его положений, наличие (или отсутствие) в них противоречий нормам Конституции РФ и другим актам (и соответственно выяснить, будут ли они иметь юридическую силу), уточнить место нового акта в системе законодательства[28].

В нашей стране юридическая экспертиза проводится чаще всего Министерством юстиции РФ. Проведение юридической экспертизы его специализированными подразделениями является обязательным для подзаконных нормативных правовых актов министерств и ведомств и для законов субъектов Федерации. Это помогает предупредить и не допустить возможности возникновения противоречий федерального и регионального законодательства. Проведение юридической экспертизы обсуждаемых Государственной Думой РФ законопроектов осуществляется специальными парламентскими комитетами: после принятия в первом чтении перед принятием во втором. Кроме того, юридическую экспертизу законопроектов могут проводить неофициальные структуры, такие как научно-исследовательские институты и частные эксперты[29].

Правовая экспертиза призвана установить соответствие или несоответствие будущего нормативного правового акта требованиям норм права, общественному интересу, социальным потребностям. Правовая экспертиза предполагает моделирование и анализ последствий воздействия, которое может оказать планируемый к принятию акт на общественные отношения, установление его экономической и социальной целесообразности, исполнимости, финансовой обоснованности. Кроме того, в ходе проведения такой экспертизы проверяется соответствие формулируемых положений научным наработкам, господствующим правовым доктринам в сфере регулируемых общественных отношений. Большое значение в проведении таких экспертиз имеет анализ соответствия или несоответствия положений исследуемого нормативного правового акта принципам правового регулирования - общеправовым, отраслевым и др.[30]

Необходимость проведения правовой экспертизы доказывается практикой. Если говорить о ведомственном нормотворчестве, то лишь каждый четвертый проект проходит экспертизу с первого раза[31].

Следует отметить, что на федеральном уровне по некоторым сферам деятельности установлена обязанность определенных государственных органов проводить экспертизу. Отдельно можно сказать об антикоррупционной экспертизе. 17 июля 2009 г. вступил в силу Федеральной закон № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов»[32], основной идеей которого является приведение акта в такое состояние, когда в нем отсутствуют положения, коллизии норм законодательства, способные повлечь выявление коррупциогенного фактора в результате применения этих актов[33].

Согласно определению, данному в ст. 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»[34], коррупция - это злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами. Необходимо иметь в виду, что коррупция является отражением общественных отношений.

Субъектами проведения антикоррупционной экспертизы могут быть органы государственной власти и органы местного самоуправления, иные органы и организации, на которые возложены функции по проведению антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов, институты гражданского общества и граждане, которые вправе ее проводить в инициативном порядке[35].

В статье 3 Федерального закона «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» перечислены субъекты, управомоченные проводить антикоррупционную экспертизу: прокуратура РФ, федеральные органы исполнительной власти, иные государственные органы и организации. Разрабатывать и принимать нормативные правовые акты имеют право органы государственной власти субъектов РФ, органы местного самоуправления. В инициативном порядке антикоррупционную экспертизу вправе проводить также независимые эксперты, институты гражданского общества (общественные организации) и граждане, которые не

обладают статусом независимых экспертов.

Если говорить об органах прокуратуры РФ, то при проведении антикоррупционной экспертизы они руководствуются: Федеральным законом «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», Федеральным законом «О прокуратуре Российской Федерации» (ст. 9.1), Методикой проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов[36] , приказом Генерального прокурора РФ от 28 декабря 2009 г. № 400 «Об организации проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов». Антикоррупционная экспертиза проводится органами прокуратуры РФ в отношении проектов нормативных правовых актов, нормативных правовых актов, принятых поднадзорными им федеральными органами исполнительной власти, органами государственной власти субъектов РФ, иными государственными органами и организациями, органами местного самоуправления и должностными лицами.

Согласно статистическим данным прокурорами в 2015 г. проведена антикоррупционная экспертиза 916 363 нормативных правовых актов (в 2014 г. - 848 589; в 2013 г. - около 833 тыс.). Результатом данной' работы стало исключение коррупциогенных факторов из 41 227 актов (в 2014 г. - 39 тыс.; в 2013 г. - 38 тыс.). Более 40 тыс. нормативных правовых актов противоречили требованиям федерального законодательства (в 2014 г. - более 38 тыс.; в 2013 г. - более 36 тыс.). Наибольшее количество коррупциогенных факторов традиционно выявляется в актах, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина (более 21 тыс., что составляет 46,8 % от общего количества выявленных нормативных правовых актов, содержащих коррупциогенные факторы). Следует отметить, что в основном прокурорами выявляются коррупциогенные факторы в нормативных правовых актах, принимаемых представительными и исполнительными органами местного самоуправления

(более 96 % от общего количества)[37].

Министерство юстиции РФ также проводит антикоррупционную экспертизу, руководствуясь Федеральным законом «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», Постановлением Правительства РФ от 26 февраля 2010 г. № 96 «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» [38] , приказом Министерства юстиции РФ от 27 января 2010 г. № 8 «Об утверждении Регламента Министерства юстиции Российской Федерации»[39], приказом Министерства юстиции РФ от 1 апреля 2010 г. № 77 «Об организации работы по проведению антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов субъектов Федерации и уставов муниципальных образований»[40].

Коррупциогенный фактор согласно практике Министерства юстиции РФ устраняется в среднем в 80 % нормативных правовых актов субъектов Федерации и 90 % уставов муниципальных образований и муниципальных правовых актов о внесении изменений[41].

Качество проведенной экспертизы оценивается посредством соотношения количества нормативных правовых актов субъектов Федерации, по которым подготовлены заключения о несоответствии нормам федерального законодательства, к общему числу нормативных правовых актов, по которым проведена юридическая экспертиза. В целом отношение зарегистрированных нормативных правовых актов к общему числу поступивших отражает уровень работы Министерства юстиции РФ и его территориальных органов не только в процессе регистрации, но в подготовке нормативных правовых актов как федеральными органами исполнительной власти, так и субъектами Российской

Федерации. Однако часть нормативных правовых актов, представленных на юридическую экспертизу, не подлежит регистрации по причине наличия противоречий действующему законодательству. Данную ситуацию не стоит путать с тем случаем, когда нормативные правовые акты признаются законными, но не подлежащими государственной регистрации[42].

Как уже было сказано, коррупцию необходимо рассматривать как отражение развития общественных отношений, которым присуще определенного рода конфликты. Условием предотвращения данного явления должен быть комплексный подход, который заключается не только в использовании правового мониторинга, проведения антикоррупционной экспертизы, но и целого ряда других мер [43] , в первую очередь направленных на исследование реально складывающихся общественных отношений.

Кроме того, территориальные органы Министерства юстиции РФ также проводят правовую экспертизу конституций (уставов) и законов субъектов Федерации; нормативных правовых актов органов законодательной

(представительной) власти субъектов Федерации, высших должностных лиц субъектов Федерации, высшего органа исполнительной власти субъекта Федерации, иных нормативных правовых актов органов государственной власти субъектов Федерации.

При выявлении в нормативных правовых актах субъектов Федерации нарушений федерального законодательства экспертное заключение

территориальных органов юстиции направляется в органы государственной власти субъектов Федерации, их принявшие, прокуратуру, а также в заинтересованные территориальные органы федеральных органов исполнительной власти. В случае несогласия органов государственной власти, должностных лиц субъекта Федерации с выводами экспертного заключения территориального органа юстиции заключение направляется в органы прокуратуры для принятия мер прокурорского реагирования. В настоящее время соглашения о взаимодействии с органами прокуратуры заключены всеми территориальными органами Министерства юстиции России.

Необходимо отметить, что экспертные заключения территориальных органов Министерства юстиции РФ по результатам правовой экспертизы нормативных правовых актов не имеют обязательного характера, поэтому весьма важную роль играет взаимодействие территориальных органов юстиции с органами государственной власти субъектов Федерации[44].

Правовая экспертиза, проведенная региональными управлениями Министерства юстиции РФ в 2011-2013 гг., свидетельствует о том, что число нормативных правовых актов органов власти субъектов Федерации, содержащих противоречия федеральному законодательству, остается стабильно высоким. Так, в 2011 г. из 98 920 проверенных нормативных правовых актов не соответствовали федеральным законам 4 426 акта; в 2012 г. из 112 337 - 4 971; в 2013 г. из 101 321 - 4 185[45].

Согласно официальным статистическим данным в структурные подразделения Министерства юстиции РФ в 2014 г. поступило 2 518 проекта нормативных правовых актов для проверки на наличие в них положений, способствующих созданию условий для проявления коррупции, в 2015 г. - 2 363 таких проектов. В 2014 г. из 2 287 рассмотренных проектов нормативных правовых актов в 31 выявлено 12 коррупциогенных факторов, в 2015 г. - из 2 396 проектов - 64 коррупциогенных фактора.[46]

В рамках рассмотренных Министерством юстиции РФ в 2014 г. 5 509 нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти, иных государственных органов и организаций, поступивших на регистрацию, выявлено 4 коррупциогенных фактора, в 2015 г. из рассмотренных 5 348 актов указанных органов выявлено 84 коррупциогенных фактора[47].

Так, в территориальные органы Министерства юстиции РФ в 2014 г. поступило 205 203 документов, подлежащих антикоррупционной экспертизе (в их числе нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, проекты нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, уставы муниципальных образований, проекты уставов муниципальных образований, муниципальных правовых актов о внесении изменений в уставы муниципальных образований, проекты муниципальных правовых актов о внесении изменений в уставы муниципальных образований), из них выявлено 1 540 коррупциогенных факторов, в 2015 г. из рассмотренных 219 818 документов выявлено 3 390 коррупциогенных факторов[48].

Приведенные статистические данные свидетельствуют не только об увеличении числа поступающих нормативных правовых актов и их проектов, но и о резком увеличении коррупциогенных факторов в указанных актах. Цифры в очередной раз говорят о наличии кризисных явлений в сфере законотворчества.

Таким образом, на сегодняшний день существует несколько основных форм деятельности Министерства юстиции РФ и его территориальных органов, связанных с предотвращением коллизий норм законодательства: проведение правовой экспертизы нормативных правовых актов и их проектов; проведение антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов; участие в заседаниях законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Федерации; участие в рабочих группах и комиссиях, создаваемых органами государственной власти субъектов Федерации для разработки (доработки) проектов законов и иных нормативных правовых актов.

Несмотря на наметившуюся в последний период относительную стабильность правовой жизни Российской Федерации, улучшение технического качества законодательства, многие авторы пишут о наличии кризисных явлений не только в рамках законотворчества, но и в сфере взаимоотношения права и общества в целом[49]. С этой позицией можно согласиться. Вместе с тем нельзя забывать, что для любой правовой системы характерны определенные «повороты и зигзаги правового развития»[50]. По замечанию Г.И. Муромцева, российское общество находится в процессе перехода от стадии, когда право формируется преимущественно «сверху», к этапу формирования права посредством саморегуляции общественных отношений. Любой переходный этап характеризуется наличием определенных кризисных явлений[51]. Вопрос в том, какие средства существуют для их преодоления.

Законодатель, равно как и другие органы власти, не всегда может расставить правильные акценты в вопросе о причинах возникновения кризисных явлений в сфере праве. Чаще всего говорят о недостаточной степени учета правового материала, о необходимости скоординированной работы органов власти, о принятии актов по разрешению различного рода правовых конфликтов и преодолению коллизий и др. Несомненно, все эти меры являются необходимыми и эффективными, но, к сожалению, ограничиваются лишь уровнем нормативного регулирования.

Видится, что преодоление подобной кризисной ситуации возможно лишь при вовлечении общества, различных корпораций, граждан в процесс регулирования общественных отношений. Кроме того, необходимо включение в систему данного регулирования общих ценностно-ориентированных начал, основанных на принципе справедливости.

В этой связи представляется возможным рассмотреть проблему гармонизации частных и публичных интересов в праве. Традиционно в научной литературе отмечается дуализм частного и публичного права. Публичное право обычно понимается как совокупность отраслей права, регулирующих отношения, связанные с обеспечением публичного (общего) интереса. Частное право, как правило, ассоциируется со сферой гражданско-правовых и связанных с ними правоотношений.

Однако за последние годы и даже десятилетия наметилась тенденция к «размифологизации различения публичного и частного» [52] , к размыванию границы между указанными понятиями[53], когда частные интересы восходят к более общим - групповым, корпоративным, и тогда соотношение публичных и частных интересов характеризуется взаимопроникновением[54]. Это в первую очередь обусловлено тем, что «конструкция дуализма правовых систем, предусматривающая обособленные режимы частноправового и публичноправового регулирования, не имеет под собой методологической почвы и что правовая наука дальше должна развиваться в другой парадигме»[55], выходящей за рамки юридического позитивизма.

Как правило, когда употребляется термин «частное», имеется в виду собственность, имущественные права, имущественные интересы. Однако понятие «частное» в большей степени тяготеет к категории «личное», так, например, понятие «личные права» закреплено в Конституции Российской Федерации. Если в сфере гражданско-правовых отношений термин «частноправовое» трактуется как нечто, связанное с понятием частной собственности, свободой экономической деятельности, то в конституционном праве, уголовном праве и процессе категория «частное» подразумевает в первую очередь права человека как частного лица. Таким образом, категория «частное» понимается гораздо шире, чем понятие «личное», включая в себя как сферу регулирования личных прав, так и более обширный круг правоотношений[56].

Также представляется не совсем верным отождествление понятия «публичный интерес» со словосочетанием «государственный интерес» [57] , поскольку публичный интерес отражает в большей степени интерес общественный[58]. Ведь публичные интересы представляет не только государство, но и иные публичные образования - местные, партийные, профессиональные, конфессиональные и др [59].

Публичные интересы как интересы всего общества должны формироваться из общего числа частных интересов индивидов. То есть, наблюдается процесс трансформации частных интересов в публичные, и наоборот. В этой связи следует согласиться с точкой зрения М.В. Немытиной, согласно которой необходимо различать государственно-публичные и корпоративно-публичные интересы[60]. Как отмечает автор, если категория «корпоративно-частное» является достаточно понятной, поскольку она подразумевает отношения, связанные с частной собственностью, предпринимательским правом, деятельностью экономических корпораций, то понятие «корпоративно-публичное» требует пояснения. Данная категория, как уже было сказано, включает в себя различные составляющие, такие как местные сообщества, объединения индивидов по различным критериям.

Г.В. Мальцев полагает, что социальные организации, порождающие особый тип власти могут возникнуть как на политической, так и на конфессиональной, экономической и другой основе[61]. По мнению Т.В. Кашаниной, показателями, определяющими субъектов в качестве корпорации, являются общность интересов их участников, где переплетаются общегосударственные, ведомственные,

социально-групповые, производственные и другие интересы[62]. Такие публичные интересы и цели обретают устойчивый характер в результате

институционализации в рамках организационных и нормативных форм. Как отмечает М.В. Немытина, наличие корпоративно-публичного регулирования является очевидным фактом. Вместе с тем возникает много вопросов относительно закрепления за данными публичными корпорациями статуса субъекта правотворчества[63].

Обозначенные авторами позиции представляет интерес в плане дальнейшего развертывания. Особую актуальность данный вопрос обретает в связи с тем, что проблема публичного интереса, с одной стороны, затрагивает каждого индивида, а с другой - каждый индивид может оказать влияние на формирование публичного интереса[64]. Подтверждается идея о том, что общество и государство способствуют становлению и упрочению норм саморегуляции, вырабатываемых непосредственно гражданами и их объединениями[65]. Поэтому, по мнению Ю.А. Тихомирова, основу понятия права должна составлять «категория социализированной воли», выражающая намерение общества регулировать в своих интересах общественные отношения[66].

В целом общество имеет большой потенциал к самоорганизации и саморегулированию. Как известно, помимо законодательства, исходящего со стороны государства, существует и корпоративно-публичное регулирование, когда в рамках публичных корпорации создаются нормативные акты, регулирующие не только деятельность данной корпорации, но и широкого круга участников правовой коммуникации, обеспечивая учет интересов различных заинтересованных сторон.

Следует отметить и еще один немаловажный фактор в вопросе частного и публичного правового регулирования. Данное соотношение необходимо сопоставлять с основными принципами права, прежде всего с принципом справедливости. Справедливость представляет основной нравственный принцип, который затрагивает все уровни общественной жизни и включает в себя морально обоснованное представление общества о соразмерности деяний, интересов. Конечно, достаточно сложно дать точное определение понятию «справедливость». Однако очевидно, что справедливость опирается в первую очередь на ценностные ориентиры, которые представляют «некий горизонт, имеющий смысл для жизни людей»[67]. Таким образом, справедливость в праве реализуется в виде правового принципа, который в то же время отражает представления общества о значимости правовых явлений[68].

Наиболее важным элементом справедливости в данном контексте является именно соразмерность отражения в правотворчестве интересов как отдельной личности, общества, государства, так и отдельных социальных групп[69]. По мысли Б.С. Эбзеева, общее благо невозможно вне справедливости, равенства и свободы, социального мира и согласия в русле сбалансированных индивидуальных и социальных интересов[70]. Ведь «публичный интерес нельзя понимать только как интерес государства, отделенный от интересов граждан, корпораций и общества. Публичный интерес... есть общесоциальный интерес, отражающий в концентрированной форме весь спектр интересов в обществе»[71]. В то же самое время «критерием признания действия корпоративно-публичных норм должна быть общая польза - общая не для десятков, сотен, тысяч. а для миллионов граждан (в смысле общего блага)»[72].

Подводя итог сказанному, можно констатировать, что грань между понятиями «частное» и «публичное» постепенно размывается. Современное понимание данных категорий в большей степени выдержано в духе социологического подхода к праву, что обусловлено тем обстоятельством, что при регулировании общественных отношений в первую очередь учитываются интересы общества.

Заслуживает внимания точка зрения на проблему соотношения коллизий норм частноправового и публично-правового характера, высказанная М.А. Заниной. Автор отмечает, что подобная ситуация может возникнуть только в случае, когда одна норма исключает действие другой, при этом речь, как правило, идет не о коллизии норм права, а скорее, о коллизии интересов[73]. Когда вступают в противоречие норма, отражающая частный интерес, и норма, охраняющая публичный интерес, коллизия преодолевается или посредством отказа в удовлетворении интереса одной стороны, или путем ограничения прав обеих сторон. То есть, понятие коллизии в данном контексте имеет более широкую трактовку, речь идет не о противоречии конкретных норм, а о противоречии интересов [74] . Автор также отмечает, что для преодоления коллизий частноправовых и публично-правовых норм, правоприменительные органы, в том числе суды, должны в первую очередь исходить из общих требований положений Конституции Российской Федерации и норм международного права о высшей ценности прав и свобод человека, и в каждом конкретном случае учитывать, не повлечет ли применение той или иной нормы нарушение конституционных прав граждан [75] . Данное замечание автора отражает ценностно-ориентированный подход. Вместе с тем существуют интересы общества, которые необходимо обеспечивать правовыми средствами.

Таким образом, в первую очередь обращают на себя внимание позиции авторов, которые говорят о сближении сфер частного и публичного в правовом регулировании. Заслуживает дальнейшей разработки точка зрения, согласно которой акты публичных корпораций, отражающие интересы общества, могут признаваться источником права. Также следует обратить внимание на возможность рассмотрения проблемы коллизий в аспекте соотношения частного и публичного права, когда в качестве коллизий рассматриваются не противоречия норм, а противоречия интересов.

Следует обратить внимание на возможность рассмотрения проблемы коллизий в аспекте не только противоречия правовых норм, но и противоречия интересов в праве. Приведенные выше рассуждения выдержаны в духе социологического подхода к праву.

Результаты проведенного автором анализа состояния нормативного правового регулирования, практики правоприменения и статистических данных на предмет наличия юридических коллизий и их динамики свидетельствуют о том, что выработанные российской правовой доктриной, законодательством и практикой способы преодоления коллизий, в частности нормативные правовые предписания, не меняют ситуацию кардинальным образом, это позволяет ставить вопрос о необходимости предупреждения и предотвращения коллизий на стадии подготовки и принятия нормативных правовых актов.

Когда речь идет о предотвращении, предупреждении, преодолении коллизий, то чаще всего подразумеваются коллизии в законодательстве и иных нормативных правовых актах. Именно в этом русле осуществляется практическая деятельность органов прокуратуры и Министерства юстиции РФ, немаловажное место в которой занимает проведение правовой экспертизы, в частности антикоррупционной.

Анализ сведений, отражающих количество принимаемых Государственной Думой Российской Федерации законов, показывает, что в законотворческой деятельности следует делать акцент не на наращивание массива законодательных актов, а на их качественное содержание, поскольку именно в рамках законотворчества коллизии обретают свою «юридическую силу».

Кроме того, следует обратить внимание на регулирование отношений в современном российском обществе корпоративно-публичными образованиями, на возможности их правотворческой активности, потенциал саморегулирования, заложенный в институтах общества. Следует принять во внимание, что само общество способно реагировать гораздо быстрее и эффективнее на складывающиеся в нем ситуации, чем законодательные и иные государственные органы.

Необходимо признать, что правотворчество в современном обществе осуществляется не только государством в рамках его законодательной и иной нормотворческой деятельности, но и иными, кроме государства, публичными корпорациями, образуемыми местными сообществами, профессиональными, конфессиональными, партийными и иными структурами.

Принципы права, его ценностные и нравственные основания сами по себе служат регулятором общественных отношений и снимают необходимость чрезмерно детализированной регламентации общественных отношений в законодательстве и подзаконных нормативных правовых актах. Именно они должны служить основой при осуществлении регулирования корпоративнопубличными образованиями.

Процесс правообразования следует рассматривать в русле реализации складывающихся и существующих в современном обществе интересов. Этот фактор представляется наиболее значимым при решении вопроса о необходимости принятия наиболее эффективных мер по предупреждению и предотвращению юридических коллизий.

Таким образом, в арсенале российских правоведов - как ученых, так и практиков - должны быть новые, более эффективные способы и средства решения исследуемой в диссертации проблемы юридических коллизий. Видится, что преодоление кризисной ситуации, наметившейся как в сфере права в целом, так и вопросах преодоления коллизий в частности, возможно лишь при гармоничном взаимодействии институтов государства и общества, поскольку проблема юридических коллизий имеет глубокие корни внутри социальных отношений.

[1]См.: Рассказов Л.П. Теория государства и права: углубленный курс : учебник. М., 2015. С. 443.

[2]См.: Теория государства и права : учебник для бакалавров / под ред. В.К. Бабаева. 3-е изд. перераб. и доп. М., 2013. С. 599.

[3]Тимохин Н.В. Роль согласительных процедур в реализации координационных полномочий полномочных представителей Президента Российской Федерации в федеральных округах // Вопросы экономики и права. 2010. № 3. С. 9.

[4]Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 20, ст. 2112.

[5]Постановление Конституционного Суда РФ от 23.04.2004 № 8-П «По делу о проверке конституционности Земельного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Мурманской областной Думы»// Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 18, ст. 1833.

[6] Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 22.01.1998 № 2134-II ГД «О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации.1998. № 7, ст. 801.

[7]См.: Теория государства и права / под ред. В.К. Бабаева. С. 597.

[8]Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 51, ст. 5712.

[9]См.: Теория государства и права / под ред. В.К. Бабаева. С. 598.

[10]См.: Тихомиров Ю.А. Коллизионное право. М., 2000. С. 115-116.

[11]См.: Тихомиров Ю.А. О модернизации государства // Журнал российского права. 2004. № 4. С. 9.

[12]См.: Теория государства и права / под ред. В.К. Бабаева. С. 592.

[13] См.: Залужная И.А. Деятельность прокурора по реализации права законодательной инициативы в законодательном (представительном) органе государственной власти субъекта Российской Федерации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013. С. 9.

[14] [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_128481/ (дата обращения: 29.05.2015).

[15]См.: Прокурорский надзор : учебник / под ред. А.Я. Сухарева. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2011. С. 442-443.

[16]См.: Залужная И.А. Указ. соч. С. 9.

[17]См.: Состояние законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры. 2014 год. C. 60.

[18]Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 186-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 26 (ч. 1), ст. 3392.

[19] См.: Состояние законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры. 2014 год. С. 61-62.

[20]См.: Там же. C. 65

[Электронный ресурс]. URL:

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_118155/2ff7a8c72de3994f30496a0ccbb1ddafdad df518/ (дата обращения: 29.05.2015).

[22]См.: Состояние законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры. 2011 год. С. 70.

[23] См.: Состояние законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры. 2014 год. C. 66.

[24] Собрание законодательства Воронежской области. 2013. № 31, ст. 977

[25]См.: Участие прокуратуры в обеспечении единства правового пространства Российской Федерации. Информационно-аналитический обзор. С. 25-26.

[26] См.: Официальный сайт Министерства юстиции Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: http://minjust.ru/node/106713 (дата обращения: 29.05.2015).

[27] См.: Чухвичев Д.В. Законодательная техника : учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция». 2-е изд., перераб. и доп. М., 2012. C. 128.

[28]См.: Чухвичев Д.В. Указ. соч. С. 129.

[29]См.: Там же. С. 129-130.

[30]См.: Там же. С. 130-131.

[31]См.: Юридическая техника : курс лекций / под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2015. С. 499.

[32]Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 29, ст. 3609.

[33] См.: Хабриева Т.Я. Формирование правовых основ антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов // Журнал российского права. 2009. № 10. С. 8.

[34] Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 52 (ч. 1), ст. 6228.

[35]См.: Кудашкин А.В. Антикоррупционная экспертиза : теория и практика : науч.-практ. пособие. М., 2012. С. 74.

[36] Утверждена Постановлением Правительства РФ от 26.02.2010 № 96 // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. № 10, ст. 1084.

[37] См.: Состояние законности и правопорядка в Российской Федерации и работа органов прокуратуры. 2015 год. С. 111.

[38]Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. № 10, ст. 1084.

[39]Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2010. № 13.

[40]Российская газета. 2010. 21 апр.

[41] См.: Официальный сайт Министерства юстиции Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: http://minjust.ru/node/106713 (дата обращения: 29.05.2014).

[42]См.: Там же.

[43] См.: Арзамасов Ю.Г. Проблемы построения правового государства в России и роль правового мониторинга в их реализации // Правовое государство: теория и практика. 2014. № 1.

[44] См.: Участие прокуратуры в обеспечении единства правового пространства Российской Федерации. Информационно-аналитический обзор. С. 11.

[45]См.: Там же. С. 12.

[46]См.: Официальный сайт Министерства юстиции Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: http://minjust.ru/ru/node/237201 (дата обращения: 28.09.2016).

[47] См.: Там же.

[48] См.: Там же.

[49]См.: Власенко Н.А. Кризис права: проблемы и подходы к решению // Журнал российского права. 2013. № 8. С. 43-48; Казимирчук В.П., Худойкина Т.В. Основы концепции стабильности закона // Концепция стабильности закона. М., 2000. С. 18; Матузов Н.И. Коллизии в праве: Причины, виды и способы разрешения // Правоведение. 2000. № 5. C. 243; Немытина М.В. Альтернативное правосудие в России // Развитие альтернативных форм разрешения правовых конфликтов: сборник науч. ст. Часть II / под ред. М.В. Немытиной. Саратов, 2000. С. 47; Немытина М.В. Трехмерная коммуникативная модель правообразования // Правоведение. 2015. № 4. С. 60.

[50]Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. 2010. С. 58.

[51]См.: Муромцев Г.И. Современное российское право как право переходного общества // Современное российское право как право переходного общества. Жидковские чтения : матер. межвузов. науч. конф. (г. Москва, 24 апреля 2008 г.) / отв. ред. Г.И. Муромцев. М., 2009. С. 67- 69.

[52]Малахов В.П. Мифы современной общеправовой теории. М., 2013. С. 75.

[53]См.: Кузнецов М.Н. Введение в международное частное право: теоретико-правовое исследование. М., 2014. С. 29; Он же. Понятие «частное» в международном частном праве [Электронный ресурс] // Адвокат. 2014. № 7 // Режим доступа: из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».

[54]См.: Экимов А.И. Право в контексте справедливости: к методологии исследования // Правоведение. 2013. № 2. С. 58.

[55]Немытина М.В. Корпоративно-публичное правовое регулирование: теория и практика // Юридическая техника. 2014. № 8. С. 298.

[56]См: Немытина М.В. Право России как интеграционное пространство. Саратов, 2008. С. 49.

[57] См.: Варламова Н.В. Эффективность правового регулирования: переосмысление концепции // Правоведение. 2009. № 1. С. 220.

[58]См: Немытина М.В. Право России как интеграционное пространство. С. 49.

[59] См: Немытина М.В. Интересы в праве и корпоративно-публичное регулирование // Право и государство. № 2.2014. С. 46.

[60]См: Немытина М.В. Право России как интеграционное пространство. С. 58.

[61]См.: Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы к проблеме. М., 1999. С. 297.

[62]См.: Кашанина Т.В. Частное право : учебник. М., 2009. С. 102.

[63]См.: Немытина М.В. Право России как интеграционное пространство. С. 60-69.

[64] См.: Баранов В.М. Идея законопроекта: сущность, практическая ценность, технико-юридическое оформление // Журнал российского права. 2008. № 2. С. 13; Тихомиров Ю.А. Гражданское общество в фокусе права // Журнал российского права. 2013. № 1. С. 41.

[65]См.: Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2010. С. 53.

[66]См.: Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. С. 53.

[67] Малахов В.П., Эриашвили Н.Д. Методические и мировоззренческие проблемы современной юридической теории. М., 2011. С. 295.

[68] См.: Чечельницкий И.В. Справедливость в правотворчестве: теоретико-правовое исследование : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 111-112.

[69]См.: Там же. С. 112.

[70] См.: Эбзеев Б.С. Конституция, государство и личность в России: философия российского конституционализма [Электронный ресурс] // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 11 // Режим доступа: из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».

[71]Тихомиров Ю.А. Административное усмотрение и право // Журнал российского права. 2000. № 4. С. 76.

[72]Немытина М.В. Трехмерная коммуникативная модель правообразования // Правоведение. 2015. № 4. С.67-68.

[73]См.: Занина М.А. Коллизии норм права равной юридической силы (понятие, причины, виды). С. 60.

[74]См.: Там же. С. 60.

[75]См.: Занина М.А. Коллизии норм права равной юридической силы (понятие, причины, виды). С. 60-61.